Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
- Название:Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) краткое содержание
Где-то есть мир, в котором тяжело жить и тяжело умирать — и тем не менее, он чем-то привлекателен…
Эта книга никогда не была предназначена для коммерческой публикации (в отличие от остальных моих книг — каюсь в гордыне…) Поэтому сюжеты и образы из неё могут встречаться моим читателям в других моих произведениях. Роман написан полностью, но, к сожалению, в те времена, когда у меня не было компьютера, и это занятие меня угнетает — переписывать с бумажных листов в файл. Тем не менее, перед вами — вполне самостоятельный роман. Откройте его. Может быть, он вам понравится.
Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Первая любовь была слепа,
Первая любовь была, как зверь,
Ломала свои хрупкие кости,
Когда ломилась сдуру
В открытую дверь —
И мы вошли в эту воду однажды,
В которую нельзя войти дважды…
С тех пор я пил из тысячи рек,
Но не смог утолить этой жажды!
В последнем месяце лета мы распрощались с тобой,
В последнем месяце лета мы не сумели простить,
В последнем месяце лета жестокие дети
Умеют смеяться, не умеют любить —
И мы вошли в эту воду однажды,
В которую нельзя войти дважды…
С тех пор я пил из тысячи рек,
Но не смог утолить этой жажды!
…Обнявшись, мы сидели на большом камне, и море о чём-то вздыхало у наших босых ног. Неподалёку монотонно ревел поток, но не мог заглушить близкий звон гитары и отчаянный, какой-то небесный голос мальчишки, поющий ревякинскую «Вольницу»…
— Вспомни — бредил
Запорожской Сечью
Вспомни…
Ковш горилки крепкой
Звонкие бандуры
Песни до утра
Буйством льются пули
Вспомни!
Бредил
Запорожской Сечью!
Вспомни!
Буйный оселедец
Други боевые
Струги скорые
Шеи голые
Воля!
Наша Вольница без одежд пришла
В край, где верили, где варили власть
Скорые до рук, до расправ-услад
Локти выголив, порезвились всласть
Наша Вольница болью корчилась
Шарил грудь свинец, шею сук искал
Выкормыши бед тенью Кормчего
Шабаш правили в долгих сумерках
Нашу Вольницу Ветер выплюнул
Отрыгнул огонь прелым порохом
Выструнили псов гимны выть в плену
Не изранить жуть нервным сполохом
Чох!..
— Страшно, — прошептала Танюшка, прижимаясь ко мне. Пламя костра металось неподалеку в такт песне…
… - Наша Вольница бьёт поклоны лбом
Догмы рабские вбиты молотом
Крылья дерзкие срезаны серпом
Горло стиснуто тесным воротом
Наша Вольница зарешёчена
Меченых аркан в темноте настиг
Кость щербатая, кнут-пощёчина
Стражи верные безмятежности
Нашу Вольницу Ливень выхлестал
Отрезвила хмарь тёплой водкою
Выцвели шелка хором выкрестов
Вехи топлены липкой рвотою
Чох!
Наша Вольница без одежд пришла
Наша Вольница болью корчилась
Наша Вольница бьёт поклоны лбом
Наша Вольница зарешёчена
Наша Вольница…
…Ястребы арканов
Холод ятаганов…
— Воля, — тихо сказал я, крепче обнимая Танюшку. — Да. Хорошо поют.
— Мне так этого парня, Колю, жалко, — Танюшка повозилась под боком. — Я разговаривала с девчонками, он с тех пор, как пропала его девушка, сам не свой… Негров убивает, убивает, убивает — никак насытиться не может… Ой, Олег, ты только прости, но я подумала, что со мной было бы, если бы ты… пропал или погиб. Я бы просто умерла, наверное… А этот Марио что к тебе приставал?
— Откуда знаешь? — лениво поинтересовался я.
— Девчонки рассказали, — ответила Танюшка. — Они меня тоже расспрашивали, — Танюшка толкнула меня в бок, озорно посмотрела снизу вверх: — " — Марио ему: «Ты, говорят, хороший фехтовальщик? Давай схватимся!» — ой, он же задиристый, как не знаю кто! А этот, ну, Олег, ему так спокойно: «Скоро ты это увидишь,» — ну прямо как в книжке или в кино! А сам он, этот Олег, девчонки — такой гордый, рука всё время на палаше… Он, говорят, во всей Европе лучший на клинках! Тань, а ты про него расскажи, а?!»
