Пэм Муньос Райан - Эсперанса

Когда Гортензия помогла ей расстегнуть и снять блузку, Эсперанса прошептала:

– Спасибо.

Исабель и Эсперанса помылись первыми, а потом наклонили головы над корытом, чтобы вымыть волосы. Мама и Жозефина поливали их водой из банок, чтобы смыть мыло. Женщины по очереди бегали к плите за горячей водой. Эсперансе нравилось быть с ними со всеми вместе в крошечной комнате, болтать, и смеяться, и поливать друг другу на волосы. Жозефина и Гортензия обсуждали сплетни, ходившие по лагерю. Мама сидела в комбинации и расчесывала спутанные кудри Исабель. Потом настал черед женщин, и, когда Гортензии требовалась горячая вода, Эсперанса первой вскакивала и бежала к плите.

Чистые и одетые, со все еще влажными волосами, Эсперанса и Исабель вышли на улицу и сели за дощатый стол в тени деревьев. Жозефина дала им мешочек миндаля, чтобы они его лущили.

Исабель наклонила голову и расчесывала волосы, одновременно их просушивая.

– Ты пойдешь на хамайку вечером? – спросила она.

Сначала Эсперанса промолчала. После того как вчера стала посмешищем, она не выходила из дома.

– Не знаю, может быть.

– Моя мама говорит, что лучше преодолеть страх и смело смотреть людям в лицо. А если они станут тебя дразнить, то просто смейся им в ответ, – сказала Исабель.

– Я знаю, – ответила Эсперанса, распушив волосы, которые почти высохли. Она вывалила орехи на стол и взяла миндаль, который все еще был в скорлупе. Пористая снаружи оболочка выглядела, как две маленькие ручки, сжатые вместе и защищающие что-то внутри. Эсперанса очистила и съела орех. – А Марта там будет?

– Наверняка, – ответила Исабель, – и все ее друзья тоже.

– Откуда она знает английский?

– Она родилась здесь, и ее мама тоже. Они – граждане, – сказала Исабель, помогая лущить миндаль. – Ее отец приехал из Соноры во время революции. Они никогда не были в Мексике. Папа не любит, когда Марта приходит на наши хамайки, потому что она всегда говорит с людьми о забастовке. У нас уже почти началась забастовка во время сбора миндаля, но слишком мало людей согласилось в ней участвовать. Мама говорит, что, если бы забастовка состоялась, нам бы пришлось самим трясти деревья и собирать орехи.

– Тогда нам повезло. А что твоя мама делает с этими орехами?

– Миндальный флан, [3] Флан – вид десерта на основе взбитых белков. – сказала И сабель – она будет продавать его на хамайке.

У Эсперансы потекли слюнки. Миндальный флан она обожала.

– Тогда я решила! Я пойду!

Помост был освещен большими лампами. Мужчины в накрахмаленных и выглаженных рубашках и ковбойских шляпах сидели на стульях настраивая гитары и скрипки. Длинные ряды столов были покрыты яркими скатертями, на которых женщины разложили свой товар: тамалес – пироги из кукурузной муки с мясом и специями, десерты и особый фруктовый коктейль «Агуа дехамайка». На столах играли в бинго, а вокруг танцплощадки стоял длинный ряд стульев для тех, кто хотел посмотреть. Там сидели мама и Гортензия и разговаривали с другими женщинами. Эсперанса стояла рядом с ними и смотрела, как собирается толпа.

– Откуда приехали все эти люди? – спросила она. Прошлым вечером Эсперанса слышала, как Хуан сказал, что у них в лагере живут около двухсот человек, но сейчас собралось намного больше народу.

– Эти праздники всем по вкусу, вот к нам и приезжают из других лагерей, – сказала Жозефина, – и из Бейкерсфилда тоже.

Когда зазвучала музыка, все столпились у помоста, захлопали и запели. Люди начали танцевать вокруг сцены. Повсюду бегали дети – они гонялись друг за другом и играли в прятки. Малыши сидели на плечах у мужчин, женщины пеленали младенцев, все покачивались под музыку маленького оркестра.

Через какое-то время Эсперанса отошла от мамы и остальных и побрела через шумную толпу, думая, как странно чувствовать себя одинокой среди такого множества людей. Она заметила группу девочек примерно ее возраста, но они разговаривали между собой. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы здесь оказалась Марисоль.

Исабель нашла ее и потянула за руку:

– Эсперанса, пошли посмотрим!

Эсперанса позволила Исабель провести ее сквозь толпу. Кто-то из города привез приплод котят. Группа девочек толпилась около картонной коробки, любуясь ими. Было видно, что Исабель отчаянно хотела котенка.

Эсперанса шепнула ей:

– Пойду спрошу твою маму.

Она двинулась назад через толпу, чтобы найти Жозефину. Получив ее согласие, она побежала обратно, чтобы обрадовать Исабель. Но когда добежала, увидела большую толпу – что-то происходило.

Марта и несколько ее подружек стояли в кузове грузовика, который был припаркован рядом, и каждая держала в руках крошечного котенка.

– Вот кто мы! – кричала Марта. – Маленькие кроткие животные! И они с нами так и обращаются, потому что мы не говорим ни слова. Если мы не потребуем того, что принадлежит нам по праву, они нам никогда этого не дадут! Неужели мы хотим так жить? – Она держала котенка за шкирку и размахивала им высоко в воздухе. Ее рука замерла, и котенок повис перед толпой. – Без приличного дома и в полной власти тех, кто важнее и богаче нас?!

Исабель задрожала. В ее глазах была паника.

– Неужели она его бросит?

Какой-то мужчина крикнул из толпы:

– Может быть, каждый кот хочет всего лишь кормить свою семью, и ему безразлично, чего хотят другие коты.

– Сеньор, неужели вам наплевать, что одни живут лучше, а другие хуже? – закричала одна из Мартиных подруг. – Через две недели мы устроим забастовку. В сезон сбора хлопка. Мы будем требовать увеличения зарплаты и улучшения условий жизни!

– Мы на этой ферме хлопок не собираем! – закричал другой мужчина из их лагеря.

– Какая разница? – возмутилась Марта. – Если мы все перестанем работать, если все мексиканцы будут вместе… – она высоко вскинула кулак, – это поможет нам всем!

– Мы не станем этого делать! – ответил ей мужчина. – Мы просто хотим работать. За этим сюда и приехали! Убирайтесь из нашего лагеря!

Толпа поддержала его громкими возгласами. Люди начали расходиться. Эсперанса схватила Исабель за руку и вывела ее из толпы.

Какой-то юноша запрыгнул в грузовик и завел мотор. Марта и другие девушки швырнули котят на землю. Затем они помогли своим сторонникам забраться в кузов и, подняв руки, стали скандировать: Хуэльга! Хуэльга! Забастовка! Забастовка!

– Почему она такая злая? – спросила Эсперанса, когда несколько часов спустя шла домой с Жозефиной, Исабель и малышами. Остальные остались на празднике. Исабель несла мяукающего рыжего котенка.

– Она с матерью колесят по всему штату в поисках заработка, – сказала Жозефина. – Работают везде, где собирают урожай. А лагеря таких мигрантов – хуже не придумаешь.