Дмитрий Корбов - Чекисты рассказывают. Книга 6-я

Бронепоезд, похожий на одноглазое чудовище, сопя, надвигался на разведчиков. Синкевич выдернул из взрывателя чеку и бросил мешок на рельсы...

Завизжали, завыли тормоза, но было поздно...

Спасаясь от взрыва, разведчики прыгнули в канаву.

Взрывная волна ураганным ветром прокатилась над смельчаками, лишь опалив их своим горячим дыханием.

На месте взрыва стало светло. Горел перевернутый паровоз, бронированные вагоны; с обеих сторон железнодорожного полотна безумно метались лучи прожекторов... Но ни Синкевич, ни его боевые товарищи уже не обращали на это внимания. Задание выполнено. И теперь им важно было, как можно быстрее добежать до леса и успеть до появления карателей преодолеть шоссе...

Вслед за взрывом бронепоезда последовали диверсии на других железнодорожных перегонах. Успехи отряда взбесили фашистов. Стремясь покончить с партизанами, они бросили в лес один за другим несколько карательных отрядов. Но безрезультатно: не вступая в открытый бой, разведывательно-диверсионные группы и местные партизаны уходили в безопасные места... Тогда фашисты предприняли попытку уничтожить базу отряда. В карательной экспедиции применили танки, артиллерию. Однако и это не принесло им успеха. Рабцевич, умело маневрируя силами, увел карателей от своей стоянки...

12 июля 1944 года на станции Малковичи отряд «Храбрецы» встретился с передовыми частями советских войск...

После парада в Минске многие бойцы и командиры отряда были направлены на фронт, другие — на работу в органы госбезопасности. Получили новое назначение командир и комиссар. Линке вызвали в Москву, Рабцевич оставался в распоряжении минского НКВД.

Рабцевичу дали сутки для отдыха. Он вернулся в дом, где остановился и решил отдохнуть. Последние сутки были хлопотными: он прощался с бойцами и командирами отряда, писал отчет, встречался с руководством НКВД...

«Хорошо бы сегодня не было поезда и Карл не уехал бы», — было последнее, о чем Рабцевич подумал, засыпая.

Он закрыл глаза, и побежали, полетели картины прошлого.

Приснилась ему шоссейная дорога. Она запружена народом, повозками, машинами. Все спешат. Лица испуганные, сосредоточенные. В этой толпе пробирается он с сыном Виктором. Кругом несмолкаемый грохот: бьют орудия, строчат пулеметы...

— Воздух! — истошно кричит кто-то.

Поднимается паника. Машины, люди сворачивают с шоссе.

Рабцевич с сыном падают в траву. С воем проносятся над землей самолеты, сверкая в утренних лучах солнца. Они почти касаются шоссе. На них большие черные кресты. Пулеметные очереди вспахивают землю. Слышатся стоны, крики, проклятия. Рабцевич поднимает голову и видит вдали Брест. Город в разрывах снарядов...

Рабцевич ввинчивает запал, но перед ним уже не мина, а граната. Идет бой. Кайзеровцы наступают. Их так много, что уже не может справиться перегревшийся пулемет. Рабцевич кидает гранату, еще, еще... Бой обрывается. Командир 6-го гренадерского полка Западного фронта прикрепляет Георгиевский крест на его гимнастерку и вручает ему погоны унтер-офицера... Рабцевич возвращается в окоп, а там стоит шум: солдаты читают большевистскую газету.

— Как все, едрен корень, правильно пропечатано, — скручивая цигарку, говорит один из солдат, — ведь, если здраво пораскинуть мозгами, выходит ни мы, ни немцы-солдаты не хотим войны...

— Это точно, — поддерживает его другой. — Мне завсегда плуг милее винтовки... Да будь она...

И вот говорят все солдаты разом:

— Долой войну!

— Хватит нам убивать друг друга!

— Мы такие ж, как и оне, крестьяне, рабочие!..

— Айда к ним!

Солдаты вылезают из окопа.

— Товарищи немцы, братья, погодьте, не стреляйте!..

На немецкой стороне тоже слышатся возбужденные голоса. Солдаты идут навстречу друг другу. Ни у кого нет оружия...

— Сволочи, что делаете? — кричит ротный. Размахивая пистолетом, он намеревается остановить своих солдат. Подскакивает к Рабцевичу, хватает за грудь: — А ты, скотина?!. Как ты смеешь, ты же георгиевский кавалер!..

— Да пошел ты!.. — Рабцевич выхватывает у него пистолет, отбрасывает в сторону, идет дальше.

Солдаты встречаются. Начинается братание. Кругом смех, восторженные возгласы... Рабцевич обнимается с каким-то молоденьким немцем. Они находят крепкий ящик, должно быть из-под снарядов, садятся. Закуривают из одного кисета. Немец весело лопочет. Рабцевич не знает немецкого языка, но ему все понятно. Немец рабочий, у него есть жена и маленький Шульц. Он сегодня же поедет домой...

— А я, — Рабцевич вздыхает, — я землю люблю... — Он радостно смотрит на немца, и вдруг его лицо уплывает, размазывается, и он видит перед собой Линке. — Вот чудеса! Так это же Карл!

Линке что-то говорит.

Рабцевич открывает глаза. Перед ним действительно стоит сияющий Линке. В руках охапка свертков.

— Спишь?.. А я тут сухой паек получил... Завтра в шесть часов утра ту-ту, поеду в Москву! Ха! Вставай, провожаться будем!

6 ноября 1944 года в «Правде» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года. В нем говорилось:

«За образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»...

Далее следовали фамилии награжденных, среди них Александр Маркович Рабцевич.

Стали поступать поздравления. Их было много.

В конце мая сорок пятого года его поздравил Линке. Рабцевич взял конверт в руки. Знакомый почерк. Радостно забилось сердце. «Жив!»

Оказалось, после приезда в Москву в июне сорок четвертого Карл Карлович получил новое задание: его направили на территорию Словакии, охваченную антифашистским восстанием. Там пробыл семь месяцев. Был ранен. Сейчас вновь в Москве, но чувствует, что пробудет в столице недолго, готовится к отъезду...

Так оно и вышло: вскоре Линке уехал в Германию, где принял активное участие в создании государства трудящихся на немецкой земле, став одним из первых его генералов...

Впоследствии министр Национальной обороны ГДР товарищ Гейнц Гофман скажет о нем:

«После освобождения Германии он отдал весь свой большой опыт социалистическому строительству, усилению и укреплению рабоче-крестьянских сил. Его имя неразрывно связано со строительством вооруженных сил, особенно с созданием и развитием национальной армии Германской Демократической Республики».

Рабцевич надеялся увидеться со своим бывшим комиссаром, строил планы... Но встрече этой состояться было не суждено...

Тринадцатого июня 1942 года, в субботу, в пионерском саду на проспекте Революции, главной улице старинного города Воронежа, было полным-полно ребятишек.