Мэтт Бронливи - Дом волка

— А затем, судя по всему, нарушили свое обещание.

— Да, но лишь по той причине, что я первым нарушил свое, — ответил Кливленд. — Погрузившись в историю «Евангелия от Генриха Льва», я откопал информацию, которой ни за что не стал бы делиться с ними.

Август понимал, что слишком долго в кафе засиживаться нельзя, но сперва хотел узнать побольше о тайнах, с которыми столкнулся отец.

— И что же ты там откопал?

— Нечто, что на века избавило бы человечество от «Черных Фем». — Кливленд нежно похлопал ладонью по старинной книге, занимавшей большую часть столика. Словно вспомнил, сколько долгих часов просидел за изучением этих страниц. — Сам текст взят из четырех библейских Евангелий — от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна. А вот в иллюстрациях рассказывается совсем другая история.

Он открыл обложку и начал бережно переворачивать пергаментные страницы, пока не дошел до искусной цветной миниатюры.

— И какую же историю рассказывает эта картинка? — спросил Чарли, указывая на разноцветную иллюстрацию.

— Это так называемая миниатюра «посвящения», — пояснил внуку Кливленд. — Видишь, изображение делится на две половины, верхнюю и нижнюю. Вверху сидит Дева Мария, держит на коленях младенца Иисуса.

Август внимательно изучал иллюстрации. Дева Мария восседала на золотом троне. На ней было рубиново-красное одеяние, голова покрыта сапфирово-синей столой. Руки раскинуты, благословляет или принимает благословение. Младенец Иисус сидит у нее на коленях, изображение его вписано в круг, и хотя размеры соответствуют младенческим, лицо взрослое, преисполнено мудрости. Эти две фигуры окружены орнаментом в золотых и темно-красных тонах, что вполне типично для подобных изображений.

— Справа от Девы находится Иоанн Креститель, сжимает в руке пальмовую ветвь. А по другую сторону — апостол Варфоломей, и в руках у него крест. — Кливленд пожал плечами. — Все это вполне нормально и традиционно. А вот нижняя часть выходит за рамки традиций.

И он указал на нижнюю часть рисунка, где были изображены четыре фигуры.

— Вот этот, крайний слева, — Генрих Лев. Имел смелость вставить свое изображение в эту сцену, что свидетельствует о его невероятно завышенном эго. В левой руке держит книгу, ту самую, которую мы сейчас разглядываем, а святой покровитель кафедрального собора в Брунсвике — святой Власий — выводит его вперед, держит правой рукой.

— Святой Волосий? — с любопытством спросил Чарли.

— Нет, В-л-а-с-и-й, — поправил его дед. — Пользовался большой… популярностью в Средние века. Являлся одним из четырнадцати святых помощников, чьи имена выпали у меня из памяти. Август, у тебя всегда был особый дар запоминать редкие имена. Поможешь?

Август прищурился, словно силясь найти в обширных кладовых памяти нужную информацию.

— В алфавитном порядке или так?

— Ой, только не выпендривайся, пожалуйста!

— Итак, четырнадцать святых помощников. — Август принялся загибать пальцы. — Святой Акакий, святая Варвара, святой Вит, святой Власий Севастийский, святой Георгий Победоносец, святой Дионисий Парижский, святой Евстафий, святая Екатерина Александрийская, святой Кириак, святая Маргарита Антиохийская, святой Пантелеймон, святой Христофор, святой Эгидий и наконец…

Кливленд с Чарли нетерпеливо переглянулись.

— Святой Эразм! — торжественно воскликнул Август. — Уф! Вечно на этом месте спотыкаюсь. Уже собрался начать сначала.

— Достаточно, не надо, — сказал Кливленд. И обернулся к Чарли. — Надеюсь, ты догадываешься, что эти четырнадцать святых покровителей — эксперты в разных областях. Ну, взять, к примеру, того же Власия. Он помогал против болезней горла.

— Почему?

— Есть легенда, что однажды он совершил чудо. Спас сына одной женщины от смерти. У него в горле застряла кость.

Чарли перевел взгляд на книгу.

— Так, значит, человек на картинке, стоящий следом за Власием, тоже один из четырнадцати святых покровителей?

— Да! Молодец, мальчик, умница! Да, следом на иллюстрации изображен святой Евстафий, его именем люди оберегались от чумы. Стоит и держит за руку жену Генриха Льва, Матильду.

— Ну и что тут такого? — осведомился Чарли. — Что плохого или удивительного в том, что Генрих и Матильда изображены рядом с симпатичными им людьми?

— Можно, конечно, и так сказать, — заметил Август. — Допустим, ты всегда можешь заказать снимок в фотоателье, где находишься рядом с президентом, Опрой и Майклом Джорданом.

— А кто такой Майкл Джордан?

— Давай сделаем вид, что ты этого не спрашивал, Чарли.

— Нет, правда, кто?

— Лучший в мире баскетболист.

— Правда?

— Конечно. И вот ты изображен на снимке со всеми этими страшно знаменитыми людьми. Ну и потом, допустим, приносишь этот снимок в школу и показываешь всем друзьям.

— Они сразу поймут, что это подделка.

— Конечно, поймут. Но, допустим, ты скажешь своим друзьям, что лично знаком со всеми этими знаменитостями, что ты из их круга, словом, очень крут и потрясающ, в точности как они.

Чарли призадумался.

— Тогда друзья обзовут меня напыщенным фигляром.

Август заморгал.

— Напыщенным фигляром? Где ты взял это выражение?

— Слышал от мамы.

— От мамы?

— Да. Она иногда использует его, говоря о… — Чарли закрыл рот ладошкой.

— О ком же?

Тут вмешался Кливленд:

— О тебе, это же ясно. Давайте лучше продолжим.

— Ладно, если отбросить фразеологию, ты совершенно прав. И твои друзья имеют полное право считать тебя задавакой. С учетом этого давай порассуждаем на тему, в какой компании оказался Генрих Лев. Со святыми, с Девой Марией, с самим Иисусом Христом.

— Выходит, этот Генрих Лев — напыщенный фигляр?

— Далось тебе это выражение! — воскликнул Август. — По сути, да, ты прав. Люди считали Генриха Льва чересчур надменным, самонадеянным человеком. Причем это проявлялось не только в том, что он помещал свое изображение рядом со святыми, как в этом «Евангелии». Он с особым тщанием отбирал людей для создания этой книги. В частности, нанял монаха по имени Гериман, известного своим мастерством во многих областях: и работами по металлу, и настенной росписью храмов, и созданием уникальных витражей из цветного стекла. Именно поэтому «Евангелие от Генриха Льва» получилось таким дорогим. Это не просто книга, это выдающееся произведение изобразительного искусства. — Он обернулся к отцу. — Но думаю, члены «Черных Фем» наняли тебя изучить книгу вовсе не по этой причине.

— Ты прав, — кивнул Кливленд. — Первые несколько месяцев они всеми силами старались убедить меня, что цели у них чисто научные. Но возникли определенные подозрения, и вскоре они подтвердились.