Анатолий Радов - Нулевая область [СИ]

— Эй, ты чего это, дедуля? — Пашка приподнял вверх руки, как будто показывая деду ладошки перед обедом, мол помыл, чистые.

— Не шевелитесь, выстрелю, — сухо проговорил дед.

Пашка тут же опустил руки по швам и замер. Макс ухмыльнулся.

— Уважаемый, — заговорил он, как можно уверенней, — Вы, наверное, не правильно нас поняли. Мы просто меняем водку на картофель, и не собирались вам причинять ни какого вреда. Опустите, пожалуйста, ружьё.

— Как вы сюда доехали? — спросил дед, пропустив мимо ушей красиво заверченную Максову речь.

— Через туман, — торопливо стал рассказывать Пашка. — Мы из Курганенского к вам решили завернуть, ну а потом в конкретный туман попали. А после тумана этого…

— После тумана к вашей деревне выехали, — перебил Макс, понимая, что друг сейчас ляпнет про невинно задавленного удава. А кто его знает, может это этого деда удав? Мало вероятно, конечно, но в жизни случаются и более нелепые совпадения. — Я не понимаю в чём причина вашего недоверия? — Макс внутренне улыбнулся, понимая, что говорит очень уж официально, почти как на каком-нибудь приёме у посла — Мы из города, проехали тридцать километров, просто ради маленького бизнеса…

— Кто такой бизнес? — перебил вопросом дед.

Макс легко покашлял. Да, уж, подумал он, дед совсем того, и бабахнуть может. — Бизнес, — медленно продолжил он, — Это когда мы вам, вы нам, и все получают выгоду.

— Не морочьте мне голову, — начиная злиться, вскрикнул дед. — Сюда нельзя… Кровь, — вдруг сказал он, словно только что вспомнив. — Покажите вашу кровь.

Пашка при слове кровь слегка побледнел, а Макс сглотнул слюну.

— Дедуля, — захныкал Пашка, — Не надо крови. Какая ещё кровь?

Дед достал из кармана старенький перочинный нож со следами ржавчины на железной ручке.

— Сделайте себе надрезы, — сказал он и подбросил нож в сторону Макса. Макс поймал и недоумённо посмотрел на деда.

— На пальце надрезы сделайте, — повторил дед.

Макс пожал плечами, и раскрыв нож, резко провёл остриём по подушечке указательного. Из ранки маленькими каплями проступила кровь, но тут же капельки слились в одну большую, и кровь струйкой потекла к основанию пальца. А через пару секунд она уже капала на землю.

Дед хмыкнул и довольно кивнул.

— Теперь ты.

Макс отдал перочинный нож Пашке. Тот несколько секунд вытирал лезвие об штанину, потом пару раз тяжело вдохнул и выдохнул, и наконец, скривившись, чикнул по мизинцу.

— У, блин, — выдохнул он и стал зажимать ранку большим пальцем.

Дед опустил ружьё и улыбнулся.

— Странно, — сказал он почти дружелюбно. — Всё-таки, как вам удалось сюда приехать-то? Странно, в самом деле.

— Так мы что, прошли что ли ваш дурацкий тест? — спросил Макс.

— Прошли, прошли, — кивнул дед.

— Так в чём прикол-то? — Макс вдруг смекнул, что дед может не понимать молодёжного сленга. — Так что вы проверяли-то? — переспросил он.

— Кровь, сынок. Цвет крови, если правильнее, — Дед провёл рукою по лбу, словно вытирая пот после тяжёлой работы. — Так вы это, может чайку попьёте? Я его как раз на костерке сейчас вскипятил.

— Не-е, мы поедем лучше, — торопливо сказал Пашка, делая вид, что собирается уходить.

Макс быстрым движением ухватил его за рукав.

— Ладно, давайте попьём вашего чайку, — сказал он деду и слегка одёрнул Пашку.

Ему вдруг всё это стало интересно — полусумасшедший дед со своими идиотскими проверками, слова о том, что сюда нельзя приехать, наставленное ружьё. Макс решил докопаться до смысла такой странной и совсем не гостеприимной встречи. Если это просто маразматические причуды старого человека, то и ладно, хоть чаю можно напиться, а если тут что поинтересней, то может на этом есть вариант какую-нибудь выгоду поиметь?

Макс, несмотря на склонность к бессмысленным и частенько не приносящим никакого дохода авантюрам, был всё же какой-то своей частью торгаш, или как он сам любил себя называть — коммерс, и в каждой ситуации искал возможность подзаработать. Он не забыл, что дед заикнулся об охоте, и подумал, что может быть здесь удастся выменять на водку мясо какого-нибудь дикого зверя, если оно есть, или вдруг у этого деда завалялись те же шкурки. Ценных в данной полосе, конечно, с роду не бывало, но он где-то слышал, что и за волчью можно выручить тысяч пять-шесть деревянных.

— Ну, тогда пойдёмте, — сказал дед, и повернувшись, бодро зашагал к порожкам дома. Его широкие плечи плавно, с уверенностью, покачивались, и читалась в этом покачивании былая сила, а может быть и ещё оставшаяся. Пашка смотрел на спину деда недовольно, мысленно осуждая Макса за то, что тот согласился остаться ещё на какое-то время возле этого опасного человека.

— Чё ещё этому деду в голову придёт? — думал он, идя чуть позади Макса. — Может он потом захочет наши внутренности посмотреть. Вот так даст ножик, наставит ружьё и скажет, — покажите-ка пацаны мне ваши селезёнки, мне нужно увидеть их цвет. Ну, Макс, блин. Вечно его тянет развивать по полной всякие говнистые ситуации. Герой, блин.

Дед легко поднялся по ступенькам, и открыв дверь дома, скрылся в сенях.

— Валим отсюда, — прошептал Пашка прямо в ухо Макса.

— Да подожди ты, — недовольно отмахнулся тот.

— А если он всё же пальнёт?

— Не пальнёт уже.

Макс почему-то был уверен в этом. Он чувствовал это нутром, а нутро его никогда не подводило. Бог наделил его хорошим чутьём, почти женским, и Макс был благодарен ему за это. Чувство, конечно, не совсем мужское, но полезное — с этим не поспоришь.

Макс шагнул в полумрак сеней и остановился, как и полагалось приличному гостю.

— Проходите, хлопчики, не разувайтесь, — прокричал дед из смежной комнаты, и Макс уверенно шагнул в дверной проём.

Дед стоял возле столика, протирая тряпкой подкопчённые снизу кружки. Ружьё было тут же, прислоненное к стене и кажущееся уже не таким опасным.

— У меня тут не совсем чисто, — сказал он. — Но я один живу. Правда, внучка иногда приходит, помогает прибраться, готовит тоже, когда птицу какую подстрелю. Или зверя.

— А в деревне много людей? — спросил Макс, присаживаясь на деревянный табурет у стены, и измеряя взглядом расстояние до ружья.

— Сорок человек, — ответил дед, и стукнул себя ладошкой по лбу. — Совсем забыл, чайник же на улице, возле костра.

Он собрался идти за чайником и уже почти дошёл до дверного проёма, в котором стоял Пашка, опасливо поглядывая на деда, но вспомнив про ружьё, вернулся и взял его в руку.

— Ну-ты, — лукаво улыбнулся он. — Чуть не забыл. А ты чего там стоишь, хлопчик? — спросил он, глядя на напряжённое Пашкино лицо. — Заходи, садись, табуретов на всех хватит.

Пашка быстро вошёл и плюхнулся на табурет возле стола.

— Ну, сидите, ждите, — сказал дед, и ушёл за чайником.