Виктор Сафронов - Легионеры

— Можете не волноваться, — голос собеседника начал приобретать уверенность. — Перед тем как звонить, я проверил линию. Сейчас она чистая. Говорить можно смело.

— Так все-таки, до этого аппаратура там стояла? — иронично хмыкнул Платонов. — А я и не подозревал.

— Да, — лаконично произнес Абоко, не понимая, он шутит или говорит серьезно.

— Понятно. Как я догадываюсь, раз вы так много об этом говорите, сейчас ее там нет? — и со вздохом, как бы жалея о чем-то непоправимом добавил. — Вы своими действиями, переполошили половину полицейского ведомства Испании.

— Нет, — спокойно пояснил Абоко. — Просто на время звонка к вам, мы ее временно нейтрализовали или дезактивировали…

— С формальностями покончили, — он решительно перешел к сущности вопроса. — Так что случилось?

— Пропал ваш сын Сергей, вернее, пропал сигнал с микрочипа установленного на нем, — японец смущенно откашлялся.

Возникла странная пауза. Было ощущение, что что-то нехорошее в виде облака повисло над головой и никак не хочет покидать облюбованное им пространство. Паузу вместе с облаком разорвал отец пропавшего.

— Вы, уважаемый сеньор Абоко, должны быть в курсе того, что в древние времена, даже в такой цивилизованной и развитой стране, как Древняя Греция, тому кто приносил дурные вести, арифметически укорачивали жизнь до нуля? Раз и навсегда?

— Да, но это же было раньше, — попытался было возразить Абоко, опять не понимая шутит его собеседник или говорит серьезно.

Тот не стал вдаваться в схоластический спор по поводу «раньше и сейчас». Но ответил как-то уж слишком официально и сухо:

— Хорошо. Дело не терпит отлагательства. Прямо сейчас приезжайте ко мне и мы определимся. — Судя по ответу, Платонов не любил людей без чувства юмора.

Он положил телефонную трубку и продолжил работу с документами. После сложил их в сгораемый сейф (сгораемый в прямом смысле слова, вместе с тем, кто его неправильно откроет) и осмотрев стол, не забыл ли на нем чего важного, стал ждать прибытия Абоко, обдумывая сложившуюся ситуацию

Его размышления прервал прибывший Абоко. Одет японец был как всегда безукоризненно. Белоснежная рубашка, строгий черный галстук, начищенные туфли. Выбрит до синевы. А вот судя по покрасневшим векам и одутловатому, посеревшему лицу, всем произошедшим он был очень расстроен.

Они достаточно сдержано поприветствовали друг друга и без всех этих: «Как здоровье у тещи? Что будете пить? Ощенила ли вас — ваша сука?». Сразу перешли к делу.

— Что конкретно случилось? Со всем подробностями и лирическими отступлениями. Меня интересуют факты и ваши личные умозаключения.

Сразу задал необходимый тон хозяин дома, отменяя тем самым, все присущие таким случаям вздохи и сетования на потусторонние обстоятельства и силы, которые и привели к отрицательным последствиям, и ко всей этой чертовщине.

Абоко, постоянно вздыхая рассказал о том, что вооруженными подразделениями Концерна, проводилась операция по защите от «бандитов» нефтяных месторождений.

Рутинная по существу акция, происходящие в мире большого бизнеса довольно часто. Когда для устранения на мировых рынках нежелательных конкурентов, с их стороны инициируется проведение революций, народно-освободительных восстаний, религиозных возмущений и еще черти знает чего…

Так вот, на время проведения операции, в момент подготовки к главной активной ее части, почти все спутниковые системы связи были заблокированы. После их разблокировки, был запущен мощный радиоэлектронный импульс для уничтожения и вывода из строя всех имеющихся у «бандитов» и купленных ими наемников, систем связи. После этого односторонняя связь со Сергеем на короткое время прервалась, но потом, очень слабая и нестойкая, опять возобновилась…

— Дайте сигнал находящимся там нашим людям, пусть они хватают его и везут сюда. Здесь мы его встретим, обогреем, обласкаем, а заодно исправим поломку и заменим микрочип.

— Мы уже думали об этом, но… — было ощущение, что Абоко задержал дыхание и боится выдохнуть. — …Все вертолеты противника были нами уничтожены в воздухе… После этого импульс пропал окончательно… У меня возникло мнение… В общем… Велика вероятность, что в одном из сбитых вертолетов мог находиться ваш сын… Хотя конструкция микрочипа… Далека от совершенства и просто могла выйти из строя… Но сбитые вертолеты…

Услышанное повергло Платонова-старшего, в шок. Он откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками. Молчание нарушил вкрадчивый голос пришедшего.

— Нашими вооруженными людьми был взят в плен некто Кшиштоф Анальский по его показанием, данным во время допроса, — начал создавать очертания надежды Абоко. — Он со всеми подробностями рассказал нашим людям, что вместе с Багом и Дюком, он бежал из под огня наших пулеметов вглубь пустыни. В темноте они растеряли друг друга…

— Парадокс на парадоксе, — удивительно, но его голос совершенно не походил на голос человека, которому сообщили о пропаже сына — Мы сами, собственными руками, уничтожили его…

Со стороны складывалось ощущение, что его горю не будет конца, но он быстро собрался и продолжил: «Простите, мистер Абоко, я потерял нить беседы, она выскользнула. При чем здесь какие-то баки и дюки?»

— Под именем Баг Арт в легионе служит ваш сын, — с удивлением сказал Абоко. Он был уверен, что эта информация была прекрасно ему известна.

— Я что-то не могу понять, по вашим словам выходит, что он смог спрыгнуть с вертолета и спастись в пустыне, где даже скорпионы дохнут от жары и отсутствия воды, — он очень внимательно посмотрел на него.

— Я не знаю можно ли верить этому поляку? Не исключена возможность, что он говорит нам неправду, — засомневался Абоко. — Но он утверждает то, что ваш сын со своим другом спасая других наемни… — рассказчик осекся понимая, что сказал бестактность. — Извините. Спасая других солдат, пытались увести их за собой в пустыню.

— Не думаю. Смысла ему врать нет, — он стал размышлять вслух. — Даже если он туда и убежал? Тяжело ему там будет. Я хорошо знаю те места. Когда мы там покупали наши нефтяные поля, мне пришлось еще раз убедиться, что в тамошних условиях без тени, без воды, без помощи в конце концов, человеку просто не выжить…

— Простите, сеньор. Вы меня не поняли. Рядом с ним, постоянно находится один из его сослуживцев, с которым они дружат буквально с первого дня нахождения в легионе. При чем его друг… — Абоко начал выговаривать по буквам, тяжело произносимое для него имя. — Алексей Гусаров… Судя по всему, он до сих пор не знает, кем на самом деле является ваш сын.

— Ни кем он не является, — недовольно нахмурившись вспыхнул Платонов. — Самый обычный молодой человек. Плейбой и лоботряс… Тридцатилетний избалованный молокосос! Плюс ко всему, еще и дурак… Глупый и романтичный художник. Мальчишка, посчитавший, что ему все позволено и у него перед другими нет никаких моральных обязанностей… Извините я опять прервал вас, так что по поводу русского?