Мэтт Бронливи - Дом волка

При упоминании о матери Август помрачнел. А потом попросил:

— Расскажи мне все.

— Что ж, хорошо, — сказал Кливленд таким тоном, точно собирался сознаться в преступлении. — Знай одно: лично я никогда не намеревался становиться членом этой организации. Они были — это ясно и из названия — сообществом людей, преследующих темные и низкие цели. Но однажды наши пути пересеклись, и так случилось, что у меня просто не оставалось выбора.

— Выбор есть всегда.

— Когда-то и я тоже так думал, — заметил Кливленд, и в голосе его слышалось сожаление. — Тогда я только что открыл книжный магазин на Сэквилль-стрит, в самом сердце лондонского Вест-Энда. Состоялось торжественное мероприятие. Присутствовал даже один из членов королевской семьи, хотя я не видел его и меня не представили. Думаю, эту историю придумал мой партнер по бизнесу, Бартоломью Рэндел. Как бы там ни было, реклама сработала. Только за первую неделю удалось продать несметное количество книг, ими башню Биг-Бена можно было бы заполнить. А в светских кругах стало модным говорить, что ты посетил наш книжный магазин. Еще модней и круче стало сказать, что ты приобрел там какую-то особо ценную и редкую книгу. Но привлекать всеобщее внимание — это, знаешь ли, не всегда хорошо. К нам потянулись жулики всех мастей, худшим из которых оказался человек по имени Весли Чоу.

— Противное имя, — заметил Чарли.

Кливленд кивнул в знак согласия:

— И очень подходящее! Как-то раз он заявился в магазин и потребовал, чтобы его отвели к Бартоломью. А когда я спросил, с какой целью, он ответил, что компаньон приобрел для него некую книгу и он хочет договориться о цене. Я принял его за важного богатого клиента, тут же вызвал Бартоломью в зал и представил его Весли. Если бы я тогда знал…

— Тебе не в чем себя винить, — вставил доктор. — Он многих из нас обвел вокруг пальца. Обманул.

— Меня не обманывал, — сказал Кливленд. — А вот Бартоломью попался на удочку. Сразу угодил в ловушку к этому мерзавцу.

— Как?

— Весли нахмурился, когда я представил его компаньона. И сказал, что Бартоломью, которого он разыскивает, выглядит гораздо старше, а потому и в охоте за редкими книгами поднаторел больше. Тогда мой товарищ спросил, какую именно книгу он ищет, и добавил, что, возможно, он сможет чем-то помочь. Весли объяснил, что договаривался с другим Бартоломью — теперь я уверен, что этого человека не существовало вовсе, — и просил его достать ему книгу под названием «Евангелие от Генриха Льва». И что якобы у того, второго, была эта книга и он хотел продать ее, но за очень высокую сумму. И тогда я, сгорая от любопытства, спросил, сколько же стоит эта книга. И едва не упал, когда Весли ответил: восемь миллионов фунтов.

— Восемь миллионов фунтов чего? — спросил Чарли.

— Фунт — это денежная единица. Как у нас доллар, — объяснил сыну Август.

— Да я пошутил, пап, — сказал Чарли. И обернулся к деду. — Но что тогда означали эти восемь миллионов футов? Это очень дорого?

— Точно не скажу, но знаю одно: в то время это была просто непомерная сумма за редкую книгу. Вскоре Весли ушел, но перед этим не забыл всучить Бартоломью свою визитку. И вот с того момента компаньон занялся поисками этой книги. И задача оказалась куда сложнее, чем он думал вначале. Книга пропала свыше сорока лет назад, известно, что последними ею владели нацисты. Но заветная мечта — восемь миллионов фунтов — не позволяла отступить, и в конце концов он ее нашел.

— Так он действительно нашел «Евангелие от Генриха Льва»?

— Это было приблизительно за десять лет до того аукциона в Сотбис, черная дыра, полное отсутствие информации о книге за это время. И хотя я никогда не видел ее собственными глазами, до сих пор считаю, Бартоломью говорил правду. Возможно, в этом окончательно убедила меня его смерть.

