Джек Лондон - День пламенеет

— Он наверняка даст фору всем, — заявил Пламенный, но барышник смотрел не столь оптимистично. Лошадь была дана ему на комиссию, и владелец ее настаивал на том, чтобы покупателю сообщили правду о Бобе. Барышник это исполнил.

— Не то чтобы это была норовистая лошадь, но опасная. С перцем она, всякие шутки проделывает, но все без злобы. Может, и не убьет вас, а если убьет, так шутя, понимаете ли, вовсе этого не желая. Я лично не стал бы на ней ездить. Но лошадь выносливая. Посмотрите, какая грудь! А ноги! Ни одного недостатка. Никогда никакого повреждения у Боба не было и работой не надорван. Никому еще не удавалось его загнать. К горам привычен и к тяжелой дороге, его в деревне вырастили. Поступь верная, как у козы, если не вздумает нарочно сбиваться. Не пуглив. По-настоящему ничего не боится, но делает вид. Брыкаться не брыкается, а на дыбы становится. Ездить на нем нужно с мартингалом [12] Мартингал — ремень от подпруги к узде — препятствует лошади вскидывать голову. . Скверная привычка без всякой причины кружиться на месте. Это у него такая шутка. Идет как вздумается. Иной раз целый день идет ровно и спокойно хоть двадцать миль. На следующий день вы еще сесть не успели, а уже не справишься. Автомобили знает так хорошо, что может лечь подле машины и заснуть. Девятнадцать автомобилей пропустит и глазом не моргнет, а на двадцатом, только потому, что ему вздумалось порезвиться, упрется и начнет прыгать. Вообще говоря, слишком резвый для джентльмена и со всякими неожиданностями. Его теперешний хозяин прозвал Иудой Искариотом и желает, чтобы покупателю вся его подноготная была известна. Ну вот и все, что я знаю. А теперь вы поглядите на хвост и на гриву. Видали когда-нибудь такое? Волос мягкий, как у ребенка.

Барышник оказался прав. Пламенный освидетельствовал гриву и нашел, что таких мягких волос он не встречал ни у одной лошади. И цвет был необыкновенный — почти каштановый. Когда он пробегал пальцами по гриве лошади, Боб повернул голову и игриво ткнулся носом в его плечо.

— Оседлайте его, и я попробую, — сказал он барышнику. — Интересно, привык ли он к шпорам. Помните, седло взять не английское. Дайте мне хорошее мексиканское… и взнуздайте его, но не слишком сильно, раз он любит становиться на дыбы.

Пламенный следил за приготовлениями, сам поправляя мундштук и приноровил длину стремян. Он покачал головой, увидев мартингал, но, уступив советам барышника, разрешил его оставить. А Боб, за исключением нескольких шаловливых выходок, беспокойства не причинил. Целый час он вел себя примерно, если не считать вполне простительных курбетов [13] Курбет — очень короткий галоп лошади; капризные, неожиданные выходки. и попыток встать на дыбы. Пламенный был в восторге. Он немедленно заключил сделку, и Боб конюхом был переправлен через бухту в свое помещение, в стойла при Академии верховой езды в Окленде.

На следующий день было воскресенье. Пламенный поднялся рано и переправился на пароходе вместе с Волком, вожаком своей упряжки, единственной собакой, какую он захватил с собой, уезжая с Аляски. В поисках Диди Мэзон и ее гнедой лошади Пламенный тщетно рыскал по холмам Пиедмонта и вдоль дороги, ведущей в Беркли. Но огорчаться у него не было времени, так как его собственный гнедой не давал ему скучать. Боб оказался вероломным чертенком и стал изводить своего ездока, на что тот отвечал той же монетой. Пламенный призывал на помощь все свое знание лошадей и лошадиной природы, а Боб в свою очередь проделал все известные ему трюки. Обнаружив, что мартингал затянут слабее обыкновенного, он продемонстрировал свое умение становиться на дыбы и ходить на задних ногах. Промучившись минут десять, Пламенный слез и подтянул ремень. Боб стал вести себя с ангельской кротостью и совершенно одурачил своего хозяина. По прошествии получаса Пламенный, обманутый и доверчивый, ехал шагом и крутил папироску; колени его были разжаты, а поводья лежали на шее лошади. Вдруг Боб повернулся и с молниеносной быстротой закружился на задних ногах, оторвав передние от земли. У Пламенного правая нога выскочила из стремени, а руки обвились вокруг шеи животного. Боб воспользовался своим преимуществом и стрелой понесся по дороге. Пламенный, горячо надеясь, что в этот момент не встретится с Диди Мэзон, уселся наконец как следует и остановил лошадь.

На обратном пути Боб на том же месте снова закружился. На этот раз Пламенный удержался в седле, но ничем не мог остановить его пируэтов. Повод не помогал. Он заметил, что Боб поворачивается направо, и решил на будущее время действовать левой шпорой. Но, вслед за неожиданным поворотом, Боб немедленно начинал кружиться, и не было времени принять меры предосторожности.

— Ну Боб, — обратился он к животному, вытирая пот, слепивший глаза, — должен сознаться, что ты — самое проклятое и проворное существо, какое мне когда-либо приходилось встречать. Я знаю, чтобы тебя выпрямить, нужно только коснуться шпорой… Ах ты, скотина!

Едва шпора коснулась его, как Боб поднял заднюю ногу и больно ударил по стремени. Несколько раз Пламенный из любопытства повторял опыт, и каждый раз копыто Боба ударяло по стремени. Тогда Пламенный, решив последовать его примеру и прибегнуть к неожиданным мерам, внезапно вонзил в него обе шпоры и подхлестнул снизу хлыстом.

— Видно, тебя еще никто не брал в работу, — пробормотал он, когда Боб, недовольный, что так грубо прервали его забаву, полетел вперед.

Раз шесть Пламенный пускал в ход шпоры и хлыст, а затем стал наслаждаться бешеной скачкой. Не получая больше ударов, Боб через полмили перешел в легкий галоп. Волк, слегка отстававший, нагнал их, и все шло прекрасно.

— Я тебе еще покажу, мой мальчик. Ты у меня узнаешь, как кружиться, — говорил Пламенный лошади.

Но тут Боб повернулся. Он это сделал в самый разгар галопа, внезапно остановившись с широко расставленными ногами.

Пламенный, застигнутый врасплох, снова обхватил руками шею животного, и в ту же секунду Боб, оторвав ноги от земли, повернулся кругом. Только великолепный наездник мог усидеть в седле, и Пламенный едва не слетел на землю. К тому времени, как он выправился в седле, Боб несся в карьер назад по дороге, по какой они только что ехали, а Волк, с трудом поспевая, бежал в кустах.

— Ладно, проклятый, — ворчал Пламенный, работая шпорами и хлыстом. — Хочешь ехать назад, ну и поезжай, и будешь ехать, пока я тебя не загоню.

Когда, спустя некоторое время, Боб попытался замедлить бешеный ход, снова в него вонзились шпоры и хлыст и поддали жару. Решив, наконец, что лошадь достаточно наказана, Пламенный резко повернул ее и пустил легким галопом вперед по дороге. Спустя немного он натянул повод и остановил ее, чтобы посмотреть, не задыхается ли она. Постояв с минуту, Боб нетерпеливо повернул голову и шаловливо ткнулся носом в стремя, словно желая сказать, что пора уже трогаться в путь.