Роберт Стивенсон - Тайна корабля

— Лоудон, — сказал он, отрываясь от газеты, — вам иногда кажется, что я хватаю через край. Мое же мнение: если видишь — доллар валяется, хватай его! Ну, вот, я наткнулся на целую кучу их на одном из рифов Тихого океана.

— Джим, несчастный! — воскликнул я. — Разве у нас нет Динью-Сити, предназначенного быть одним из центров этого штата? Разве у нас нет…

— Вот послушайте-ка это, — перебил Джим. — Статья жалкая; у репортеров «Западной Газеты» совсем нет огня; но факты, кажется, изложены верно.

Он начал читать:

КРУШЕНИЕ БРИТАНСКОГО БРИГА «ЛЕТУЧЕЕ ОБЛАЧКО»

С. Е. Б. В. [23] Службы Его Британского Величества. корабль «Буря», прибывший вчера в здешний порт, доставил капитана Трента и четырех человек из экипажа британского брига «Летучее Облачко» потерпевшего 12 февраля крушение у Мидуэй-Айленда, спасенных, по воле Провидения, на следующий день. «Летучее Облачко», водоизмещением 200 тонн, из Лондона, находилось в плавании около двух лет. Капитан Трент отплыл из Гонконга 8 декабря с грузом риса и небольшим запасом шелковых материй, чая и мелкого китайского товара, общей стоимостью на 10 000 долларов, застрахованными в полной сумме. Корабельный журнал указывает частую хорошую погоду, легкий ветер, затишья и шквалы. На 28® северной широты 177® западной долготы в виду испортившейся воды и введенный в заблуждение «Указателем Северной Части Тихого Океана» Гойта, в котором указывается угольная станция на Мидуэй-Айленде, капитан Трент направился к этому острову. Он убедился, что это настоящая песчаная мель, окруженная коралловым рифом, большей частью затопленным. Здесь было множество птиц, хорошая рыба в лагуне, но топлива не нашлось; а вода, которую удалось добыть посредством рытья, оказалась солоноватой. Он нашел хорошую стоянку у северного конца большой мели, на глубине пятнадцати фатомов; дно песчаное с обломками кораллов. Здесь ему пришлось простоять семь дней из-за штиля; команда жестоко страдала, так как вода совершенно испортилась; и только вечером двенадцатого поднялся легкий ветер с С.-С.-З. Хотя было уже поздно, но капитан Трент немедленно снялся с якоря и попытался отплыть. Судно направлялось к проходу, когда ветер внезапно упал, а затем, усилившись до шквала, повернул к С. и даже к С.-С.-З. и бросил бриг на песок приблизительно в сорок минут шестого. Джон Уоллен, уроженец Финляндии, и Чарльз Гольдорсен, уроженец Швеции, утонули у самого борта, пытаясь спустить шлюпку, ввиду сильного шквала и бурного прибоя. В то же время другой матрос, Джон Броун, сломал себе руку при падении. Далее капитан Трент сообщил репортеру «Западной Газеты», что бриг тяжело ударился носом, как он предполагает, о коралловый утес, затем перескочил через препятствие и теперь лежит в песке, зарывшись носом и накренившись на правый борт. При первом толчке он, должно быть, получил повреждение, так как хватил воды в передней части. Рис, вероятно, весь испортился, но более ценная часть груза, к счастью, помещается в кормовой части. Капитан Трент готовился отплыть на баркасе, когда прибытие «Бури», осматривавшей острова по предписанию Адмиралтейства, в поисках потерпевших кораблекрушение, избавило храброго капитана от всякой дальнейшей опасности. Вряд ли нужно прибавлять, что капитан и матросы злополучного судна отзываются в самых восторженных выражениях об участии, которое они нашли на борту военного корабля. Даем список оставшихся в живых; Джэкоб Трент, капитан, из Гулля в Англии, Элайас Годдедааль, штурман, уроженец Христианзада в Швеции; Аг Винг, кок, уроженец Сана в Китае; Джон Броун, уроженец Глазго, в Шотландии; Джон Гэрди, уроженец Лондона в Англии. «Летучее облачко» построено десять лет тому назад и сегодня утром будет продано в том состоянии, в каком находится, по распоряжению агента Ллойда, с публичного аукциона, в пользу страховщиков. Аукцион состоится на Купеческой Бирже в десять часов.

