Виктор Сафронов - Пилигрим

Осторожность этого третьего была объяснима. По-видимому, именно он и был главным читателем моих взволнованных посланий.

Ну, что ж? Игра вступила в завершающую стадию.

Добро пожаловать в Санкт-Петербург, мой долгожданный и неосторожный г-н Ассенизатор.

Свет надежды забрезжил в Москве. Когда моего Пилигрима спугнули специально выведенные на него дуболомы из «спецназа». Их, конечно застрелили, но главное он не смог опять раствориться в нечистотах громадного города. Его взяли под свою опеку судебные приставы из Министерства юстиции

За почти четырнадцать часов, выскакивая из распашонок и растоптанной им профессиональной чести, я вместе с приданным мне помощником смог организовать: крупнокалиберный пулемет, аппаратуру наведения на цель и машину, на которой его установили. Выехав в один из песчаных подмосковных карьеров, я даже успел его опробовать и пристрелять.

В мыле и пене подогнал машину под окна госпиталя. Установил, как раз напротив предполагаемого окна.

Один из славных сотрудников Генеральной прокуратуры, в помещение где находился Пилигрим, внес на себе микрофон. Его ловко установил мой помощник. Я и лупил туда, где они собрались на свои юридические посиделки…

Дождавшись сигнала, когда и следователи, и сам Объект собрались в одно компактное место, открыл ураганный огонь. Живых там вообще не должно было остаться.

Наблюдать со стороны за тем, что позволяет себе эта установка, было жутковато. В сторону пуленепробиваемого окна летели не пули, а бронебойные болванки. Отдача от этих выстрелов была такой, что микроавтобус танцевал и трясся, как сумасшедший. Пляска святого Вита в натуральную автомобильную величину.

Расположившись за пару десятков метров от плюющегося стальными болванками «кулемета» и наблюдая за происходящими событиями по экрану монитора, старался фиксировать не только попадание в цель, но и действия своего помощника. Сам я был в гриме, работал под испуганную старушку, но своего ассистента срисовал быстро. Слишком уж он явно крутил башкой разыскивая меня. Видно хотел меня ободрить и крикнуть что-нибудь в поддержку.

Когда весь пролёт палаты, где должен был находиться в разобранном виде Пилигрим, превратился в одно большое отверстие, а машина израсходовав боезапас, перестала трястись и подпрыгивать. Я понял, сам не знаю как, что и мне пора бай-бай и кашку ням-ням Боковым зрением я увидел отъезжающий автомобиль своего заместителя и его искаженное яростью и криком лицо. Было понятно, что человек явно расстроен внезапной утратой своего близкого знакомого.

Мне там уже было нечего делать. Подробности следовало узнавать из газет. В отличие от своего помощника, я, без криков и проклятий, не торопясь, поехал в другую сторону.

Чуть отъехав в сторону, древняя старушка достала дистанционное управление и нажала кнопочку на маленьком приборе.

Пулеметная тачанка рванула так, что содрогнулся весь спокойный до сегодняшнего утра район. Взрыв довершил уничтожение оконных стекол напуганных обывателей.

На встречу моей мирной и спокойно двигающейся машине, с сиренами и мигалками, в самую гущу сражения, неслись смелые милицейские парни.

Успехов вам, дорогие друзья.

Назавтра у меня билет. До отлета, хотелось бы полистать газеты, посмотреть в них фотографии… Свершилось ли задуманное?

Как и следовало ожидать, с утра ничего интересного для себя в газетах я не нашел. Хотя на своем канале связи прочитал:

«Ваш знакомый и любимый приятель, на зависть своим недругам продолжает свое триумфальное движение по жизни».

Порядочные люди после таких сообщений пускают себе пулю в лоб. Если бы я относился к их числу, то сделал это непременно… А пока расстройства в сторону… Следует спокойно проанализировать произошедшее вчера. Моя ошибка или стечение обстоятельств? Вмешательство его Величества случая?

Мистика какая-то…

Перед тем как начать стрелять в окно и стену в наушниках был явно слышен его голос. Куда он делся? В газетах было расписано, что после нападения террористов на контору федеральных судебных приставов, двое сотрудников Генеральной прокуратуры было убито, трое ранено. У раненных полученные увечья, несовместимы с жизнью.

Как такой бред можно писать в общественной газете? Каково такое читать родным и близким? Не понимаю…

Больше журналисты ничего существенного пытливой публике не сообщили.

В свою очередь, я был уверен, что все зависящее от меня исполнено и можно отправляться домой. После попадания в человека такой болванкой или отвалившимся куском стены, летальный исход… Да, что говорить. Смерть наступает от болевого шока…

Нет, я на 99,9 процентов был уверен в том, что возложенная на меня бесчестная миссия была с честь выполнена… А тут эти безжалостные строки: «Наш знакомый продолжает свое триумфальное движение по жизни». Как прикажете это понимать? Как после этого самому жить? Сидя в кафе, я попросил принести еще чая и каких-нибудь тостов.

Полученная организмом еда, успокоения не принесла. Полный сомнений я отправился к такой-то, своей матери.

Здесь уже было делать нечего, я теряю нюх и очень плохо просчитываю действия объекта. Да и в Москве, его уже нет… Точно, нет.

Драпануть он мог многими путями, и воздушным, и железнодорожным, и… Черт его знает каким еще. Ни там, ни там, его появления зафиксировано не было. Все пленки, снимающие отъезжающих на вокзалах и проезжающих по шоссе, водителей и их пассажиров были самым внимательным образом отслежены. Следов Пилигрима нигде обнаружено не было.

То, что он ушел, выскользнул из города, а может и из страны, в этом сомнений не было. Оставалось только ждать сигнала из того места, где он объявиться…

После всего этого, я заболел нервной, шелудивой экземой. Как и все врачи, зная побочные действия любых лекарств, лечился тещиной самогонкой… Та еще зараза… Весьма в этом преуспел. Еще чуть-чуть и мог запросто спиться.

Спасти меня от профессиональной болезни многих земских лекарей, могло только какое-нибудь обнадеживающее сообщение.

Занимаясь своими делами, я вроде бы успокоился.

Специально навестил своего маленького подопечного Алешу. И хотя по прежнему в работе его сердца слышалась аритмия, однако сам он выглядел гораздо веселее. Во время моего прихода, он с любовью прижимался к своей матери. Похвалил ее за то, что она прислушалась к моим рекомендациям.

Ненадолго это посещение принесло мне какое-то облегчение. Потом опять хандра и раздражение без всякого повода…

И вот настал этот долгожданный час.

Примерно через месяц после неудачной московской стрельбы, после очередного приема, а заодно и дежурства в больнице, где я подрабатывал на ночных дежурствах, в мой адрес в интернетовских сетях я выловил сообщение о том, что мой хороший знакомый появился в Питере. Прямо скажу, воспрянул медицинским духом.