Абдулла Хакимов - Задание на всю жизнь

А между тем большинство из них, в том числе и Хамдам, искренне желали лишь одного — мира и спокойствия. Когда-то Хамдам был обманут лицемерными лозунгами «Милли Иттихад», но потом, разобравшись в подлинном смысле деятельности Садретдинхана и его подручных, нашел в себе силы уйти и честно служить новой власти.

Муфтий напрасно раскрыл ему свои планы.

Теперь Садретдинхану пришлось встретиться с чекистами лицом к лицу.

Туркестанской ЧК руководил в то время соратник Дзержинского Яков Христофорович Петерс, стоявший и во главе операции по ликвидации шайки Садретдинхана.

Муфтия допрашивали в Ташкенте. Как и на предварительном допросе там, в Фергане, он все отрицал и ни в чем не признавался.

— Никакой организации не существует. Ни о каких документах не ведаю! Письма за границу — фальшивки!

Следователь ЧК хладнокровно и спокойно продолжал допрос. И неопровержимые факты и улики все же заставили муфтия заговорить — он согласился дать показания:

— Будем говорить по существу…

— Наконец вы пришли в себя, господин муфтий. От правды никуда не уйдешь. Теперь вам ясно, что отпираться нет смысла.

Муфтий, склонив голову, молчал.

— Скажите, когда была создана ваша организация?

— Насколько мне помнится, дней двадцать или месяц тому назад… — муфтий отвечал, не подниму головы.

— Эти даты не соответствуют действительности.

Муфтий безмолвствовал.

— Цель создания организации?

— Шариат, ислам… — пробормотал муфтий.

— В таком случае, о какой помощи вы просили в письмах, адресованных посольствам Англии и Японии в Кульжде?

— Никаких писем я не писал.

Следователь вынул из дела два листа плотной бумаги, на которых под арабским текстом стоял ряд подписей и черная печать.

— Кто это писал?

— Не знаю.

— Вот заключение экспертизы! Почерк без сомнения ваш и подпись ваша, узнаете?

Муфтий молчал.

— В этих посланиях вы, господин муфтий, умоляете Англию и Японию помочь вам оружием. Для чего? Против кого вы хотите бороться?

— Это неправда, вы клевещете на меня! — вне себя от страха закричал муфтий. — Мы в целях воспитания национальных кадров послали двух своих людей учиться, только и всего! — Глаза его бегали, он понимал, что попался.

— А вы не припомните, что было в послании? — следователь был неумолим.

Муфтий опять промолчал.

— Могу напомнить. Слушайте… — чекист начал читать: — «На имя высокого Британского представительства в городе Кульдже» — и второе: «На имя высокого представительства Японского правительства в Кульдже». Слышите, господин мулла Садретдинхан?

Муфтий то бледнел, то вновь заливался краской. Наконец он понял, что придется принять все обвинения, и подписал протокол допроса.

Вот что было в послании «Милли Иттихад», составленном Садретдинханом:

«…После роспуска Кокандского правительства власть и его войска находятся в руках комитета «Национального объединения», которые до сего времени со всей решительностью и упорством ведут войну против советской власти. Бухарское и Хивинское ханства в настоящее время переживают тяжелые дни и находятся в состоянии разорения. Комитет «Национального объединения» в Бухаре, Хиве и Туркестане обращается к правительству Великобритании через его Представительство в Кульдже с просьбой взять под защиту народы Туркестана, находящиеся сейчас под гнетом иноверцев… Просим оказать нам помощь и поддержку всеми силами и необходимым оружием. Предъявители сего наделяются широкими правами для ведения переговоров по этому вопросу…»

Для чего муфтию необходимо было так красочно и гиперболично описывать деятельность «Милли Иттихад»? Конечно, для того, чтобы урвать у зарубежных покровителей кусок побольше.

«Нападайте на Туркестан, здесь вас встретят с распростертыми объятиями. Сейчас самый подходящий момент! Нападайте как можно скорей. Мы ждем!» — вот каков был истинный смысл его последний.

«Милли Иттихад» навлекала на голову своей страны, своего народа страшное бедствие и разорение.

И вот организация предателей была раскрыта.

Садретдинхан и его приспешники ответили перед советским судом, их ожидал заслуженный конец.

Но люди, заинтересованные в том, чтобы сохранить Садретдинхана, предпринимали огромные усилия и использовали все возможные способы, чтобы спасти его, Когда приговоренных переводили в тюрьму, бандиты совершили нападение на конвоиров. Они швырнули нас [12] Нас — жевательный табак. в глаза красноармейцев, и муфтию в суматохе удалось скрыться.

Он вынырнул через некоторое время в Восточной Бухаре, в одном из отрядов известного авантюриста Энвера паши. Но муфтию не суждено было свидеться со своим старым другом. Он опоздал, 4 августа 1922 года Энвер паша нашел бесславный конец на склонах Гелен-Тепе вблизи Балджуана. Отряд, где нашел прибежище муфтий, был разбит наголову, Садретдинхан с остатками басмачей бежал под крылышко своих иностранных хозяев: вместе с главарем шайки турком Чаркас Саме он перешел границу и очутился в Афганистане.

В Ханабаде их встретил караван оружия.

— Не все потеряно! — злобно твердил Садретдинхан. — Мы еще поборемся…

Он рассчитывал вооружить новые шайки на территории Афганистана и двинуться с ними через границу.

Однако хозяева дали ему другое поручение.

Так Садретдинхан очутился в Иране, где через десять лет его кривые пути скрестятся с дорогой Мирзы Садыкова.

Переехав через Мазар-и-Шериф и Герат, муфтий прочно обосновался в Мешхеде, где развернул свою тайную деятельность по организации заговоров и провокаций против Советской власти. Это было начало 1923 года. В Мешхед стекались все новые беженцы из Средней Азия и Закавказья, спасавшие свою жизнь и богатство: баи, чиновники, реакционное духовенство, русские белогвардейцы, главари басмачества, буржуазные националисты, мусаватисты. Были здесь и обманутые ими люди — бедные эмигранты.

Разведки нескольких капиталистических держав, расширяя диверсионную деятельность против Советского Союза, из тактических соображений перевели свои центры в сопредельные «нейтральные» государства, широко опираясь на таких прожженных преступников, как Садретдинхан.

Иранская газета «Ситаран Техрон» в номере от 6 марта 1923 года писала, что в Мешхед «прибыли видные представители Туркестана».

Действительно, муфтия встретили с распростертыми объятиями старые друзья: бывший военный министр Бухарской народной республики Абдул Хамид Арипов, зааминский курбаши Тураббек, джизакский мингбаши Абдул Каримбек, туркменский националист Кули Мухаммадиев, злобная дворняга «белого царя», знакомый уже нам Хайдар Хаджа…

Муфтий Садретдинхан не отдыхал ни одного дня. Он развернул антисоветскую деятельность немедленно: его обуревали прежние страсти…