Александр Дюма - Предводитель волков

Он спустился в ров (ему хотелось узнать, кому принадлежал скелет) и смог удовлетворить свое любопытство.

Господа волки, несомненно, сочли, что пластинку не так легко переварить, как все остальное, и она осталась на груди скелета, как этикетка на тюке с товаром.

«Ж. Б. Лесток,

личный телохранитель господина графа де Мон-Гобер».

— Хорошо! — смеясь, сказал Тибо, — этот недолго ждал наказания за убийство!

Затем, наморщив лоб и перестав смеяться, Тибо тихо добавил, обращаясь к самому себе:

— Неужели Провидение все-таки существует?

Смерть Лестока легко было объяснить.

Волки застигли телохранителя графа, когда он, наверняка исполняя какой-то приказ своего хозяина, ночью отправился из Мон-Гобера в Лонпон. Вначале он защищался тем же охотничьим ножом, которым ранил барона Рауля; Тибо нашел этот нож в нескольких шагах от дороги, и земля кругом была изрыта, что указывало на борьбу. Затем Лесток потерял оружие, и свирепые твари утащили телохранителя в овраг, растерзали там и съели.

Тибо стал настолько безразличен ко всему, что не испытал от случившегося ни радости, ни сожалений, ни удовлетворения, ни угрызений совести; он только подумал, что графине теперь проще исполнить свой замысел: ей остается отомстить только мужу.

Затем Тибо устроился среди камней, стараясь получше укрыться от ветра, и собрался спокойно провести здесь весь день.

Около полудня он услышал рог барона Жана и лай его собак; но охота прошла довольно далеко и не помешала Тибо.

Стемнело.

В девять часов вечера Тибо отправился в путь.

Он прошел сквозь пролом в стене и отыскал хижину, где Лизетта ждала его, когда он явился в облике барона Рауля.

Сейчас бедная девушка вся дрожала.

Соблюдая традицию, Тибо хотел для начала поцеловать ее.

Но Лизетта отскочила назад, не скрывая страха.

— Не трогайте меня или я закричу!

— Черт! — сказал Тибо. — В прошлый раз, с бароном Раулем, вы были сговорчивее, красавица.

— Да, — ответила служанка. — Но с тех пор много чего произошло.

— Не говоря уж о том, что еще произойдет, — весело отозвался Тибо.

— О, я думаю, самое трудное уже позади, — печально произнесла служанка.

И пройдя вперед, сказала:

— Если вам угодно войти, идите за мной.

Тибо повиновался.

Не скрываясь, Лизетта шагнула на открытое место между деревьями и замком.

— Ох, красавица, какая ты сегодня смелая, — сказал ей Тибо. — Что, если нас увидят?..

Но Лизетта покачала головой.

— Опасности больше нет: все глаза, какие могли увидеть нас, закрылись.

Тибо не понял, что хотела этим сказать девушка, но тон ее голоса заставил его вздрогнуть.

В молчании он поднялся следом за ней на второй этаж по винтовой лестнице.

Но, когда Лизетта взялась рукой за ключ, торчавший в двери спальни, Тибо остановил девушку.

Его пугали пустота и тишина в замке. Казалось, что замок проклят.

— Куда мы идем? — сам не понимая, что говорит, спросил Тибо.

— Вы же знаете.

— В спальню графини?

— В спальню графини.

— Она меня ждет?

— Она вас ждет.

И Лизетта открыла дверь.

— Входите, — сказала она.

Тибо вошел. Лизетта закрыла за ним дверь, а сама осталась в коридоре.

Это была та же прелестная спальня, точно так же освещенная, благоухающая теми же ароматами.

Тибо поискал глазами графиню.

Он ждал, что она появится из двери туалетной комнаты.

Дверь, ведущая в соседнюю комнату, оставалась закрытой.

Тишину нарушали лишь звон часов севрского фарфора и стук сердца самого Тибо.

Тибо испытывал необъяснимый ужас; он стал оглядываться кругом.

Его глаза остановились на постели.

Он увидел графиню.

У нее в волосах были те же бриллиантовые шпильки, на шее та же нитка жемчуга; она была в том же платье из розовой тафты и в тех же туфельках из серебряной тафты, в каких встречала барона Рауля.

Тибо подошел ближе.

Графиня не шевелилась.

— Вы спите, прекрасная графиня? — спросил Тибо, наклонившись, чтобы взглянуть на нее.

Но вдруг он выпрямился с застывшим взглядом, волосы у него встали дыбом, на лбу выступил пот.

Он начал подозревать ужасную правду.

Не уснула ли графиня вечным сном?

Тибо дрожащей рукой взял на камине канделябр и поднес его к лицу странно спавшей графини.

Лицо было бледным, словно выточенным из слоновой кости, на висках проступали мраморные жилки.

Губы посинели.

Капля горячего розового воска упала на эту неподвижную маску.

Графиня не проснулась.

— О, что же это? — воскликнул Тибо.

Рука у него так дрожала, что он не мог держать канделябр и поставил его на ночной столик.

Руки графини были вытянуты вдоль тела, и в обеих она что-то сжимала.

Тибо с усилием разжал ей левую руку.

Там был флакон, который она накануне достала из ларца.

Он раскрыл другую ладонь. В ней оказалась записка.

Всего несколько слов: «Верна своему обещанию».

В самом деле верна слову, даже после смерти.

Графиня была мертва.

Иллюзии Тибо рушились одна за другой, как ускользают сны от человека, когда он просыпается.

Однако в снах других людей мертвые встают.

Мертвецы Тибо продолжали лежать.

Он вытер лоб, подошел к двери, ведущей в коридор; открыв ее, он увидел коленопреклонную Лизетту за молитвой.

— Так графиня умерла? — спросил Тибо.

— Графиня умерла, и граф умер.

— От раны, полученной во время боя с бароном Раулем?

— Нет, от удара кинжалом, нанесенного рукой графини.

— О, это совсем новая история, я ее не слышал, — Тибо попытался засмеяться среди этой мрачной обстановки.

Лизетта рассказала ему все.

Ее рассказ был простым, но страшным.

Графиня долго оставалась в постели, слушая, как звонят колокола в Пюизе, извещавшие, что тело Рауля переносят в Вопарфон, чтобы похоронить в семейном склепе.

К четырем часам пополудни колокола смолкли.

Тогда графиня поднялась, достала из-под подушки кинжал и, спрятав его на груди, направилась в спальню мужа.

Ей встретился радостный камердинер графа.

Только что ушел врач, сняв повязку с раны и объявив, что жизнь графа вне опасности.

— Госпожа графиня согласится, что это большая радость, — сказал ей слуга.

— Да, это в самом деле большая радость.

И графиня вошла в спальню мужа.

Через пять минут она оттуда вышла.

— Граф спит, — сказала она. — Не надо входить к нему, пока он не позовет.

Камердинер склонился перед ней и уселся в прихожей, чтобы быть наготове, как только хозяин окликнет его.

Графиня вернулась к себе.

— Разденьте меня, Лизетта, — велела она горничной, — и принесите мне все, что было на мне в последний раз, когда он приходил сюда.

Субретка выполнила приказ.

Мы видели, с какой точностью, до мельчайших деталей, она воспроизвела наряд графини.