Том Харпер - Книга тайн

— А, вот и ты.

Оливье де Нарбонн (книготорговец, переплетчик и мой наниматель) оторвал взгляд от Библии, которую внимательно изучал вместе с клиентом. Я собирался бочком проскользнуть наверх и начать работу, которую обещал ему на этот день, но он поманил меня, развернув клиента так, чтобы я мог видеть его лицо.

— Твой земляк. Позволь представить Иоганна Фуста. Из Майнца.

Я знал, откуда он. Я знал, где он жил, в какую церковь ходил, в какой школе учился. Я знал, что разница между нами всего в два года, хотя он и казался старше из-за седины, пробивавшийся в его темных волосах. Я, убегая от своего прошлого, исходил весь христианский мир, и каждая новая катастрофа наваливалась на следующую, как костяшки домино. И вот в Париже я видел лицо из моего детства — Фуст стоял и с любопытством улыбался мне.

И он тоже знал меня.

— Хенхен Генсфлейш. — Он пересек комнату и неловко обнял меня.

Я отстранился, стал вглядываться в его лицо в поисках каких-либо свидетельств того, насколько он осведомлен, пытаясь скрыть мой страх от Оливье, который вытаращил глаза от удивления. После моего бегства из Кельна я не знал, что стало известно обо мне, насколько широко распространились слухи о моем преступлении. Возможно, Конрад сохранил его в тайне, желая защитить своего сына. На лице Фуста определенно не было видно никаких признаков того, что он знает о моем проступке, одно искреннее изумление от встречи старого знакомого так далеко от дома.

Я тоже обнял его.

— Рад тебя видеть.

Мы никогда не были друзьями. Фуст, честолюбивый и умный, водился с отпрысками из безупречных аристократических семейств, среди предков которых по материнской линии не было лавочников. Он, должно быть, многого добился в жизни: его синий плащ был сшит из дорогой ткани, оторочен медвежьим мехом и золотой бахромой. Не то чтобы это было криком моды, но такие плащи носили люди старшего поколения — одеяние человека, чуждающегося ровесников.

— Какими судьбами ты в Париже?

Он приподнял маленькую Библию.

— Хочу вот купить книги и увезти в Майнц.

— Никогда не думал, что ты станешь книготорговцем.

Он улыбнулся, чуть скривив губы.

— Зарабатываю на жизнь разными способами. У меня несколько дел. Ну а ты? Ты поехал в Кельн учиться на ювелира — это последнее, что я о тебе слышал.

— Оказалось, я не создан для этого ремесла. — Я беспомощно улыбнулся. — Я приехал в Париж работать писцом.

— Лучше Парижа в этом смысле места нет. — Фуст, казалось, был исполнен искреннего энтузиазма. — Столько книг. И такого качества. Я покупаю все, что могу. — Он показал на легкий экипаж, стоявший на улице. — К вечеру наполню его книгами, а вскоре вернусь за новой порцией.

— Вы обязательно должны приобрести Библию, — вставил Оливье. — С любого другого я бы потребовал семь золотых экю, но поскольку эта была написана вашим другом, то я дам вам скидку в четыре су.

— Поскольку она была написана моим другом, я заплачу вам семь экю, при условии, что эти четыре су получит переписчик.

— Конечно. Вообще-то говоря, он немало и других книг переписал для меня. Давайте покажу…

— Не сегодня. — Фуст закрыл книгу. — Мне нужно поторопиться. До темноты я должен встретиться еще с несколькими людьми. А завтра отправляюсь в Майнц. — Он повернулся ко мне. — Я снова приеду весной.

— Возможно, тогда и увидимся.

— Надеюсь. Всегда приятно увидеть знакомое лицо. — Он двинулся к двери, потом остановился, вспомнив что-то. — Извини, забыл сказать об этом сразу. Я расстроился, узнав про твою мать.

Мне так хотелось, чтобы он поскорее ушел, что я слышал его слова, не понимая их значения.

— Мою мать?

— Она была доброй христианкой. На ее похоронах многие плакали. Да возьмет ее Господь на небеса.

Я сидел за своим столом и призывал слезы. Душа у меня болела, но тело онемело и стало бесчувственным. Я не видел мать с того дня, когда отправился в Кельн, — застывшая фигура в сером плаще на берегу реки. Я вспоминал ее в течение этих десяти лет, но не слишком часто. Если бы не встреча с Фустом, я бы счастливо жил и дальше, думая, что она жива. Я даже не мог сказать, о ней ли я скорбел или о той жизни, которую утратил много лет назад. Я чувствовал, как какая-то огромная пустота образуется во мне.

Слишком много мыслей теснилось в моей голове. Я посмотрел на стол, на пергамент, чернила и книгу, ждущую меня. Работа не залечила бы мои раны, но утешила бы, отвлекая от тяжелых мыслей. Я натер пергамент мелом, выбелив его, потом расчертил, нанося жирные линии графитом, чтобы показать, что все было сделано тщательно. Я выделил место для буквицы и оставил две строки для рубрики. [15] Рубриками в Средневековье назывались слово или часть текста, выделяемые красным цветом ( лат. rubrica — «красная охра»). Выделялись обычно начала главок, а также некоторые имена.

Я поставил книгу на подставку. Томик был небольшой — переписка не должна была занять много времени. Я заточил перо, обратился к первой странице, и тут меня ждало третье великое потрясение этого дня: агрессивный карлик и книга чудес, которую он продал Конраду Шмидту.

«Я открыл „Книгу философов“ и из нее узнал хранимые ими тайны».

Нью-Йорк

Загрузка завершена

Ник бросил взгляд на экран, одновременно елозя последним куском вафли по тарелке, чтобы впитать побольше сиропа. Он вернулся в неоновый кокон ресторанчика и впервые в этот день, хотя на улице уже было темно, ел по-человечески. Он расположился в крайней кабинке в задней части зала, с опаской оглядывая входящих и уходящих посетителей. Публика была обычная для вечернего времени: банковские служащие в костюмах, секретарши, несколько студентов. Никто не задерживался надолго. У стойки из динамиков музыкального автомата доносилась музыка — Чарли Дэниелс со своими ребятами исполнял «Дьявол спустился в Джорджию».

Ник слизнул сироп с пальцев и нажал клавишу на ноутбуке.

Вы уверены, что хотите установить «Криптик»?

Да.

Он испытывал уже третью программу, еще одну из бесплатных. Пожевывая соломинку, он смотрел на индикатор, показывающий процент установки.

Какие мотивы руководили Джиллиан? Когда они были вместе, она проявила себя… не то чтобы луддиткой, но человеком, лицо которого перекашивалось, когда разговор становился слишком уж техническим. Она была из тех, кто хотел пользоваться компьютером, но не желал знать никаких подробностей о том, как это делается. Как это она нашла способ зашифровать файл, если даже Ник о таких вещах знал только понаслышке?

Хотите запустить «Криптик» сейчас?

Да.

На экране открылось новое окно, простой интерфейс из трех белых плашек в ряд. Ник кликнул по средней.