Анастасия Коробкова - Воскрешенные

Это открытие настолько меня поразило, что «броня» исчезла.

Дарх рассмеялся.

— Великий Командор Ветра — скромняга! Таким подвигом — и не гордиться!

Я растерянно хлопала глазами. Убить меня сейчас было бы проще простого, но Дарх действительно боялся это делать. Он подумал, что есть другая возможность испортить мне жизнь.

— Смотри! — сказал он и запустил в меня визуальную телепатему, которую я от неожиданности даже не попыталась отбить.

Картинка, развернувшаяся в моем сознании поверх реальности, была жуткой: церемониальный зал Великого Магистрата, просторный, но забитый людьми: Ветрами, Магистрами, бойцами Белого Командора, слугами; Капитан-Командор в зоне Правителей, возле открытого люка, со мной на руках… то есть, с моим трупом, отнюдь не первой свежести. Ужас. За нами стоит Белый Командор с Денисом. Димка Лавров держит тело своей сестры, но она-то, я знаю, жива, просто для ее пошатнувшейся психики такое зрелище — явный перебор. Все глаза смотрят на Капитана-Командора. Никто не в силах отвести от него взгляда. Он внешне спокоен, но воздух в церемониальном зале дрожит от его ярости. Все находятся словно под гипнозом и готовы исполнить любой его приказ. И уже совершенно ясно, что сейчас произойдет нечто непоправимое.

Магистры падают прямо там, где стоят или сидят. Некоторые слуги — тоже. Замертво. Срабатывает сигнализация, въезжают реанимационные автоматы, но они бесполезны. Для того, чьими глазами я видела сейчас кусок своего прошлого, это ясно: у виноватых в моей смерти погиб мозг.

Я моргнула, чтобы сфокусировать зрение на реальности. Капитан-Командор, без сомнения, знавший, что со мной происходит, поскольку я мысленно очень четко произнесла его имя, молчал. Значит, все это правда.

— Ни слова, ни жеста, — со злобным уважением пояснил Дарх. — Только мысль. Короткая и мощная. Автор проклятия, Жадный Бог, сдох в тот же самый миг. Так что попытаться убить тебя может только слабоумный. А таких среди богов нет.

Лишь сейчас я заметила, что не слышу и не чувствую своего сердца. Оно остановилось.

Не может быть… Чтобы он из-за меня погубил столько людей… Не может быть.

— Ты не в восторге, — заметил Дарх.

Насколько обдуманной была атака Командора? Похоже, он сам не ожидал такого эффекта. И считал, что я его не одобрю.

Дарх не умел различать мысли, но он отлично понял мое настроение.

— Так что тебе нужно? — хмуро спросила я. — Убить меня тебе слабо, зачем же ты явился? Извинения устроят?

Он наконец-то пошевелился — разжал руки, чтобы потереть друг о друга ладони.

— Нет. Меня устроит, если ты сама захочешь умереть. Я выясню, что тебе дорого, и уничтожу это. Всё. Все твои достижения пойдут прахом.

Это уже деловой разговор. Хотя и очень неприятный.

— Как?

Он глубоко вдохнул и резко выбросил руку в сторону лежащего на кровати птицеящера. Раздался сухой щелчок, на шее маленького существа вспыхнуло и сразу погасло пламя, а потом его лапки задергались в агонии.

— Так, — сказал Дарх. — Для первого раза достаточно, но знай: преданные мне духи следят за тобой, и нигде всему, что для тебя важно, не будет безопасно. Еще увидимся.

Сказав это, он сделал шаг прямо на меня и исчез.

Кое-что от Дарха в моем доме, правда, осталось: связывающее волю ощущение обреченности. Должно было пройти долгое мгновение, прежде чем я смогла пробиться сквозь него и понять, что это всего лишь навязанное мне чувство.

Такими методами со мной еще никто не боролся.

Но это не значит, что ими меня можно победить.

Я поняла еще очень остро, что даже первый раунд пока не проиграла, но проиграю с секунды на секунду — если не попытаюсь спасти птицеящера и таким образом признаю могущество Дарха. Перебьется. Он вправе мстить мне, однако расплачиваться за свои грехи чужими жизнями я не намерена.

Мысленно чертыхаясь, я вцепилась в еще теплое искалеченное тельце…

Я действовала так, как привыкла за сотни раз исцелений, так, как получалось уже автоматически, но руки почему-то не нагревались, энергия не проникала в тело малыша, и его жизнь ускользала из моих пальцев…

«Включи сердце», — шепнул кто-то мне в ухо.

Взведенная неудачей, я чуть не заорала, что именно этим занимаюсь, но тут же поняла, что дух говорит о МОЕМ сердце. Вот зачем оно нужно!

Я мысленно сжала его, и оно сразу послушно забилось. Ладони наполнились целебным теплом, и сердце птицеящера, сначала слабо и прерывисто, забилось тоже. Одновременно стали восстанавливаться сожженные ткани, и вскоре его биение выровнялось.

Я не проиграла.

Теперь пора думать. Дарх подкинул мне много информации для этого.

Радовало только одно: за Командора бояться не стоит. Угробив Жадного Бога, он перестал быть любимой жертвой всех богов вообще. Больше никаких подлянок они ему не сделают.

Остальное не радовало. Дарх способен пробивать каналы в пространстве, значит — появляться и исчезать внезапно… Тут что-то не то. Каналы Острова контролируются Королевой и ее духами — его должны были заметить. Или Королева заодно с ним, что на нее не похоже, или… Точно! Он прошел через третий портал с монстриками! Скорее всего, он и был тем, который улетел в сторону океана. Конечно! Он пролетел вдоль скалистого берега, потом развернулся и заявился ко мне домой. Капитан-Командор говорил, что боги могут менять облик. Тогда и всю свору сюда согнал он, для прикрытия… Из-за его стремления встретиться со мной пострадали парни.

Дарх пользуется услугами духов. Они, невидимые, могут оказаться везде и тоже способны пробивать пространство. Мне надо точно выяснить, что это за сущности и научиться их видеть. По возможности — обезвреживать (подходящее слово, мне понравилось).

А пока мне лучше никак не выдавать самое важное, чем бы и кем бы оно ни было. Визиты к маме исключены.

Да, до смерти жилось легче…

В задумчивости я не заметила, как тело подопечного перестало принимать мою энергию, и опомнившийся птицеящер теперь жмурился, тихо млея от ласкового тепла. Похоже, его придется носить с собой — во всяком случае, до того момента, когда мы навсегда расстанемся. Найти бы что-нибудь, свободное от богов. Если только другая планета…

Кто-то остановился на пороге.

Кто-то, кого я могла узнать, не глядя. Даже спиной.

Потому что он был важнее всего.

Чтобы не встретиться с ним взглядом и не выдать себя, я слала излишне тщательно разглаживать крылья птицеящера.

Духи отлично разбираются в эмоциях и мгновенно все поймут — я сама приговорю его к смерти. Кажется, для всех, кто может видеть эмоции, я начинаю сиять в присутствии Германа. Как сдержать это сияние? Вроде бы, в какие-то моменты мысли о нем не доставляли мне удовольствия… Да, точно, я была на него обижена.