Иван Папуловский - Агент зарубежного центра

Полковник не сказал, что органами госбезопасности уже накоплено достаточно материалов, чтобы громко скомпрометировать деятельность НТС в глазах не только спецслужб НАТО, но и всей мировой общественности, и встреча «Гуннара-Георга» с представителем «солидаристов» даже на нейтральной территории добавила бы к имеющимся фактам завершающие штрихи. Готов ли Калью пойти на такую встречу?

Калью выразил готовность. Ему, если говорить откровенно, уже изрядно поднадоело это многолетнее переливание из пустого в порожнее, хотелось добиться ощутимого результата, и возможная встреча в Финляндии принесла бы определенное удовлетворение.

Он написал Евгению, тайнописью, конечно, что после очередного рейса в африканские порты представляется возможным через профсоюз моряков получить туристскую путевку для поездки на пассажирском теплоходе в Финляндию — на несколько дней. Предположительно — поездка состоится в начале сентября.

Вернувшись из длительного весеннего рейса к берегам Африки, Калью вскрыл ожидавшее его письмо Евгения. После проявления тайнописного текста прочел:

«…Твое письмо № 28 получил. Встреча в Финляндии в принципе возможна. Место встречи: на углу сквера (парка) напротив консерватории, правее — здание парламента. Недалеко от центра и в стороне от торговых улиц. Время встречи: от 10.00 до 10.30 и от 20.00 до 20.30 по местному времени. День встречи ты должен сообщить заранее. Мне надо иметь в запасе двое суток, чтоб добраться до Хельсинки. По прибытии туда пошли мне телеграмму (указывался адрес), или позвони по телефону 611—4572245 и скажи: «Передайте Евгению, что Альберт будет в Лондоне от 9.5 До 12.5». Говорить можно по-русски, только медленно».

Далее описывались приметы будущего собеседника, пароль.

Эстер позвала обедать. Отец уже сидел за столом в теплом джемпере толстой вязки — последнее время опять чувствовал себя неважно, говорил, что скучает по внукам (Сигне и Таанель уже учились в Таллинне — в политехническом, который их отец закончил заочно).

Калью вышел в легкой нейлоновой рубашке с расстегнутым воротом и спортивных брюках — большой, с уже определившимся вторым подбородком. Добрыми черными глазами глянул на отца, на все еще стройную, элегантно одетую жену — она и дома не позволяла себе расслабиться, выйти неухоженной.

— Так вот… — начал Калью, придвигая любимый капустный салат, — дают мне туристскую путевку в Финляндию. Пойдем на теплоходе — на четыре-пять дней.

— Когда? — подняла на мужа большие голубые глаза Эстер.

— В начале сентября.

Вмешался отец:

— А что — Эстер не можешь взять с собой?

Эстер опередила:

— У меня же начало учебного года!

— Да, верно… — разочарованно протянул отец.

— Эстер подумает, что́ ей муж привезет из Финляндии, — пошутил Калью.

— Хорошо, подумаю! — сухо отозвалась Эстер, и Калью не понял — обиделась она или ему показалось.

Да, не сосчитать, сколько раз выходил в море Калью Рыым в качестве курсанта, потом радиста и начальника радиостанции из порта Таллинн, всегда любуясь неповторимой панорамой остающейся за кормой эстонской столицы, которую нежно любил. Сколько раз проходил и Балтийское море и Финский залив из конца в конец, и никогда еще морские пути не приводили его в Хельсинки. И вот — надо же!..

«…Наша группа будет в Финляндии со второго по седьмое сентября 1975 года, — сообщил он Евгению в тайнописном послании, — предстоит посетить Хельсинки и Лахти. С твоим вариантом встречи согласен… Хорошо бы, если бы ты все дни выходил в указанное место и в указанное время… Я в руках буду держать свернутую в трубочку газету…»

За три дня до выхода на Хельсинки Калью послал телеграмму. Ни на письмо, ни на телеграмму никакого подтверждения, что они дошли до адресата, не получил — это нервировало, наводило на тревожные раздумья, но он не давал расшалиться нервам. Он сходил со своей туристской группой на инструктаж, потом выслушал наставления полковника Миллера, как следует вести себя в различных, даже неожиданных ситуациях. Надо заранее изучить обстановку в районе назначенной встречи, ни в коем случае не соглашаться, если предложат уехать далеко от места встречи, ссылаясь на то, что его долгое отсутствие будет замечено в группе. На все вопросы о личной жизни отвечать правдиво, держать себя раскованно, непринужденно, о Яане Пихте говорить в пределах легенды (в марте с повышением перешел на другой завод)…

К восьми часам вечера по местному времени в Хельсинки уже зажигались уличные фонари, было вполне светло, и Калью, выйдя к условленному месту сквера напротив почтамта и консерватории, почти сразу заметил мужчину в очках с перекинутым через левую руку темно-синим плащом, который с противоположной стороны стал переходить улицу. Он шел прямо на Калью, и моряк определил, что тот чуть выше среднего роста, немолод — лет под шестьдесят, лицо круглое, с выдающейся вперед нижней челюстью. «Орангутанг!» — презрительно подумал Калью, не двигаясь с места и постукивая свернутой в трубку газетой по ладони левой руки. Человек был худощав, одет в темный костюм, походка прямая — как у военных. Приблизившись к Калью, мужчина снял свой темно-синий плащ с левой руки — стало видно, что кисть перевязана. Некоторое время, остановившись в нескольких шагах от эстонского моряка, незнакомец пристально разглядывал Калью, а тот — его. Наконец, хрипловатым голосом мужчина тихо произнес:

— Привет от Евгения.

— Привет от Гуннара, — ответил Калью, как было условлено.

— Прогуляемся к вокзалу?

— Не стоит, — твердо ответил Калью. — Наша гостиница рядом, можно наткнуться на кого-нибудь из группы.

— Понял. Тогда пойдем в мою гостиницу — «Хелка». Возьмем такси?

Калью сотую долю секунды поколебался, вспомнив наставление Миллера — не дать увезти себя далеко, но решил, что в «Хелку» можно поехать. Он согласно кивнул головой, и его партнер тут же остановил вынырнувшее из-за угла такси. Быстрота, с которой они оказались в машине, слегка встревожила Калью: подстроено? Но нет, не похоже — случайность, в западноевропейских городах такси можно остановить в любой момент: не успел подумать, а машина уже тут…

Уже стемнело. Хельсинки сверкал огнями реклам. Ехали недолго. Вот и «Хелка». Мужчина пошел впереди, поднялись на четвертый этаж, остановились перед дверью. Ключ у постояльца был в кармане, и они вошли в уютный номер, со вкусом обставленный темной мебелью. Сели в кресла возле придиванного столика, на котором стояли бутылки с кока-колой и минеральной водой.

— Как погода в Эстонии? Такая же?

— Примерно.

Минут пять говорили о погоде минувшего лета, о видах на начавшуюся осень и предстоящую зиму. Потом мужчина спросил, знает ли Калью, с кем он ведет переписку.