Чарли так и ахнул:

— Так это члены «Черных Фем» убили его?

Кливленд продолжил:

— Примерно через шесть недель после встречи с Весли Бартоломью исчез. Поначалу отсутствие его никого не обеспокоило, в погоне за какой-нибудь редкой книгой он мог обогнуть полмира. А встревожился я после того, как обнаружил его календарь, он остался на столе, лежал открытым. Дата «6 декабря» была обведена кружочком. Как раз сегодняшнее число. А ниже красовалась надпись: «Встреча с Весли в книжном в 3 часа дня». Помню, я взглянул на часы. Четыре. Может, они решили изменить место встречи? Но внутренний голос подсказывал — случилось нечто ужасное. Его тело обнаружили два дня спустя, его прибило к берегам Темзы. Горло перерезано, а на груди ножом кто-то вырезал четыре буквы: SSGG.

— Я видел этот знак прежде, — озабоченно нахмурился Август. — Вот только не знаю, что он означает.

— Я тоже тогда не знал, — сказал Кливленд. — А полиция так и не занималась толком расследованием убийства. Сочли, что это дело рук какой-то уличной банды. И поскольку никаких зацепок в деле так и не появилось, они его закрыли. Но я продолжил охоту и в конце концов нашел нечто, что привело меня прямиком в лапы братства «Черных Фем».

— Вот это сюрприз, — пробормотал Ротшильд. — Никогда прежде не слышал этих подробностей. Очень любопытно знать, что же привело вас в тайное общество?

— Ну, мне до истории вашей дружбы с ними далеко.

Чарли с жадным нетерпением смотрел на доктора.

— Отложим эту сказку на потом, — сказал он.

И Кливленд продолжил:

— И вот в конце концов мне удалось найти «Черные Фемы» и установить, что именно это общество имело отношение к смерти Бартоломью. Причем произошло это чисто случайно. Один немецкий бизнесмен продал мне книгу, которая хранилась у него в семье на протяжении почти шестисот лет. Сама книга не представляла ничего особенного, однако сохранилась прекрасно, и я понимал, что смогу продать ее за приличную сумму. И вот однажды вечером я стал проглядывать эту книгу, тщательно осматривая каждую страничку, как вдруг из книги выпал конверт. Хрупкий, пожелтевший от времени. А внутри — один-единственный сложенный пополам листок бумаги, и на нем несколько строк, написанных от руки, по-немецки. Я достаточно хорошо знаю этот язык, чтобы разобрать содержание записки.

— И что же в ней говорилось?

— Предупреждение, посланное другу. По некой неизвестной причине братство «Черные Фемы» решило убить этого человека. В письме упоминалось и свидетельство этих жестоких намерений — выведенные на двери потенциальной жертвы четыре буквы: SSGG.

— Как отметины, оставленные на груди Бартоломью.

— Да, именно.

— Но вы так до сих пор и не сказали, что же они означают, — заметил Август. — Вам это известно?

— Боюсь, что да. Это начальные буквы четырех слов: Strick, Stein, Gras, Grün, что в переводе означает — «Веревка», «Камень», «Трава», «Зеленый». И относятся они к ритуалу, через который проходит каждый вступающий в тайное общество. Штульгерр — главный судья — опускает на шею новообращенного петлю, свитую из липовых волокон. Это и есть «веревка». Затем с помощью шпаги с двумя рукоятками судья колет новообращенного в шею и выдавливает несколько капель крови. Делается это для того, чтобы напомнить претенденту: отныне жизнь его целиком в руках тайного общества, и если он когда-нибудь предаст, то заплатит за это смертью. А стало быть, «камень», то есть надгробие, и зеленая трава на могиле. И вот наконец новообращенный целует шпагу судьи между рукоятью и лезвием — знак креста — и произносит клятву, которая навеки запала мне в память.