Виктор Сафронов - Легионеры

Главным в документе было наличие небольшого штампика на всю страницу. Совершеннейшая безделица. Кто не знает, пролистает страницы не обратив на него абсолютно ни какого внимания. Обычный цветной прямоугольник, вклеенный особым способом. Но простота его обманчива. Такая, как казались для Али-Баба обычные слова «Сезам, откройся» из правдивых историй, дошедших до нас в книге «Тысяча и одна ночь».

При помощи этого волшебного штампа, можно было преодолевать границы и на великих, тучных и богатых пастбищах, растворяться среди других многочисленных стад овец и баранов, пастись на них, не пугаясь разной нечистой силы. Имя ему — Шенгенская виза.

Неоднократно осмеянный ангел-хранитель в очередной раз, великодушно простил неразумное человеческое создание. Конечно. До сих пор, потраченных денег на приобретение этого самого штампа, было бесконечно жалко, уж больно тяжело они доставались. И все же, когда наступает время выбирать между жизнью или деньгами, очень немногие выбирают второй вариант.

Здраво рассудив, что лучше было потратить сегодня свои деньги, чем завтра государство понесет, невосполнимые затраты по организации и проведению его пышных похорон. Алексей решил избавить любимую страну от подобных хлопот. А то, что похороны будут обязательно, он не сомневался ни одной минуты. Слишком своеобразна была специфика его проступка и слишком интересна для многих, могла оказаться практика создания в середине России «эскадрона смерти», по латиноамериканскому образцу.

Вариантов по организации траурного митинга было множество. Скажем, проходя мимо здания исполкома, «наш скромный герой» увидел дым и сгорел заживо, спасая народно-природный газ, своим телом закрыв пробоину в трубе. Или еще лучше, погиб при исполнении служебных обязанностей при задержании особо опасного преступника, естественно — интеллигентика, оппозиционера, выходившего со «взрывчаткой» из библиотеки. Фантазии в этих условия, было где разгуляться. В последствии, именем героя назовут улицу, а начальная школа в глухой деревне, с гордостью будет носить его имя.

«Так нам такого, не надо» — думалось, все еще Алексею Гусарову.

Он все время пытался разобраться в своих чувствах. В той траурной музыке, которая неотступно и очень неостроумно врывалась к нему в душу в самый неподходящий момент. Задавал сам себе неприятные вопросы… Пытался понять, почему только его задела данная ситуация, а другие? Никто ведь не возразил, не возмутился? Что случилось? Возможность безнаказанно убивать людей несогласных с твоим мнением — это что, предел бреда параноика или именно в этом заключается новая форма ведения дискуссии о путях вывода средней области в передовые? Новые механические манекены, готовые исполнить любую прихоть хозяина? Откуда эти упыри и манкурты появились… Где все они были до этого? Он опять глубоко задумался…

Прибыв через три часа в Варшаву, пришлось подвести итоги. В активе — вывезенные с родной земли две двухлитровых бутылки воды и каравай хлеба. В пассиве — полная неопределенность.

Здесь же, в районе Центрального вокзала, нашел что-то напоминающее ему международный автовокзал. В какой-то будке с четыре рядами решеток, на ломаном польско-украинско-русском языке выяснил интересующую его информацию. В соседнем окошке обменял доллары на необходимое количество злотых и купил билет на автобус до Гамбурга.

Оставшееся время, он стараясь не заблудиться в прекрасной Варшаве, побродил по городу в районе привокзального базара, задавая себе ряд совершенно бесполезных вопросов, на которые так и не смог найти ответ. Поняв, что для копания в себе он выбрал не самый удачный день, прекратил это бесперспективное занятие.

Ближе к ночи, комфортабельный автобус повез его в сторону следующей границы. И когда автобус, уже глубокой ночью, после совершенно формального прохождения всех таможенных процедур въехал в Германию, только тогда он смог расслабиться и по настоящему заснуть.

В Гамбурге на стоянке автобуса его разбудил добродушный поляк-водитель. К тому времени были пересмотрены почти все сны. Часы удивили цифрами циферблата. По всему получалось, что после пересечения границы он все время спал.

Стоя среди шума и гама немецкого портового города, он каким-то внутренним удивлением наблюдал за тем, как от него удалялся автобус привезший его сюда. Бывают такие моменты, когда время переходит в режим замедленной киносъемки. Так и с ним. Сейчас он видел только дурацкую рожу на пружинах прикрепленную к заднему стеклу удаляющегося автобуса. Прошлая жизнь, удалялась вместе с ним, пока не исчезла полностью. Вместе с ней, хохоча и всячески над ним издеваясь, исчезла и наглая рожа.

Сегодня жизнь начиналась с нуля. Не было только детства, отрочества и юности.

Минуя все эти довольно интересные стадии, в жизнь вступал взрослый человек, не умеющий говорить, ходить и думать. Он надеялся избавиться от накопленного негативного опыта советского человека, имеющего свою гордость в виде: рабской психологии, излишнего чинопочитания, боязни и ненависти к государству — своего главного врага и, многого того, о чем он, живя в своей прошлой жизни и не догадывался.

Примерно так рассуждал наш Алексей Гусаров, не торопясь пережевывая полкаравая хлеба, в сквере, неподалеку от места десантирования на немецкую землю.

На лавочке, напротив него, сидел и с завистью смотрел, как можно есть сухой хлеб и ни разу не подавиться, некий немытый субъект, неопределенного пола и возраста.

Съев солдатский обед, судя по времени и ужин тоже, он вместо десерта пересчитал денежную наличность. Мог и не пересчитывать. Однако, не поленился, провел сверку кассы и повеселел. Имеющиеся чуть более пяти сотен долларов давали призрачную уверенность в завтрашнем дне и могли на первое время поддержать его.

Придя в доброе расположение духа и эдакую сонную эйфорию, Алексей привезенной водицей, лениво прополоскал рот. Спрятал остатки пиршества. Посмотрел картинки в лежащей на скамейке газете. После чего обратил внимание на сидящее напротив существо.

— Ну, что, немчура, хлеба небось хочешь?

По доброте душевной, стараясь смягчить существовавшие в прошлой жизни рокочущие оттенки голоса, обратился он к немцу.

— Э… да ты видать меня не понимаешь?

— Сам ты, немчура…

Зло, ответила противоположная сторона на пока еще незабытом языке.

Алексей слегка опешил. Коль скоро его понимают, решил разом выяснить все диктующиеся жизнью вопросы:

— Тогда скажи, соотечественник, как найти площадь героя немецкого народа Эрнста Тельмана?

— Площадь героя? Хм… Площадь героя можно найти перемножив ширину героя на его длину.