Игорь Скорин - Ребята из УГРО

— Тогда так: бери, Степан, мою лошадь и вместе с Мишаней найдите бугорок повыше, поудобнее, чтобы в бинокль подальше луга просматривались, и караульте. А я пешком в Харауз, народ подыму, и по дороге прочешем все вокруг, до самой заимки.

— Негоже тебе, Дмитрич, одному, не напоролся бы на них часом.

— Ничего, Мишаня, тут до села, если побыстрей, то тридцать — сорок минут ходу. — Дорохов передал Простатину повод и зашагал вниз. — У заимки встретимся.

— Мы тут сверху покараулим, пока на поле выйдешь. В бинокль хорошо все видать.

Придя в Харауз, Дорохов первым делом из сельсовета позвонил в Петровск-Забайкальск, рассказал Сидоркину о перестрелке. Попросил срочно блокировать тропу, ведущую к Красночикойскому тракту.

— Помните, Леонтий Павлович, меня прошлой осенью в тайгу посылали? Я вам рассказывал о своей находке. Туда-то и выходит отсюда тропа. Очень прошу вас проверить. — Дорохову приходилось говорить так, чтобы ни окружающие, ни телефонистки на линии не догадались, о чем идет речь.

Группа собралась большая. Председатель колхоза, вооружившись карабином, решил принять участие в поиске. С ним на заимку отправился бригадир животноводов и два колхозника с охотничьими ружьями.

Связался Дорохов и с соседней, Бичурской районной милицией, те пообещали прочесать местность по направлению к Хараузу.

К своим работникам Дорохов прикрепил колхозников, и у него получилось три группы по три человека каждая.

— Учтите, преступники открывают огонь первыми, поэтому каждому следует внимательно смотреть по сторонам и при встрече с бандитами в первую очередь найти для себя укрытие.

По селу мгновенно разнеслась молва о том, что бандиты где-то здесь, поблизости, поэтому вооруженных всадников провожали все, кто был дома. Одни смотрели из окон, другие стояли возле калиток. Проезжая мимо дома Юшки Слепнева, Дорохов заметил у окошка Степаниду. Вид у нее был какой-то понурый. Она совсем не походила на ту бойкую женщину, которая еще вчера хвасталась мужем-фронтовиком.

Прочесывание даже городского парка дело сложное, а в тайге искать бандитов — все равно что вычерпывать пруд ложкой… Все три группы перевалили сопку, спустились в елань, перешли вброд реку, и уже на той стороне их нагнал Простатин.

— Вы на заимку, а мы с Мишаней дорогу к Обору посмотрим. Вас заметили сразу. Как только на вершину председатель выбрался, Мишаня говорит: «Сам отправился». В бинокль хорошо видно.

— Езжайте. Только осторожно, опять не наткнитесь. К вечеру у брода встретимся. Я на заимку, узнаю, как там дела, и обратно.

Люди на заимке работали как ни в чем не бывало. Они даже не слышали о случившемся. Председатель сразу же занялся хозяйственными делами, а Дорохов подробно стал инструктировать участкового и уполномоченного уголовного розыска Королева. Выпив наскоро чаю, он собрался обратно. К нему присоединился и председатель колхоза.

— Бригадир с моими мужиками на пару дней здесь останется, ему работы хватит, — решил он. — А я с тобой, Дорохов, у меня тоже дел хоть отбавляй. — Председатель взглянул на солнце и определил: — Засветло домой доберемся.

На первом солонце они осмотрелись.

— Чувствует зверье, что у меня охотников не осталось, прямо целые тропы попробивали, — проворчал председатель. — А человек-то сюда, видно, не заглядывал.

На втором солонце, ближе к Хараузу, Александр увидел слепневский лабаз, который они с Хлыновым обнаружили раньше. Дощатый помост, пристроенный на березе, оказался целым. Только доски от дождей и времени стали совсем черными. Дорохов осмотрел яму, в которой лесные жители лакомились солью. Всюду были их следы.

— Здесь тоже никто не появлялся, поедем, что ли. — Председатель направился к лошадям, привязанным в стороне.

Но Александр задержался. Еще раз обошел вокруг ямы. Ему не понравился один след у самого края, и он решил рассмотреть его поближе. След, и верно, был необычным: круглый, глубокий. Казалось, что кто-то воткнул в землю пол-литровую бутылку и затем вынул. От удивления Дорохов даже присвистнул. Осмотрел высохшую и уже примороженную осоку, кустарник, вернулся к лабазу.

— Не мешкай, поехали, — позвал председатель.

Но Александр все ходил вокруг, то заглядывал на деревья, то обшаривал кусты и наконец нашел то, что искал: в частом тальнике под самые корни был засунут хорошо заостренный березовый кол длиной метра полтора. Сверху кол был прикрыт охапкой сухой травы.

«Ну вот, теперь все правильно. Только до поры до времени болтать не следует», — подумал Саша и направился к лошадям.

Простатин и охотник нигде не нашли следов и, как ни старались, рассматривая всю округу в бинокль, не заметили ничего подозрительного — ни дыма от костра, ни шевеления веток.

«Как же лучше поступить?» — соображал Дорохов. Хотелось вернуться в Харауз и ночью покараулить на окраине. Но село большое, и трудно было предполагать, откуда и к кому пожалуют бандиты. А потом, раз они утром или на рассвете ушли из Харауза, то, наверное, там им уже больше делать нечего. Скорее всего, снова заявятся сюда, на солонцы. Караулить на дороге бесполезно: в десяти шагах по лесу пройдут — и не заметишь. А вот посидеть у солонца, пожалуй, есть смысл. Александр решил отправить Простатина с председателем в Харауз, а самому с Мишаней остаться здесь.

— Езжай, Степан, в село да собери кого сможешь, организуй ночью наблюдение. Сидоркину позвони, нет ли там чего нового. А мы с Гостевым вернемся на заимку и еще тут кое-что посмотрим. Как, Мишаня, не возражаешь? Скажи, Мишаня, в какое время суток зверь на солонец идет?

— Мелочь всякая — козы, кабарга — еще до темна, а крупный зверь — изюбрь, сохатый — ночью или под утро приходит. Медведь, дак тот и днем на солнце в засаду может залечь.

— Заедем на ближайший солонец. Хочу кое-что показать тебе да посоветоваться.

Гостев долго рассматривал березовый кол, потом, потихоньку ковыляя, обошел солонец и не мог скрыть удивления:

— Повезло тебе, Дмитрич, бандитскую похоронку сыскал. Видать, позапрошлую ночь кто-то из них здесь сидел. И, никак, крупного зверя ждал. Вот ума не приложу, кто бы это мог быть. Караульщик тот должен быть мне знакомый, раз ему солонец известный. Бывало ране, случаем забегали на этот солонец оборские, так там вроде и нет промеж промысловиков ни одного варнака. Юшка Слепнев тут пакостничал, так он, говорят, воюет.

— А что, Мишаня, если я где-нибудь тут поблизости ночку покараулю? Вдруг этот охотник снова появится?

— Дело говоришь, Дмитрич. Только одному нельзя. Да и одежонка на тебе не та. Ночью уже заморозки, лету давно конец, не высидишь. Вот чего: побежали-ка мы с тобой верши на заимку, да побыстрее. Чтоб до темна обернуться. Одежонкой запасемся. Участкового прихватим, он обратно коняг наших заберет. Зачем их мучить? Да и заржать лошадка со страха может. Думаю, охотник тот, чтобы следа своего зверю не показывать, должон с дороги к лабазу прийти. Вот мы возле самой тропочки и заляжем.