Толмидж Пауэлл - Искатель. 2001. Выпуск №11

Не успел он раскрыть папку с бумагами, извлеченными из сейфа, как в дверях возникла долговязая фигура лейтенанта Колмановского.

- Привет, Сергей! Что новенького?

- Опять, Ярослав Николаевич, прокурорские приволокли «винт» банковского сервера на экспертизу! - сходу начал жаловаться Колмановский. - Мы что, эксперты? Нет ЭКО? У нас своей работы мало?

- Кто везет - того и грузят, - философски ответил Ярослав. - Покрути на всякий случай, вдруг там для нас что-нибудь интересное. Освобожусь - подойду, посмотрим вместе. Давай-давай топай, не отвлекай.

Разделавшись с неотложными бумагами, Громов заглянул в кабинет, где Колмановский колдовал с неподатливым «винтом».

- Не читается?

- Конечно, нет! Все кругом запаролено. Половину информации постирать успели, гады.

- Восстановил?

- Процентов на восемьдесят.

- Что с паролями?

- Поставил «крякалку» хакерскую. К вечеру, думаю, взломаем.

- Позовешь меня. Я сейчас в спортзал на полчасика. Подкачаюсь слегка, потом перекушу. Буфет работает? Потом буду на месте до упора. Как, кстати, твои дела тренировочные? Задание мое выполняешь?

- Герасименко вроде доволен…

- Ну ты даешь! Растешь в моих глазах. Чтобы Александрович был доволен, нужно днем и ночью пахать.

- А я почти так и делаю.

- Неужели понравилось?

- Как сказать… Но ощущение новое и… интересное. Я сейчас даже по улице как-то по-другому хожу. И пистолет вроде не лишний груз, а вещь простая и нужная. Как авторучка…

За окнами уже давно стемнело. Осмотр содержимого винчестера, изъятого следователями, подходил к концу. Выстроенные в порядке времени создания файлы наглядно демонстрировали весь ход подготовки преступления и даже созревания умысла. Сканированные дипломы, удостоверения, денежные купюры разных стран и достоинств, акции, бланки, бланки, бланки мелькали на мониторе. Неудачные попытки, более удачные, почти идеальные…

- Стой! А это что такое? Притормози!

На экране возник странный, ни на что не похожий документ, размером приблизительно в половину тетрадного листа. На фоне бледного триколора красовался развернутый двуглавый силуэт, перечеркнутый наискосок ярко-красной полосой. Внизу стояла внушительная печать тоже с государственным орлом и чья-то заковыристая подпись. А по всему полю шел крупный, четкий черный текст: «ПРОЕЗД И ПАРКОВКА ВЕЗДЕ!»

- Ничего себе документик! - радостно удивился Громов. - Сережа, не в службу, а в дружбу, найди хороший струйник, распечатай парочку… Налеплю на лобовое, ни один гаишник близко не подойдет. Ни хрена не поймет, конечно, но связываться на всякий случай не станет.

- Будет сделано, господин полковник! Кстати, это, по-моему, очень похоже на ту историю, которую вы рассказывали.

- Какую именно? Я тебе много чего рассказывал.

- Про «подделку» долларов несуществующей страны. Как тогда следователи мучались - никак фальшивомонетничество не клеилось… Тут ситуация вроде этой: пропуск есть, а ни с чего не скопирован. А вообще, фантазия у этих квазихакеров убогая. Вот если бы, не дай Бог, с вашим приятелем Дембецким столкнуться, тут пришлось бы попотеть! Вы, между прочим, в курсе, что он недавно отмочил?

- Пока нет. Изложи.

- Странно! Об этом неделю назад во всех газетах было, раз десять по ящику рассказывали…

- Сереж, ты забыл, где я последние две недели был? Какие там газеты? Какие ящики? Там чаще бывают другие… ящики.

После того как чемпион мира по шахматам трижды подряд проиграл компьютеру, стало ясно, что древний спор о том, может ли машина победить человека, практически решен. А учитывая, что компьютеры продолжали наращивать объем памяти и быстродействие, можно было добавить: решен раз и навсегда. Тем более странно прозвучало заявление малоизвестного кандидата в мастера Марка Дембецкого о том, что он якобы разработал специальный дебют и берется сделать как минимум ничью с любым суперкомпьютером.

Над Дембецким смеялись и шахматисты, и программисты, но тот упрямо стоял на своем. На предложения обосновать свою версию тот ссылался на некое «ноу-хау», не подлежащее разглашению, и предлагал устроить проверку боем. Над аргументом: «Но ведь компьютер выиграл у самого чемпиона мира!» Дембецкий в свою очередь тоже смеялся. «Ну и что? Чемпион-то он среди людей и логику компьютера понять не в состоянии. А я программист, с этими гадами двадцать лет дело имею и знаю их как облупленных. Меня не проведешь!»

Как ни странно, нашелся спонсор, согласившийся оплатить машинное время суперкомпа, и матч состоялся. Он проходил в институте, где работал претендент на победу. Компьютер передавал свои ходы по Интернету. Были оплачены и сыграны шесть партий… Результат получился ошеломляющим: играя белыми, человек выиграл у машины три партии, черными - свел на ничью. Счет матча - 4,5: 1,5! Самым невероятным было то, что на обдумывание ходов кандидат тратил почти столько же времени (ну, на пару минут больше!), сколько и компьютер!

Для повторного матча спонсор уже не потребовался. Сам Гилли Бейтс, уязвленный в лучших чувствах, предоставил неограниченное машинное время и прислал своего представителя с заданием: «Не возвращаться в MORSOKWAS, пока не разгадаешь дьявольский алгоритм этого русского!»

Повторный матч проходил уже не в скромном холле института, а в лучшем зале города, где собрались сотни любителей шахмат, специалисты по искусственному интеллекту, журналисты, радио- и телекомментаторы, весь «бомонд» города, ничего не понимавший ни в шахматах, ни в компьютерах, но не желавший пропустить такую крутую тусовку. Назревала мировая сенсация: в битве с Машиной Человек пытался взять реванш!

«Чертог сиял…»

Это, конечно, было захватывающее зрелище! Особенно для того, кто понимал, что происходит. Давид и Голиаф! Суперкомпьютер, делающий миллиарды операций в секунду, просчитывающий позиции на сотни ходов вперед, и человек. Маленький, толстый, лысый, в мятой рубашке…

Согласно жребию первый ход принадлежал Дембецкому.

- Гроссмейстер пошел е2-е4. Он знал, что этот ход не грозит серьезными неприятностями, - прокомментировал сам себя новоявленнный Бендер.

Партия протекала буквально в темпе блица. Дембецкий то и дело поглядывал на часы, словно боясь уменьшить темп. Многоопытные шахматные маэстро не успевали анализировать положение на доске, которое менялось с калейдоскопической быстротой. Комментаторам, привыкшим вести репортажи с шахматных турниров и матчей в неторопливой, вальяжной манере, пришлось взять темп своих футбольных коллег.

Через полчаса все было кончено. На тридцать восьмом ходу электронный супермозг, вычислив неизбежный мат через восемь ходов, сдался.