Дополнительная справка. — Под вечер репортер «Западной Газеты» посетил лейтенанта Сибрайта, старшего офицера С. Е. Б. В. «Бури», в Палэс-Отель. Доблестный офицер несколько торопился, но прибавил, что «Летучее Облачко» в надежном положении, и если только не случится, что в высшей степени невероятно, сильной северо-западной бури, может дотянуть до ближайшей зимы.

— Вы ничего не понимаете в литературе, — сказал я, когда Джим кончил. — Это хорошая, честная, простая статья и излагает историю толково. Я нахожу только одну ошибку: кок не китаец, он канака и, как мне кажется, гаваец.

— Почем вы знаете? — спросил Джим.

— Я видел всю компанию вчера в салоне, — отвечал я. — Я даже слышал рассказ, или мог бы его слышать, от самого капитана Трента, который поразил меня своей нервностью и жаждой.

— Ну, да не в том дело, — воскликнул Пинкертон, — дело в долларах, которые остались на рифе.

— Окупятся ли хлопоты? — спросил я.

— Еще бы не окупится! Ведь вы слышали, что сказал офицер о безопасном положении брига? Слышали, что груз оценен в десять тысяч? Шхуны теперь стоят без работы; я могу нанять любую на выбор за двести пятьдесят в месяц, а сколько это дает барыша? Триста процентов могу получить.

— Вы забываете, — возразил я, — что, по словам самого капитана, рис испорчен.

— Это загвоздка, я знаю, — согласился Джим. — Но рис неважный товар; он немногим больше стоит, чем балласт; я мечу на чай и шелк: надо только узнать пропорцию, а для того достаточно заглянуть в опись. Я звонил по этому поводу к Ллойду; капитан встретится со мной там через час, а затем мне будет все известно о бриге, как будто я сам его строил. Кроме того, вы не имеете понятия, сколько всякого добра можно набрать на судне — медь, свинец, снасти, якоря, цепи, даже посуда, Лоудон!

— Мне кажется, вы забыли один пустяк, — сказал я. — Прежде чем подобрать это судно, вам нужно купить его, а сколько оно будет стоить?

— Сто долларов, — отвечал Джим с быстротой автомата.

— Почему вы так думаете? — воскликнул я.

— Не думаю, а знаю, — отвечал этот коммерсант. — Дорогой мой, я, может быть, олух в литературе, но вы никогда не будете деловым человеком. Как вы думаете, почему я купил «Джемса Л. Мауди» за двести пятьдесят, хотя одни шлюпки его стоило вчетверо больше? Потому что мое имя стояло первым в списке. Ну, вот оно и теперь стоит первым; я назначаю цифру, и назначу маленькую ввиду расстояния, но не в том дело, сколько я назначил; это и будет цена.

— Мудрено что-то, — заметил я. — Этот публичный аукцион происходит не в подземелье? Может простой смертный — я, например, — зайти и посмотреть?

— О, сколько угодно, доступ открыт всем и каждому! — воскликнул он с негодованием. — Всякий может прийти, только никто не станет надбавлять против нас; а если попробует, то останется с носом. Это было уже пробовано, и одного раза оказалось достаточным. Дело в наших руках; у нас есть связи; мы можем надбавлять больше, чем всякий посторонний; тут замешаны два миллиона долларов; и мы не остановимся ни перед чем. А предположите, что кто-нибудь перебил у нас, — говорю вам, Лоудон, ему покажется, что город взбесился; он не сможет устроить дела, как я не могу танцевать, — шхуны, водолазы, матросы — все что, ему требуется, — неимоверно поднимется в цене и доконает его.