Анатолий Марченко - Чекисты рассказывают. Книга 5-я

Поели всухомятку и легли спать. Проснулись под вечер. Лучанинов сходил в магазин за продуктами. Едва успел вернуться, как начался ливень. Крупные капли дождя забарабанили по крыше.

— Хороший хозяин не выгонит собаку на улицу, — процедил Морев.

— На улице тепло, — возразил Лучанинов. — Что будем делать?

— Поужинаем, тогда посмотрим.

Пока готовили ужин, дождь прекратился и тучи разошлись.

— Надо идти! — Морев тяжело вздохнул. — Нельзя терять ни часу.

— Что скажем хозяину, куда ушли на ночь?

— Скажем, что идем на вокзал доставать билеты. Он знает, что с билетами сложно... Выйдем из дому часа в два ночи.

Было темно, когда Морев и Лучанинов вышли на улицу. В маленьких домах, которыми был покрыт холм, не светилось ни одно окошко. Тепло и сухо. Ветер раскачивал деревья.

Долго шли по наезженной дороге, затем тропкой спустились к Плюснинке. По шаткому мостику перешли на ту сторону. Поднялись к центру города. Пересекли улицу Карла Маркса и снова пошли вниз. Так выбрались на улицу Серышева. Морев изучил маршрут по карте у капитана Осавы и теперь вел безошибочно. Спустя час они были вблизи штаба Блюхера.

Прошли мимо штаба: у входа часовой с винтовкой. Задерживаться нельзя. Наверху, под козырьком подъезда и справа от него, — в окнах свет. «Еще работают».

Направились дальше. Часовой проводил их взглядом до тех пор, пока они скрылись в темноте. Остановились и выбрали укромное место, откуда можно было вести наблюдение.

По указанию Дерибаса Белых поселился в Китайской слободке. Работал на Амурской пристани, куда ходить нужно было пешком, хотя добираться было далеко. Все это было сделано умышленно: работать подальше от дома, чтобы сослуживцы не интересовались бытом.

С другой стороны, в Китайской слободке было несколько опиекурилен, игорных домов, которые содержали китайцы. Туда попадало золотишко из тайги, стекались наркоманы и контрабандисты. В этой среде работали японские шпионы. Постоянное пребывание там Белых давало лишний повод шпионам сообщать о нем «информацию» (жив, здоров, ходит на работу), то есть вселять уверенность, что он хорошо «вжился» в среду и является для них надежным человеком.

Хотя все эти притоны чекисты взяли на учет, но пока не трогали.

Белых обычно возвращался с работы около семи часов вечера. Он особенно не торопился. Обедал в столовой в центре города. Завтраки и ужины готовил себе сам, на скорую руку. Белье отдавал стирать в китайскую прачечную. По вечерам много читал.

Летнее солнце высоко стояло над Амуром, было жарко, и Белых, перед тем как уйти домой, искупался в реке. Поднявшись по склону холма, от пристани к центру города, он весь взмок. Остановился в тени дерева, чтобы передохнуть. Два дня тому назад Невьянцев сообщил ему о нарушении советской границы неизвестными лицами и сказал, что следы ведут в Хабаровск. Это известие встревожило Белых. Вчера он даже взял освобождение на работе и весь день бродил по городу в надежде встретить кого-либо из знакомых. Но все усилия были напрасны.

На улице, которая круто спускалась от улицы Карла Маркса и вела к Китайской слободке, стояли два человека. Лицо одного из них показалось знакомым. Белых пригляделся внимательней. Один высокий, крепкий. Рыжие волосы нависли над ушами, да и загривок солидный. «Ну и хорош! Из тайги, вероятно. Промышляли золотишком!» И вдруг обожгла мысль: «Рыжий — Морев. Да, ведь это он и есть!»

Белых запомнил Морева хорошо. Тот часто выступал на собраниях эмигрантов в Харбине. И сложилось даже тогда неприязненное чувство: выскочка!

«Ну да, Морев! В этом нет никаких сомнений! Что делать? Как позвонить Невьянцеву? Пока доберешься до телефона, они скроются. Где потом искать?!»

Между тем Морев и его спутник вышли на улицу Карла Маркса и повернули направо. Белых решил следовать за ними.

«Долго идти нельзя. Они прошли хорошую школу и умеют все замечать!» Эта мысль теперь не давала покоя. Неожиданно Морев вошел в подъезд дома, а спутник перешел на другую сторону улицы и пошел дальше. Белых подошел к двери дома, куда зашел Морев, и прочитал вывеску: «Парикмахерская». Теперь, не мешкая, он побежал к телефону.

Группа оперативных работников была на месте через десять минут.

— Где они? — взволнованно спросил Невьянцев. Белых рассказал о каждом.

— Двое будут стоять рядом, в подъезде дома, подстраховывать. Четверо и Белых со мной, в парикмахерскую! — Невьянцев отдавал распоряжения.

Невьянцев и Белых вошли в подъезд дома, откуда веяло прохладой. В небольшом вестибюле сидел всего один человек: парикмахерская была маленькая.

— Где? — Невьянцев посмотрел на Белых.

Белых подошел к двери, ведущей в салон. В кресле сидел посетитель, лицо которого было покрыто мыльной пеной. Но Белых сразу узнал его, кивнул Невьянцеву. Морев тоже увидел отражение Белых в зеркале. Догадался. Отбросил простыню, полез в карман за оружием, хотел вскочить. Но Белых был уже рядом, обхватил его за шею. Подоспевшие чекисты завели руки Морева назад и отобрали пистолет. Морев попытался стряхнуть их, но силы были неравные.

Лучанинов возвращался по улице туда, где расстался с Моревым. В подъезде дома стояли Белых и группа чекистов. Белых дал знак, и они затаились. Как только Лучанинов вошел в подъезд дома, его задержали.

Тайная война не знает ни начала, ни конца. Здесь бывают периоды затишья и времена обострений, когда отзвуки сражений, выходят на поверхность и становятся достоянием гласности. Много лет спустя некоторые эпизоды тайной войны становятся достоянием потомков. Секретная служба с давних времен служит интересам того класса, который ее породил. Наши органы государственной безопасности всегда защищали интересы рабочих и крестьян, партии большевиков, которая их создала. Верным сыном этой партии был Терентий Дмитриевич Дерибас.

Дерибасу было за пятьдесят, но он любил спорт и сам был неплохим спортсменом. Играл в волейбол, в теннис, любил коньки и лыжи. Его нередко можно было видеть на спортивной площадке «Динамо» играющим в группе чекистов.

Стоял солнечный зимний день. Дерибас участвовал в лыжном кроссе. Трасса проходила через лес и теперь шла в гору. Терентий Дмитриевич порядком устал и шел медленно. Вдруг позади он услышал голос незнакомой девушки:

— Эй, дяденька, дай дорогу!

Дерибас сошел с лыжни, остановился на снегу под елью, вздохнул полной грудью. Мимо него пронеслась девушка, за ней — высокий молодой пограничник. Дерибас, улыбаясь, смотрел им вслед.

«Идите, идите! Вы молодые. Вам идти дальше!»

В начале двадцатых годов на территории РСФСР действовала так называемая Американская администрация помощи — АРА, во главе которой стоял полковник военной разведки Вильям Хаскель, близкий друг тогдашнего министра торговли США Гувера. Того самого Гувера, который сказал: