Владимир Головин - Гирр — сын Агу

Чут не поверил, но спорить не стал. Тогда сын Агу на его глазах оживил огонь.

— Вижу, ты великий вождь могучего племени, — искренне восхитился старик.

— Дружба с нами укрепит вас, — спокойно сказал Гирр.

— Племя Чистой реки приняло твою помощь и твою дружбу, когда гибель стояла у родового костра. Ни одна стрела наших людей не прилетит в твои земли, великий вождь. Клянусь живым духом своего тела! — Чут тщательно оглядел все богатство, привезенное победителями, и поверил в их добрые намерения.

Гирр вскочил.

— Дружба и помощь! — крикнул он.

— Дружба и помощь! — повторил Чут.

— Мы сегодня уходим назад… — заговорил сын Агу.

— Только завтра, — перебил Чут. — Друзей не отпустим без угощения и отдыха. Для вас освободим хижину, охотники принесли добычу.

Вождь лесного племени принял приглашение.

У родового костра гостей окружили невиданным вниманием, женщины танцевали и пели, мужчины метали копья и стреляли из лука в цель. Попросили и Гирра показать свое искусство: хозяева не забыли его выстрел в коршуна. Великий вождь велел одному из родичей приложить ладонь к стволу дерева, как это сделала когда-то Лань, и вонзил четыре стрелы между пальцами охотника. Хозяева только переглянулись, а Чут покачал головой. Затем гостей угощали гусями, целиком запеченными в глине. Высохшая глина легко отделялась вместе с перьями, освобождая чистое, сочное мясо.

Однако Гирр скоро заметил, что сами хозяева ели слишком мало, и догадался, почему: он заходил в хижины и видел, с какой жадностью грызли голодные дети вяленую рыбу.

— Великий вождь Гирр хочет говорить, — обратился он к Чуту.

Старик поднял руку, установилась тишина.

— Вражда и войны наших племен несли голод, разорение и смерть. Защищая своих детей, женщин и жилища, мы победили ваших воинов. Лесное племя также потеряло в бою много хороших охотников, но пришло к вам с помощью и дружбой. Я оставлю вам до весны двух мужчин, они научат вас многому, чего вы не умеете, помогут на охоте и в рыбной ловле. — Гирр перевел дух и понизил голос: — Но половина ваших детей все равно умрет, остальные вырастут слабыми. Привезенной нами пищи не хватит до конца зимы. Часть ваших детей мы можем взять с собой…

Тут раздались голоса протеста. Чут вскинул руку, насупил седые брови, голоса смолкли.

— У лесного племени хватит запасов рыбы и мяса. Когда река унесет твердую корку, плывите к нам, берите своих детей. Клянусь духами, Гирр не желает вам зла. Думайте.

Проводив северных гостей на отдых в бывшую хижину Султа, Гирр и Кри вышли на берег реки, сели рядом. Близилось утро. Наступал миг, когда все замирало в ожидании неведомого чуда: не дрогнет листочек, не плеснется рыба, не шевельнется птица, замрет зверь, — всюду покой и колдовская тишина. Уже в следующий миг покой будет нарушен. Крякнет утка, шевельнется рыбина, пробежит ветерок, мир наполнится звуками пробуждения — и очарование исчезнет. В ожидании этого мига магической тишины молчали Кри и Гирр. Каждый думал об одном, а может, о разном. Вернее всего, об одном, но по-разному…

…По реке плыли отдельные льдины, что задержались в заводях и прибрежных зарослях, когда к берегу пристали три долбленые лодки. На передней стоял Чут. Гирр встретил его поклоном:

— Вождь и лесное племя просят гостей к родовому костру.

Но Чут захотел прежде увидеть детей своего племени, увезенных осенью лесным вождем. Гирр понимал нетерпение старика, провел его по всем хижинам, показал детей обоих племен.

— Великий вождь, — прослезился Чут, — племя Чистой реки не забудет твою доброту и доброту людей твоего племени.

Об этом думал Гирр, сидя рядом с отцом. Великий вождь считал, что установление дружбы с северным соседом и спасение детей, обреченных на голодную смерть, — самое важное его достижение. Правда, молодые турицы остались без вожака, их придется убить. В загонах стало меньше кормов. Нужно строить несколько новых загонов прежде, чем увеличивать численность стада, прежде, чем посылать отряд к сыну Барса. Поэтому дружба с племенем Чута развязывала руки великому вождю, победителю туров. Так думал Гирр.

Кри опасался за жизнь охотников, оставленных сыном в чужом племени. Но они вернулись и привезли себе женщин. Кри все еще сомневался. Он мысленно ставил себя на место Чута. Вождь северного племени посылает родичей, чтобы убивать и грабить, но терпит поражение. Победитель предлагает помощь и дружбу. Отказ равносилен гибели. Гибели от голода и от руки победителя. Дружба принята. Есть ли гарантия ее прочности? Так думал Кри. Он поколебался, но все же спросил сына:

— Не вернее ли было уничтожить северное племя, ослабленное поражением на острове?

— Отец, — резко повернулся к нему Гирр, — ты сможешь убить детей?

— Наших детей они убивали, — уклонился от ответа Кри.

— Допустим, что племя Чистой реки погибло. На его место придет другое, возможно, более жестокое. Нет, отец, — убежденно закончил великий вождь, — терпение и мудрость сильнее жестокости и насилия.

Ночью выпал снег, сырой и рыхлый. Фил и Зул перешли реку по первому льду, пробуя его прочность древком копья. Тропинка среди темно-бурых трав, припорошенных снегом, выделялась ровной белой полосой. Охотники легко бежали по ней в нижний край Длинного озера, глубоко вдыхая свежий прохладный воздух. Наступление зимы не тревожило их. Лесное племя заготовило сушеную и вяленую рыбу, оно имело много сплетенных ловушек для рыб — больше, чем пальцев на двух руках: с наступлением холодов можно замораживать ее впрок, особенно пока проруби не покрылись толстым льдом.

Мужчины лесного племени во главе с вождем строили новые загоны, женщины и подростки от темна до темна собирали плоды и ягоды в большие кожаные мешки и глиняные посудины. Наступила самая горячая пора сбора ягод — они сохранялись на морозе всю зиму. А Фил и Зул по два раза в день проверяли ловушки и носили пойманную рыбу в поселение. По примеру южного племени, Гирр выделил постоянных рыбаков, и это дало неожиданную выгоду. Зул и Фил скоро в совершенстве овладели искусством загораживать заездки, в нужное время ставить ловушки именно там, где держалась рыба. Особенно удачно они использовали незамерзающий Теплый ручей, что вытекал из Длинного озера и впадал в тихий залив Синей реки.

Вода в заливе всегда курилась легким туманцем и только в середине зимы покрывалась льдом. Осенью, когда по реке с шипением и треском катилась шуга, целые косяки рыб устремлялись по ручью в Длинное озеро, а затем постепенно возвращались в реку. Рыбаки с лета перегородили ручей щитами, сплетенными из гибких прутьев, оставив узкий проход для косяков, затем до самой весны, как из кладовки, брали рыбу ловушкой, проверяя ее по три, а то и по четыре раза в день.