Томас Тимайер - Медуза

Ханна, вдоволь насладившись произведенным эффектом, прервала восторженный шепот:

— Прекрасно, не правда ли? То, что вы видите здесь, — уникальное явление во всей Сахаре. Место, объединившее все стилевые направления, причем в хронологическом порядке. Первая группа изображений — наскальная живопись эпохи круглоголовых. Нацарапанные на камне изображения относятся к периоду охотников, то есть они старше. Из-за часто встречающихся изображений тогда еще не вымерших диких буйволов эта эпоха получила название периода Бубалуса, или Буйвола. Использованная здесь техника основывается главным образом на процарапывании относительно мягкой скальной породы более крепким камнем и последующем заглаживании насечек. Так на свет появились изображения, позволяющие нам с достаточной степенью достоверности судить о жизни и быте тех, кто населял эти районы около десяти тысяч лет назад. И в точности так же, как и на рисунках эпохи круглоголовых, здесь с одной стороны мы видим сцены охоты, а с другой… — Ханна показала на изображение над головами присутствующих, — жизнь в селении.

Крис не мог удержаться от улыбки. Эти изображения, если выражаться современным языком и оперировать современными понятиями, представляли собой жесткое порно. Тут уж живописцы отвели душу. Мужчины с исполинскими фаллосами, женщины в самых соблазнительных позах, сельские красавицы, совокупляющиеся со всеми сразу. Охотники, спаривающиеся со слонами, вовсе не понятные создания, полулюди-полутвари, с волочащимся по земле удом. Крис заметил, что даже Ирэн, которую он считал стреляным воробьем в вопросах секса, и та умолкла в явном смущении. Что же касалось Ханны, та с поразительным равнодушием пропустила мимо ушей весьма вольные комментарии Патрика и Григория.

— Глядя на это, поневоле подумаешь, что за последние десять тысяч лет человеческая цивилизация в аспекте сексуальности явно обеднела. Но если говорить серьезно, как бы вы истолковали появление этих созданий с гипертрофированными детородными органами?

Альберт Бек сдвинул очки в никелевой оправе на лоб.

— Речь идет о народности охотников, а все подобные культуры отличаются многообразием божеств. И по-моему, напрашивается вполне логичный вывод о том, не являются ли упомянутые создания божествами. Богами в образе животных, сошедшими на землю для вступления в интимные отношения с жительницами деревни. Этот мотив мы достаточно часто встречаем и в греческой мифологии.

— Приятно слышать, что кто-то считает греков потомками божеств, — изрек Григорий.

Реплика Патакоса вызвала дружный смех. Ханна вынуждена была повысить голос:

— Спасибо, Альберт, за толкование изображения. Но что вы можете сказать об этих фигурах?

Она показала на существа, которых лишь с большой натяжкой можно было отнести к роду людскому. Безрукие, безногие — одна лишь огромная голова с отходящими от нее змеевидными отростками и единственным глазом на лбу.

— Что за животное или божество изображают они? Замечу, что я и сама затрудняюсь дать какой-либо вразумительный ответ. Одно не внушает сомнений. Эти изображения старше, чем каменные гравюры, изображающие животных. Согласно полученным в результате исследований данным, наскальная живопись Сахары возникла внезапно одиннадцать тысяч лет назад. Не существовало никаких начальных стадий, и нет никаких указаний на то, что первобытные художники у кого-нибудь заимствовали свое ремесло, на то, как осваивали соответствующие материалы или стили. Ничего подобного мы не обнаруживаем. Изображения возникают совершенно внезапно. Вчера о них и слыхом никто не слыхал, а сегодня — пожалуйста, сплошные шедевры. Причем на самом деле шедевры. Пропорции, динамика — все отличается совершенством. И вдобавок сила выразительности, какой сам Пикассо позавидовал бы. — Ханна на мгновение сделала паузу, чтобы задать вопрос, который наверняка мучил каждого из присутствующих: — Каким же образом подобное могло произойти? Откуда такой колоссальный революционный скачок в творчестве? — Ханна уперлась руками в бедра. — Непонятно? Гм… Ну так я вам скажу. Существуют два пути. Первое — это великое переселение народов, вернее, великое переселение художников, явившихся сюда откуда-то с юга. Откуда именно — неизвестно, поскольку тому нет никаких свидетельств. И второе… — тут Ханна сделала риторическую паузу, — первобытный человек враз превратился в творца. В художника.

Дерзкие гипотезы Ханны вызвали смущенное покашливание и недоверчивые взгляды. Первой отважилась высказаться Ирэн.

— Божественная искра? — не скрывая скепсиса, спросила руководительница группы прибывших. — Весьма сожалею, но как довод принять никак не могу. Здорово попахивает суеверием. — Ирэн, ткнув пальцем в бороздку на скале, продолжила: — Вопрос ведь звучит так: откуда это совершенство? Честно говоря, версия с великим переселением художников звучит куда убедительнее.

— Вовсе не всегда дело бывает в божественной искре, — бесстрашно возразила Ханна. — Иногда вполне достаточно значительного события, и человек враз меняется. В том числе и как художник. Вероятно, произошло нечто такое, что переменило этих людей. Но я не хочу гадать на кофейной гуще.

— И все-таки что это должно быть за событие? — допытывался Крис. — Уж не космический ли корабль, спустившийся с небес?

— Может, ответ на него дадут Медузы которых мы встречаем во всех без исключения эпохах, — ответила Ханна, пропустив мимо ушей иронию климатолога. — Весьма вероятно, что они лишь маски.

Крис уставился на фигуры. От вида этих уродцев ему становилось не по себе.

— Похожие на змей отростки могут быть и перьями, и рогами. В любом случае они — продукт фантазии, и не более.

— Ты уверен? — Ханна посмотрела на него так, будто ждала ответа именно в таком духе. — До сих пор считалось, что рисунков старше эпохи Буйвола вообще не существует. А я вам сейчас покажу нечто, от чего с ума сойдут все без исключения авторитеты в данной области. Так вот, рисунки старше этой эпохи существуют, мало того, они находятся здесь. Прошу всех к третьей группе, она в глубине ущелья.

Вот она, вот самая великая тайна, о которой и говорил Стромберг. За которой он и отправил его сюда, осенила Криса шальная догадка.

Они вошли в узкий проход. Здесь едва брезжил свет — стены почти сходились над головами. Первой мыслью Криса было достать карманный фонарик, с которым он не расставался, но вскоре глаза привыкли к полумраку. Скалы нависали все ниже, и вскоре пришлось нагнуться, чтобы пройти. К счастью, проход вновь расширился. Стены расступились, и то, что предстало их глазам, превосходило все виденное до сих пор. Группа, не в силах вымолвить ни слова, уставилась на совершенно немыслимый в таком месте предмет. Это была скульптура. Скульптура из черного твердого базальта. Что за тайну скрывала она? Спору нет, первобытные люди как художники могли обладать самыми что ни на есть сверхъестественными талантами и необъяснимыми дарованиями, но что касалось ваяния, здесь они были абсолютными профанами. И все же взору присутствующих представало изваяние, переданное настолько достоверно, что невольно хотелось усомниться в его подлинности. Сейчас Криса занимал лишь один вопрос.