— Тань, хватит, — смущённо, но одновременно и со смехом ответил я. Она очень похоже передразнивала девчоночью трескотню, и я помимо воли поинтересовался: — Ну? Рассказала?
— Ой, какой же ты тщеславный… — она коротко и сильно щёлкнула меня в нос. — Рассказала. Рассказала, что ты самый смелый, самый умный, самый красивый, самый-самый на свете. Правильно?
— Не знаю, — хмыкнул я, потирая нос. — Вам виднее, мисс.
— Почитай мне что-нибудь, — попросила она. — Пожалуйста…
— Не всегда чужда ты и горда
И меня не хочешь не всегда.
Тихо-тихо, нежно, как во сне,
Иногда приходишь ты ко мне.
Надо лбом твоим густая прядь —
Мне нельзя её поцеловать.
И глаза большие зажжены
Светами таинственной Луны.
Нежный друг мой, беспощадный враг,
Так благословен твой каждый шаг,
Словно по сердцу ступаешь ты,
Рассыпая звёзды и цветы.
Я не знаю, где ты их взяла,
Только отчего ты так светла?
И тому, кто мог с тобой побыть,
На Земле уж нечего любить…
— Это Гумилёв? — тихо спросила Танюшка. Я молча коротко кивнул. — Почему ты его так любишь, Олег?
— Он учит, каким должен быть мужчина… и как надо относиться к чести, войне и женщине. А здесь только это и имеет значение, Тань. Вот веришь или нет — только это.
— Почитай ещё, — попросила она. — То. Про лес.
— В том лесу белёсоватые стволы
Выступали неожиданно из мглы.
Из земли за корнем корень выходил,
Словно руки обитателей могил.
Под покровом ярко-огненной листвы
Великаны жили, карлики и львы.
И в песке следы видали рыбаки
Шестипалой человеческой руки.
Никогда судьба сюда не завела
Пэра Франции иль Круглого Стола,
И разбойник не гнездился здесь в кустах,
И пещерки не выкапывал монах…
Лишь отсюда в душный вечер грозовой
Вышла женщина с кошачьей головой —
Но в короне из литого серебра.
И стонала и металась до утра,
И скончалась тихой смертью на заре,
Перед тем, как дал причастье ей кюре…
— я умолк, а Танюшка тихим, очень хорошим каким-то голосом задумчиво дочитала:
— Это было, это было в те года,
От которых не осталось и следа.
Это было, это было в той стране,
О которой не загрезишь и во сне…
— Я придумал это, глядя на твои,
— вновь заговорил я, касаясь пальцами Танюшкиных волос:
— Косы — кольца огневеющей змеи,
На твои зеленоватые глаза,
Как персидская больная бирюза.
Может быть, тот лес — душа твоя,
Может быть, тот лес — любовь моя…
Или, может быть, когда умрём,
Мы в тот лес отправимся вдвоём…
Мы в тот лес отправимся вдвоём…
… - У тебя красивая девчонка.
Я обернулся. Колька-атаман стоял на камне чуть повыше меня. Я молча положил ладонь на камень и коротким прыжком взлетел туда же. Посмотрел вслед Танюшкиной тени, растаявшей в черноте ночи. И подтвердил:
— Красивая.
— Иринка тоже была красивой, — Колька достал из ножен меч-скьявону. — Ты и правда хорошо фехтуешь? Марио все уши об этом прожужжал.
— Я хорошо фехтую, — кивнул я, вытаскивая из ножен палаш и показывая клинок Кольке.
— Давай попробуем здесь? — Колька топнул ногой. — Не сходя с камня. Кто кого заставит отступить.
За его спиной была широкая трещина, врываясь в которую, гневно шипело море. Я помедлил и, убрав палаш, положил руку на плечо казачонку — тот коротко вздрогнул и посмотрел на меня с удивлённым испугом.
— Не надо, — тихо сказал я. — Не помогает это. Хоть в кровь разбейся.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
