Толмидж Пауэлл - Искатель. 2001. Выпуск №11

- Я в этом ни черта не понимаю. Там есть что-то ценное?… - Он хотел добавить: «…кроме картин моего фронтового дружка Дерябина».

- Что-то ценное?! - взревела Алина. - Там есть даже Ватто и Фрагонар! Коллекция стоила ему целого состояния! Я сказала этой мерзавке, что, по закону, приобретенное в браке имущество, достается жене. Но мои доводы ее не остановили. Она вздумала меня совестить. Мол, я лишила ее отца и должна расплачиваться. Я с ней расплатилась. Кулаками.

- Вы подрались?

- Не то слово! Мы готовы были убить друг дружку!

- И ты теперь нисколько не сомневаешься, что в тот вечер именно она приходила к Игорю?

Алина на секунду задумалась, а потом покачала головой.

- У нее совсем другие духи. И потом, я вспомнила кое-что. Когда позвонила ее матери, чтобы сообщить о смерти Игоря, та воскликнула: «А Людка-то у меня на соревнованиях! Успеет ли вернуться к похоронам?» Людка, оказывается, спортсменка. Академическая гребля, мать твою! Железное алиби, усек?

- Тут еще требуются доказательства! - махнул рукой Иван.

- Уже не требуются. Это точно не она. Вот, посмотри! - Алина достала из своей сумочки вещицу, в которой Иван не сразу распознал заколку для галстука. Сам он галстуков не носил, а потому не пользовался подобными штуками. - Горничная сегодня впервые после смерти Игоря убирала квартиру. Эта заколка валялась под кроватью в нашей спальне.

- Ну и что?

- А то, болван, что это всего-навсего стальная заколка, а Игорь покупал исключительно платиновые изделия! Даже серебро и золото презирал!

- Вот как?

Он вдруг понял, что их отношения разладились. И, возможно, теперь навсегда. Измена господину Д. при жизни вовсе не означает, что ему будут изменять еще и посмертно. Ивану стало страшно от собственной прозорливости.

- Это был мужчина, - заключила она.

- А как же духи?

- Может, мне показалось? - Алина неожиданно вздрогнула, словно прикоснулась к чему-то омерзительному, - Я боюсь оставаться на ночь в собственной спальне! Мне все время кажется, что кто-то отпирает дверь! А что, если у хозяина заколки имеется ключ от моей квартиры?

- Ты слишком эмоциональна, - попытался успокоить ее Иван.

- Как бы не так! Я по-эстонски хладнокровна, тебе ли этого не знать? Но смерть Игоря удивляет всех, кто его знал. Совершенно здоровый человек, тридцати семи лет отроду, не может просто так взять и умереть! Я в это не верю! И вот улика! - Она все еще держала на ладони заколку. - Кроме всего прочего, сейчас, в кафе, я почувствовала слежку. За мной следят, Иван. Это точно. Этого парня я уже где-то видела. Совсем молоденький блондин. Среднего роста. Кожа такая нежная, девичья. Он сидел за соседним столом и не спускал с меня глаз. А потом проводил до самого сквера. Может быть, он и сейчас где-то поблизости…

- Совсем молодой, говоришь? - Иван напряженно думал, будто пытался что-то припомнить.

- Пацан! Взгляд почти набожный, но я-то знаю, чего можно ждать от такого взгляда! Такие овечки способны на многое!

- Вот что, лапа моя! - Иван наконец принял решение. Это было понятно по его уверенному голосу и по тому, как заиграли желваки на скуластом лице. - Я все беру на себя: пацана, заколку, причину смерти Игоря… А ты постарайся хорошенько выспаться, договорились?

Они расстались куда теплее, чем встретились. Алина даже поцеловала на прощание, в знак благодарности. Ивану же хотелось получить в благодарность кое-что другое, о чем он пока умолчал. Но, кажется, путь выбран верный.

Недолго раздумывая, Иван поехал в Митино. Там, в Восьмом микрорайоне, господин Д. снял огромную квартиру под мастерскую художника Дерябина. На поминках фронтовые друзья обменялись адресами.

Ему открыла пожилая женщина. По всей видимости, мать художника. Сам же творец издавал оглушительный храп. Он спал на раскладушке перед незаконченным трехметровым полотном.

Иван поморщился от перегарного духа, заполнившего и без того душную комнату. «Не пришел еще в себя после поминок, - заключил он. - А с мастерской-то, пожалуй, придется распрощаться, если не найдет нового мецената. Им точно буду не я!»

И тут он обратил внимание на незаконченную картину. Это ж надо такое выдумать! Мечеть. На переднем плане лежит мулла с перерезанным горлом. Чуть поодаль пять солдат насилуют женщину кавказского типа. В дальнем углу едва намечена фигура Христа. Он сидит на корточках, обхватив руками голову.

Примерно в такой же позе оказался Иван, присев на единственный табурет. Ничего подобного на войне он не видел, хотя рассказывали всякое. Стоит ли всему верить? Дерябин определенно сбрендил. Или это аллегория? Кто поймет этих пустоцветов, с их больной фантазией?

«И Алина сбрендила! - перескочил он в своих мыслях от картины к любовнице. - Никто не убивал ее драгоценного мужа! И нет никакой слежки! А с парнем я разберусь!»

Несмотря на оптимистический настрой, Иван почувствовал страшную тяжесть в груди и осознание того, что жизнь потихоньку начала покидать его бренное тело.

Он растолкал спящего художника, но тот с трудом понимал, где находится. Пришлось с помощью мамаши поставить творца под контрастный душ.

- Чего приперся? - был первый осмысленный вопрос художника.

- Мне нужен адрес и телефон твоего друга, с которым ты был на поминках.

- На хрена тебе Виталик?

- Его тоже облагодетельствовал меценат? Он рисует на ту же тему? - Иван с презрением кивнул на незаконченное полотно.

- Кто тебе сказал, что Виталик художник? Он - артист! Выступает в новомодном, очень престижном театре. Это триумф пластики и глупости одновременно. Сейчас в каждом театре полно того и другого. Устроил его, разумеется, Игореша. Что правда, то правда! Полгода назад я их познакомил…

«Полгода назад Игорь заявил Алине, что им необходимо разнообразие…»

- И мальчик, надо сказать, оправдал надежды патрона…

«Заколка от галстука под кроватью и запах духов…»

- Он немного странной ориентации, это да. Может, у них что-то и было. Черт их разберет! Когда Игореша помер, Виталик на стены лез от горя. Прямо как девица, потерявшая возлюбленного…

Домашний телефон Виталика не отвечал, и пришлось звонить ему на мобильный. Парень совсем не удивился тому, что его хочет видеть по срочному делу человек, с которым он едва знаком. Или ему некогда было удивляться?

- Сейчас у меня репетиция, - сообщил он. - Освобожусь через сорок минут. Приезжайте прямо в театр. Я буду ждать вас на вахте.

Они встретились в одиннадцатом часу вечера, когда уже совсем стемнело и потягивало ночным, сентябрьским холодком. Молча пожали друг другу руки, и Виталик пригласил его в свою гримерную.

- Здесь нам никто не помешает, - вкрадчивым голосом заверил артист. - А дома, знаете ли, родители. - После долгой паузы он добавил: - Я знал, что рано или поздно вы объявитесь. Ведь вы любовник Алины?