Луи Буссенар - Приключения парижанина в Океании

К несчастью, «Австрало-азиатская пароходная компания» тоже эксплуатировала линию Сидней — Мельбурн. Конкуренция была ожесточенной, и, чтобы одержать верх, соперники готовы были на все. Сначала применялись мягкие методы, но безуспешно. Роскошные помещения, шикарные каюты, изысканная пища, обилие спиртного, бесплатный проезд. Этим воспользовались пассажиры, но без всякой прибыли для предприятий.

Перешли к другим методам. Пароход «Полуостровной и Восточной пароходной компании» вспыхнул среди ночи в открытом море как пучок пакли и погиб.

Спустя неделю большой пароход «Австрало-азиатской пароходной компании», получив удар ниже ватерлинии водорезом неизвестного парусника, пошел ко дну.

Таким образом, обе компании освободились от взаимных упреков и зависти. Пассажиры дорого заплатили за комфорт и веселье. И вот как-то ночью в море почти одновременно вышли два парохода, сжигая в топке количество угля, достаточное, чтобы взорвать котлы, и встретились в нескольких километрах от берега. Пренебрегая международными нормами, ни англичане, ни американцы ходовых огней не несли. «Полуостровник», на котором вахтенный, слепой, как крот, врезался в корму «австралоазийца», пробив в ней дыру величиной с ворота. Закачавшись, словно пьяный, «австралоазиец» ушел под воду. Излишне говорить, что «полуостровник» продолжал свой путь, нисколько не заботясь не только о грузе пострадавшего судна, но и о пассажирах. Что поделаешь! Конкуренция обязывает.

Но и «полуостровнику» пришлось туго. Его корпус из листовой стали тоже стал пропускать воду, и вскоре залило трюмы. Котлы погасли, и пароход остановился. В довершение ко всему был утерян курс, и пессимисты уже предрекали гибель обоих непримиримых соперников.

На воду спустили шлюпки. В считанные секунды они были заполнены людьми. Но одни шлюпки затянуло в водоворот, образованный от пошедшего на дно судна, другие унесло в открытое море, в том числе и ту, где находились Андре, доктор, Пьер Легаль и Мажесте. Фрике очутился в затонувшем вельботе. Он несколько часов плыл, время от времени отдыхая на спине, и наконец приплыл к пустынному берегу с множеством водяных птиц.

Юноша собрал немного яиц с отвратительным привкусом прогорклого масла, подкрепился и пошел на юг. Целую неделю добирался он до Мельбурна, голодный, без гроша в кармане, снедаемый тревогой о судьбе друзей. Надо было жить, а в Мельбурне реже, чем где бы то ни было, жареные перепела падают в голодные глотки. Но Фрике никогда не унывал. Он отправился в порт Сэндридж и заработал несколько шиллингов, грузя тюки шерсти на отплывающие в Европу парусники. Две недели пробыл юноша в порту, но так ничего и не узнал о судьбе друзей. Одни на его вопросы отвечали смехом, другие вообще не понимали, о чем речь. Страшное кораблекрушение было упомянуто на третьей странице «Аргуса», между объявлением об отправке почты и получением машин. Двадцать пять газет Мельбурна перепечатали эту заметку, оставшуюся, однако, без всеобщего внимания. Между тем парижанин узнал, что партия золотоискателей скоро отправится на разработки месторождений золота, недавно открытых вблизи озера Тиррелл. Об этом озере Фрике слышал от мандарина. Кроме того, друзья договорились, если какой-нибудь несчастный случай их разъединит, непременно добраться до озера и там вновь соединиться. И вот Фрике, с несколькими шиллингами в кармане, которые он сберег путем жестокой экономии, и надеждой в сердце, пустился в путь. Он долго шел босой, голодный, с опухшими воспаленными глазами и наконец свалился у входа в коттедж богатого скваттера. Тот оказал юноше гостеприимство, которым славятся австралийцы. Фрике довольно быстро оправился от болезни и снова пустился в путь. Золотоискатели, с которыми он шел, были уже далеко, и скваттер дал Фрике в провожатые пастуха, оставившего юношу в трех днях пути от поселения, уже описанного нами.

Тогда-то Фрике и повстречал Сэма Смита, бушрейнджера, потом удрал от полицейских и, наконец, был спасен тем же Сэмом Смитом от разъяренной толпы золотоискателей.

Оставаться на приисках после случившегося было слишком рискованно. Кроме того, его новый товарищ делал отчаянные знаки скорее уйти в лес.

— В самом деле, — рассудил Фрике, — почему бы не пожить несколько дней на природе, чтобы не видеть жителей этого расцветающего города. Ведь можно устроить лагерь неподалеку и время от времени наводить справки о друзьях. Они непременно придут. И Бускарен тоже. Этот господин везде первый и уж конечно не упустит добычи. Наше сокровище для него — все равно что мед для мухи. Черт побери! Вдвойне выгодно находиться в лесу. Золотые прииски будут как на ладони, а меня никто не заметит. Неизвестно только, чем здесь питаться. Ничего, мой белый дикарь что-нибудь придумает.

Фрике и незнакомец быстро пересекли южный склон россыпи и вошли в лес. Не прошло и четверти часа, как незнакомец вскрикнул. Фрике остановился.

На небольшой поляне, окруженной благоухающими кустами цветущих мимоз, гордо возвышалось камедное дерево. Незнакомец обежал его, пощупал ствол и очень довольный прищелкнул языком. Затем знаком попросил нож, висевший у Фрике за поясом, медленно открыл. И хотя движения его были неловки и весь он как-то напрягся, чувствовалось, что когда-то эта работа была для него привычной. Незаметная щель отделяла кору от ствола, и из нее сочилась смола. Всунуть в щель нож, приподнять кусок коры и удалить кору было минутным делом. И тут удивленному взору Фрике открылся тайник.

Там был кастет из твердого дерева, с зелеными камнями, стальной топор, кое-как насаженный на рукоятку, пучок длинных дротиков с костяными наконечниками и два куска дерева, изогнутые наподобие сабель.

Незнакомец по-братски разделил с Фрике это примитивное оружие и засмеялся, показывая пальцем то на дротики и деревянные сабли, то на свой рот и живот.

— A-а! Прекрасно! Мы отправляемся на охоту! Надо поесть!

— Поесть… — повторил незнакомец совершенно бесстрастным тоном, будто не понимая смысла этого слова.

— Черт! Придется ему учиться, точнее переучиваться, — задумчиво произнес парижанин. «Кто же он, этот бедняга? Ребенок, похищенный чернокожими? Или же потерпевший кораблекрушение и за долгие годы забывший родной язык?

Он, без сомнения, европеец. И хотя лицо его цвета пережженной кожи, грудь — белая, только вся в шрамах.

Странная у меня судьба. На Борнео я нашел обезьяну, облагороженную образованием и приобретшую некоторые признаки человека. Теперь передо мной человек, похожий на животное, то ли в силу своего долгого одиночества, то ли из-за постоянного общения с дикарями.

Этот несчастный думает только о своем желудке. Любопытно было бы посмотреть на его схватку с Предком. Что же все-таки он мог стащить у золотоискателей? Поглядел бы на него судья Линч, наверняка пощадил бы».