Алексей Сережкин - Ученик

— Ну, спасибо, мы пойдем, а то и правда опоздаем, — и протянул руку.

Кореец посмотрел на его руку и никак не прореагировал. Свои руки он к этому моменту опять засунул в карманы и не сделал ни малейшей попытки вынуть их обратно.

Они молча стояли — наблюдая, как двое развернулись и ушли в сторону кинотеатра и стояли так еще несколько минут. Ушедшие парни ни разу не обернулись, и он задал себе вопрос, а может быть им действительно так необходим был этот гривенник, подаренный им Корейцем.

Когда они повернулись, чтобы снова продолжить свой путь, Кореец неожиданно остановился и негромко произнес.

— Запомни, Бро. Предотвращенный бой — выигранный бой. Меня можешь не спрашивать — я тоже не знаю, для чего им нужны были деньги. И если они собирались в кино, то откуда бы у них нашлись деньги на бутылку пива. Не знаю. Возможно, если бы я был один, все сложилось бы иначе, но я решил, что это неплохой урок. Для тебя.

— В жизни, — продолжил Кореец, — порой очень сложно разобраться, что правильно, а что неправильно. И даже что хорошо, а что плохо. Главное — это поступать так, как тебе кажется правильным. В этот самый момент. Делай то, что в данной ситуации должен. А уж там что будет — то будет.

— А я уж начал думать, кто из этих двоих дерево, а кто обезьяна, — улыбнулся он.

Они негромко засмеялись и шли некоторое время молча. Он ощущал, как внутри все успокаивается, хотя нервное ожидание возможного боя еще не прошло бесследно.

— И еще, — сказал Кореец тихо. — Я тебе раньше много говорил о том, что является самым важным — применительно к тому, чем мы с тобой занимаемся. Так вот — конечно, то, что я называл важным — важно, но самое важное — это запомнить и понять следующее:

— Все, абсолютно все — и победа и поражение — у нас вот тут, — и он постучал пальцем по его лбу. В голове. И если ты это поймешь, то победить тебя будет нельзя.

Он открыл рот, чтобы возразить, но Кореец не дал ему возможности вставить слово:

— Да, тебя можно будет избить, покалечить даже, но победить — нельзя. И сила физическая — это чепуха по сравнению с силой духа.

— Слушай, ты это о чем? Ему показалось, что Кореец несет какую-то чушь — «нельзя победить» показалось ему полнейшей глупостью — какая-то там сила духа…

— Ну, я понимаю силу мускулов. Сильная рука, слабая рука. Сильный удар — за счет сильной руки. И слабый за счет…Кореец не дал ему закончить предложение:

— Твое дело сейчас — запоминать. Это понятно? Поймешь ты то, что я тебе говорю — или не поймешь — неизвестно. Может быть, никогда не поймешь. А может быть и поймешь, и поймешь очень быстро, от многого зависит, — туманно закончил свою мысль Кореец

— Действительно, не понимаю, — ответил он со смущенной улыбкой.

— Да я сам иногда не все понимаю, — буркнул Кореец и напомнил — фильм фильмом, а домашнюю норму должен еще успеть сделать.

— Будет сделано, — весело ответил он, помнишь, как в фильме боцман классно доску разбивал и ногой и рукой? Как он там всех направо и налево…

Кореец засмеялся:

— В кино еще и не то покажут.

И они попрощались до следующего дня.

Звонок в дверь раздался рано утром.

Он был один, родители были на работе, а бабушка еще накануне уехала к его тетке, поэтому он был предоставлен самому себе.

Кореец улыбнулся с порога и поставил на пол сумку — на вид тяжелую, в которой что-то громыхнуло в тот момент, когда она коснулась пола.

— Иди, позавтракай, — сказал он, когда они обменялись рукопожатиями.

— Да я не особо голодный, — несколько смущенно ответил Кореец.

— Я же не спрашиваю тебя, голодный ты или нет, верно? — весело спросил он, улыбнувшись. Поэтому отказываться нельзя. Вот если бы я спросил — «хочешь ты кушать или нет» — тогда другое дело. Логично?

— Куда уж логичней, — пробормотал Кореец, направляясь на кухню.

— Слушай, а ты сам-то почему ничего не ешь? — поинтересовался Кореец с набитым ртом.

— Да как-то не складывается у меня с завтраком. Обычно вскочил, умылся и в школу. Люблю поспать подольше.

— Понятно, — промычал Кореец. Поэтому, наверное, тебе бабушка тоже вопросов не задает, хочешь ты кушать или не хочешь. Кладет в тарелку и не открутишься.

— Угу, — подтвердил он, допивая чай. Ну что, идем?

— Идем, — сказал Кореец, вылезая из-за стола. Посмотрим на твои успехи.

— Ну, и как результат? — поинтересовался Кореец, с любопытством изучая клюшку. Даже невооруженным взглядом было видно, что она сильно изменилась за эти недели. В тех местах, где он хватался за нее руками, ребра закруглились и отшлифовались, в этих местах поверхность была покрыта темными потеками и пятнами. — Судя по всему, ты времени зря не терял.

— Пятнадцать минут, — ответил он с гордостью.

— Сколько, сколько? — недоверчиво переспросил Кореец. Ты сказал «минут» или мне послышалось? Ты, наверное, имел в виду, считаешь до пятнадцати? Так это всего секунд десять — пятнадцать, даже если считать, не торопясь.

Он молча подтащил к импровизированному турнику табурет и залез на него.

— Можешь засекать, время пошло, и, перенеся подбородок выше перекладины, повис на руках. Руки привычно обхватили ребристую, но уже давно не шершавую и такую до боли знакомую поверхность. Его прогресс в этом упражнении был таким быстрым, что он удивлялся сам себе. Трудно сказать, в чем была причина — то ли она заключалась в том, что изначально выбрал самую неподходящую поверхность для упражнения, то ли спустя некоторое время его руки уже использовали грани клюшки как дополнительные опоры, он не знал. Мозоли на руках набухали и рвались, в эти дни ему было мучительно больно и казалось невероятным, что он удерживает свое тело на весу, разгибая плавно руки в те моменты, когда казалось уже невозможно было держаться дальше — но и тогда он делал это максимально медленно.

— Ну что, теперь веришь? — спросил он, продолжая удерживать подбородок выше уровня перекладины. — а еще я вот так могу, смотри, — и он отпустил одну руку, продолжая удерживать свой вес на одной руке. Это было трудно — значительно трудней, чем висеть на двух руках, но тогда, когда ему надоело висеть столько времени на двух руках, он решил, что упражнение с одной рукой будет куда более эффективным, и он сможет использовать высвободившееся время для того, чтобы тренировать удар на газетах.

Вместо ответа Кореец присвистнул.

— Ладно уж, слезай оттуда, а то целый день провисишь. Ты, кстати, случаем подтягиваться не пробовал?

Он, плавно разогнув руку, спрыгнул. Рука разгибалась с трудом, как обычно, и он массировал плечо второй, менее уставшей рукой.

— Нет, подтягиваться не пробовал. Ты же сказал, что надо делать только это упражнение. Верно?