Иван Бондаренко - Чекисты Дона

На рассвете 6 февраля массовый расстрел возобновился. Действия карателей по уничтожению людей теперь были хорошо отработаны. Каждый знал свое место и свои обязанности. Шеф команды Бибирштейн успевал быть всюду. Размахивал пистолетом, поторапливал замешкавшихся сослуживцев, подгонял их, покрикивая: «Шнель, шнель!» Фашисты явно спешили покончить с кровавой бойней: со дня на день в Ростов могли ворваться советские войска.

В условиях, где казалась бессмысленной всякая борьба, патриоты Советской Родины проявили героизм, оказав организованное сопротивление палачам. Узники, содержавшиеся в камерах второго этажа, соорудили баррикаду. В карателей полетели камни, осколки стекла, обрушились проклятия.

Из-за баррикады навстречу карателям выскочил узник с окровавленным лицом и камнем в поднятой руке. Этот неизвестный герой в порыве благородной ярости в свой предсмертный час решил дать бой фашистским палачам. Он нанес удар одному из них, но шедший вслед Фарниев выстрелил в героя, и тот упал замертво на цементный пол. Ильясов и Татаров гранатами разрушили непрочную баррикаду, а Минтуев из автомата обстрелял сопротивлявшихся.

В коридоре и в камерах расстреливали непокоренных. День короток. Начинало смеркаться. Едкий дым застилал и без того темные камеры. Гагулов, Абасов, Алиев обошли камеры и проверили, не остался ли кто из узников живой. Тяжело раненные стонали. Их пристреливали. Чтобы обезопасить себя от неожиданного нападения заключенных, каратели перед заходом в камеры бросали гранаты...

Ранним утром 7 февраля 1943 года команда СД-Ц6 бежала на запад. Впереди лежал долгий путь, отмеченный кровавыми следами в Запорожской, Житомирской, Львовской областях Украины, в Польше, Югославии, Италии.

Служившие в команде СД-Ц6 каратели, которые до конца связали свою судьбу с фашистами, оставили следы также на землях Австрии и разгромленной фашистской Германии, куда они бежали в поисках пристанища. Иные из них маскировались под гражданских лиц, якобы насильно вывезенных за пределы Родины. А Магомед Алиев запасся справкой немецкого бауэра о том, что работал в его хозяйстве весь период войны.

Разгромленные и распавшиеся на неорганизованные мелкие группы немецко-фашистские карательные формирования в апреле — мае 1945 года прекратили свое существование. Изменники Родины, служившие в карательных командах, разбрелись по странам Западной Европы, а отдельным из них удалось бежать за океан — в США, Канаду, Южную Америку.

Сколько труда, энергии и смекалки пришлось приложить, сколько времени затратить работникам органов госбезопасности СССР, в том числе и сотрудникам УКГБ по Ростовской области, чтобы разыскать, выявить скрывавшихся за рубежом и на территории Советского Союза государственных преступников! Им потребовалось немало профессионального мастерства, чтобы разоблачить изменников Родины, собрать доказательства преступных деяний, связанных с убийствами и истязаниями советских людей.

По выявлению карателей, сбору доказательств их преступной деятельности и расследованию возбужденных групповых дел работали М. А. Зотов, А. И. Косов, А. И. Рыбаков, Г. И. Кострюков, Е. П. Михайлов, Н. Г. Ермоленко, В. И. Несмеянов.

Так сложилось, что автору данного документального очерка пришлось участвовать в расследовании с названными коллегами и быть очевидцем их завидной работоспособности.

В 1968—1978 годах военным трибуналом Краснознаменного Северо-Кавказского военного округа по обвинению в измене Родине были осуждены: в 1968 году — Казарян, Гагулов, Цогоев, Гогуа; в 1969 году — Иванов-Иванидзе, Зейтуньян, Абасов, Джериев; в 1976 году — Сидаков, Минтуев, Фарниев, Кураян; в 1978 году — Дулаев, Ильясов, Авакян, Татаров, Керимов, Алиев, Магамадов, Гаджиев. Все они в той или иной степени признали себя виновными в совершении тяжких преступлений и лишь двое — Казарян и Минтуев — на предварительном следствии и в суде отрицали свое участие в расстрелах советских людей. Казарян на предварительном следствии прибегал к попыткам опорочить следствие и должностных лиц, которые вели расследование. Когда это не удалось, он категорически отказался отвечать на вопросы, молчал на очных ставках, а к концу следствия симулировал психическое расстройство. Но никакие увертки не помогли ему.

Минтуев прикинулся темным человеком, якобы не владеющим русским языком. Но не помогло ему притворство.

Фарниев с Татаровым, будучи на свободе, сговорились обмануть органы следствия в случае ареста. Они решили не отрицать свою службу в команде СД в городе Ростове-на-Дону, но по поводу массового расстрела советских людей в ростовской тюрьме им якобы ничего не известно. На предварительном следствии Фарниев неизменно твердил: «Я не участник! Я не участник!» В доказательство того, что он не участвовал в массовом расстреле, Фарниев ссылался на Татарова, с которым он будто бы выехал из Ростова на автомашине с имуществом в тыл отступавших фашистских войск до массового расстрела и потому-де в расстреле им участвовать не пришлось. При этом Фарниев безосновательно утверждал, что Татаров тогда болел и его требовалось сопровождать, что и было поручено Фарниеву. Татаров и Фарниев, как они твердили, ехали в кузове, где находилась бочка с вином. Эта деталь должна была придать большую убедительность выдумке ловкачей. Но следствие располагало иными данными, свидетельствующими о том, что Фарниев и Татаров участвовали в массовом расстреле. Татарову пришлось признаться, что он с Фарниевым заранее не выезжал из Ростова, а вместе с другими сослуживцами, в том числе с Фарниевым, участвовал в массовом расстреле в ростовской тюрьме. Это Татаров подтвердил на очной ставке с Фарниевым. Фарниев впал в ярость, пытался оказать давление на Татарова, вернуть его на прежние позиции ложных показаний, но безуспешно: Татаров твердо решил отказаться от выдуманной версии. Фарниев, убедившись в том, что основа его ложных показаний была разрушена, на очередном допросе решил рассказать все, как было. Рассказал о том, как он участвовал в массовом расстреле советских людей, назвал участников этого злодеяния, в том числе и Татарова, показал о его и своих действиях в Ростове и по ходу отступления в составе команды СД на Украине. Показания Фарниева явились наиболее полными и достоверными по всем эпизодам преступной деятельности известных ему лиц, служивших в немецко-фашистском карательном органе СД-Ц6.

Дулаев, до того как оказаться на следствии по обвинению в измене Родине, совершил убийство своего соседа и отбывал наказание за это преступление в исправительно-трудовой колонии. Следователи УКГБ периодически допрашивали Дулаева в качестве свидетеля по поводу его службы в команде СД и о его сослуживцах. Однако допрашиваемый и не подумал рассказать правдиво о себе и карательных действиях сослуживцев. Да и после того как Дулаев был арестован УКГБ за измену Родине, он длительное время твердил, что ничего не знает, ничего не помнит. Но, убедившись в том, что его изобличают очевидцы массового расстрела, обвиняемый вынужден был признать, что он расстреливал людей, да вот только не помнит, сколько отправил на тот свет.