Александр Омильянович - В Беловежской пуще

— Я хотел вас кое о чем спросить...

— Слушаю, герр капитан. — Штангер вопросительно посмотрел на Клаузера.

— Вы вчера были в Пружанах?

— Был вместе с лейтенантом Швиндом.

— Вчера был у меня мой человек. Вы знаете, тот, которого мы встретили тогда, после стычки с бандитами в вагоне.

— Да, помню.

— Он хотел увидеться с вами.

— Я знаю об этом, герр капитан. Когда я вернулся из Пружан, лейтенант Хайден сказал мне об этом.

— Ну и что? Встречались вы с ним? — спросил Клаузер.

— Нет. Я разговаривал с ним только по телефону. Он позвонил и сказал, что хочет со мной увидеться. Мы договорились встретиться в девять часов вечера в казино. Я прождал его там часов до одиннадцати. За это время мы с Хайденом и Швиндом успели опустошить бутылку коньяку, а этот господин так и не пришел. Очевидно, какое-нибудь важное дело задержало его.

— Хм, хм, это интересно. А я думал, вы ходили куда-нибудь... ну, например... к девочкам, или еще как-то развлекались. — Клаузер многозначительно улыбнулся, не спуская при этом взгляда со Штангера.

— Герр капитан, вы изволите шутить. Я помолвлен и верен своей невесте.

— Шучу, шучу, лейтенант. Но где же он, черт побери, запропастился? Должен был быть сегодня у меня. Двери номера, где он остановился и должен был ночевать, заперты. Со вчерашнего дня его никто не видел. Никому не говорил о том, что покидает дворец. Часовые в проходной его не пропускали.

— Да, все это как-то несерьезно. Вчера договорился со мной и не сдержал слова. Сегодня, как я вижу, и с вами обошелся нетактично.

Клаузер стоял с минуту задумавшись, грыз мундштук трубки и ощупывал своим водянистым взглядом бумаги, лежавшие на столе Штангера.

— А где этот господин остановился в Беловеже? — прикидываясь наивным, спросил Штангер.

— Там, в маленькой гостинице. — Клаузер махнул рукой в сторону, где находилось это здание. — Сейчас я еще кое-что проверю, — произнес он и повернулся к двери.

— Могу ли я быть чем вам полезен, герр капитан?

— Нет, спасибо, — бросил Клаузер и вышел из комнаты.

Не прошло и десяти минут, как в комнате у Штангера раздался телефонный звонок.

— Лейтенант Штангер слушает! — ответил он, сняв трубку. — Тотчас же иду. — Штангер едва узнал Клаузера: тот говорил возбужденно, голос его дрожал.

Захлопнув несгораемый шкаф, Штангер накинул плащ и быстро зашагал к гостинице для агентов. В коридоре и в открытом номере Штейна толпились офицеры разведки.

Клаузер с окаменелым бледным лицом стоял, опираясь на столик, и сжимал в руке листок бумаги, который поднял с пола.

— Теперь вы видите, почему он не пришел вчера на встречу с вами, а сегодня со мной? — произнес он, показывая Штангеру на труп агента.

— Это ужасно, герр капитан...

— Но где же была стража? — визгливым голосом крикнул Фриватт. — Ведь было три выстрела... Невероятно, — чтобы никто их не слышал! Герр капитан, если Никор проник уже в нашу резиденцию, то чем занимается, черт возьми, ваша группа, созданная для борьбы с бандитизмом?!

Клаузер опустил голову и стоял как пришибленный. Наконец он прервал тягостное молчание:

— Господа, я прошу вас сохранить все это в тайне. Нельзя допустить, чтобы об этом стало известно. О бандитских подвигах Никора и так уже ходят легенды. А этот случай может подорвать моральный дух наших людей. Лейтенанты Хайден и Штангер составят протокол. Надо провести необходимую экспертизу. Труп убитого убрать ночью. Завтра возвращается из Варшавы майор Завелли. Руководство примет все необходимые меры по обеспечению безопасности нашей резиденции.

Майор Фриватт недовольно пожал плечами и направился к выходу. За ним потянулись и другие офицеры.

Поздней ночью из ворот дворца выехала повозка. В ней сидели лейтенант Швинд и два солдата с лопатами. Под брезентом виднелись контуры человеческого тела, завернутого в одеяло. Это в свой последний путь отправился Эдвин Банзер, агент Штейн, номер А-07...

В беловежском дворце всех арестованных держали в подвале. Там были надежные казематы с толстыми стенами и маленькими окошками, закрытыми решеткой, металлической сеткой и матовым стеклом. Камеры заключенных занимали часть подвала, которая отделялась от остального помещения железными воротами с зарешеченной проходной. День и ночь у ворот стоял часовой, который время от времени проверял через «глазки», что делают в камерах заключенные. Правом входа сюда пользовался лишь узкий круг руководства центра разведки. Другие офицеры могли входить сюда лишь по специальному разрешению Завелли или Клаузера.

Штангер редко спускался сюда. Лишь несколько раз Завелли или Клаузер поручали ему привести кого-нибудь из заключенных на допрос. Штангер не однажды обдумывал, как бы спасти кого-нибудь из узников этих казематов, однако такой возможности долго не было.

Дружбу с Хайденом, адъютантом майора Завелли, Штангер завел в первые же недели своего пребывания в Беловеже. Хайден выделялся среди офицеров разведки своей интеллигентностью и начитанностью. Он был моложе Штангера, происходил из старой дворянской семьи из Мекленбурга и гордился традициями своих предков. Он не питал больших симпатий к третьему рейху. В разговоре с ним нетрудно было почувствовать презрение к гитлеровской правящей касте, особенно к СС и гестапо. Службу в армии Хайден считал долгом по отношению к родине, а работу в разведке — делом чести.

В первое время Штангер в разговорах с ним не касался этих тем. Он опасался Хайдена, как и всех офицеров разведки, так как не был уверен в его искренности. Критические высказывания Хайдена могли быть обычной провокацией, рассчитанной на встречную дружескую откровенность. Со временем, однако, Штангер понял, что Хайден говорит с ним искренне. Кроме того, Хайден был хорошим товарищем. С ним можно было выпить, пошутить, развлечься. Немало ценных разведывательных сведений вытянул из него Штангер, поскольку Хайден, будучи адъютантом Завелли, имел доступ к самым секретным бумагам шефа.

Они не раз подолгу говорили о порядках, царивших в центре. Хайден, так же как и Штангер, особенно ненавидел капитана Клаузера. Подозрительность, грубость, садизм Клаузера по отношению к арестованным и его постоянная демонстрация верности фюреру вызывали у обоих антипатию. Клаузер не пропускал ни одной казни в Беловеже. Известно было также о его «дружеских» контактах с гестапо.

Штангер давно уже думал о том, как бы обезвредить Клаузера. Однажды, сидя с Хайденом в казино, он начал с ним разговор.

— Слушай, Ганс, ты много знаешь обо всех наших коллегах. Расскажи мне подробнее о Клаузере.

Хайден придвинул кресло поближе к Штангеру и, скривив от отвращения рот, произнес: