Юрий Карчевский - Схватка с чудовищами

Вера Петровна закрыла дверь поплотнее.

— Зная, что ключи от здания у меня, ночью ко мне домой приехали с Лубянки, посадили в машину, привезли сюда и потребовали открыть парадный вход. Я не помню, сколько их было, пять человек, может быть, десять. Машин было две. Это точно, и обе — «эмки». То, что ты видел в кабинетах, — их работа. Они рылись в столах и шкафах, что-то искали и, представь, находили. Какие-то бумаги, что же еще может быть у редакторов?.. От них я узнала, что директор издательства Янсон и главный редактор Лидия Полонская, все заведующие редакциями арестованы.

— А Илья? Он-то как? — с особым беспокойством спросил он.

— Тоже арестован, мой мальчик.

— Он же человек кристальной чистоты… — недоумевал Антон.

— Страшно даже подумать, что с ними всеми будет, — сказала Вера Петровна.

Антон проследовал в кабинет Честнейшего. Тот сидел за письменным столом и что-то быстро писал. Увидев его, бумаги убрал в тумбочку стола, откинулся в кресле.

— Прямо не знаешь, кому и верить! — развел он руками. — Не только там, в высоких сферах, но и у нас, в нашем заведении, издающем произведения русской и мировой классики, окопались негодяи! Спасибо органам, что избавили, наконец, нас от этих заговорщиков. И кому продались-то? Международному империализму! Нет у них за душой ничего святого! Прямо-таки зла на них не хватает. И чего людям надо было?

— Вы полагаете, что Илья Потапов…

— А ты сомневаешься? — Честнейший усмехнулся. — Да он у них — главный закоперщик!

В голове Антона все это не укладывалось. Он знал Илью с детства, помнил его полные революционного пафоса стихи. Вдохновенные, написанные на одном дыхании статьи о литературе, о классиках наших — Пушкине, Чехове, Белинском. Да и дядя Семен был о нем высокого мнения. С ним они прошли гражданскую войну, делили на двоих сухарь и воблу, укрывались одной шинелью. Всех арестовали, кроме Честнейшего. Впрочем, Вера Петровна и я — тоже на свободе… Но возможно, это ошибка, и они будут освобождены, перед ними власти извинятся. А вдруг все же враги?.. Как же органы узнали обо всем этом?..

Эти и другие вопросы мучили Антона.

И очень боялся он за судьбу маминого брата — дяди Семена.

Близились к концу госэкзамены. Перед сдачей курса философии Антон долго бродил по улицам Москвы, пытаясь сбросить с себя усталость, набраться сил для предстоящего трудного дня. «Как-то там дела у Валюши?» — подумал он. Неделю не созванивались, а кажется, прошла вечность. У нее тоже жаркая пора экзаменов. А затем и дипломы вручат. И тогда он услышит ее последнее слово о замужестве. Надеялся, был уверен в положительном ответе на его предложение и все же волновался: а вдруг — нет?..

Проходя по Воронцовской улице, увидел валом валившую толпу людей, покидавших кинотеатр «Таганский» после очередного сеанса. Но что это? Среди разноликой публики были Валя и Виктор. Даже сердце екнуло. Они, видимо, находились под впечатлением увиденного фильма и шли молча. Виктор бережно вел Валю под руку. Свернули на Большую Коммунистическую улицу. Антон за ними не пошел, не в его натуре было это унизительное занятие — следить за другими. Только подумал: куда же они направились? Впрочем, какая теперь разница…

Валя вошла в его душу и сердце так глубоко, что стала предметом постоянных раздумий. Все мечты свои он связывал теперь с ней. И тем обиднее было увидеть ее с другим.

Утром следующего дня позвонила Валя, хотела поделиться своими успехами. Антон был рад звонку, но говорил с ней сухо, односложно, безучастно. Это не могло остаться незамеченным.

— Объясни, Антоша, что произошло? Почему ты холоден со мной? — взволнованно спросила Валя. — Уж не заболел ли?

— Холоден? — удивился он тому, как точно она уловила его настроение. — Мне кто-то перешел дорогу.

— Что ты сказал? — удивилась услышанному Валя.

— Я не хочу быть помехой в твоей жизни и тем более быть навязчивым. — Объяснил и положил трубку.

Вслед за этим допоздна раздавались звонки, и все они были продолжительными, требовательными. Антон не подходил к телефону, выдерживал, что называется, характер. Но и в дурное верить не хотелось. Убеждал себя: подумаешь, фильм посмотрели, а потом Виктор домой ее проводил. Не мог объяснить себе другое: Валя знает о серьезности его намерения жениться на ней, и вдруг такое легкомыслие! Неверность — всегда неверность, и начинается она с безобидных пустячков…

В субботу рано утром Валя прибежала к нему домой, чтобы понять его и объясниться. Антон же сказал, что спешит на кафедру. И вообще, разговаривать им не о чем.

— Ты видел меня с Виктором в кино? — догадалась Валя. — Господи! Так то же — чистая случайность! Он нагнал меня уже тогда, когда я покидала кинозал.

Антон не желал вникать и слушать ее оправдания. Ушел, оставив Валю наедине со своими вопросами. Неужели все рухнуло между нами? Что могло послужить поводом? Слухи, сплетни, наговор? Было же все хорошо. Мы любим друг друга. Она старалась понять и уяснить себе азбуку жизни.

Удивительный уголок Москвы этот Дворец культуры ЗИС! Просторное, современной архитектуры здание. В нем чудесный Зимний сад, великолепная сцена, превосходный зал для танцев. Но самое дорогое для Антона Буслаева — разместившийся здесь филиал Государственной библиотеки имени В. И. Ленина.

Вместе с Валей Волковой он бывал во Дворце на спектаклях, молодежных балах. Но чаще всего — в читалке. Вот и сегодня, 22 июня 1941 года, удобно расположился за отдельным столиком с лампой под зеленым стеклянным абажуром, обложился книгами известных этнографов — Миклухо-Маклая, Ковалевского, Анучина. Как вдруг объявили: «Товарищи, в 12.00 по радио будет передано важное правительственное сообщение».

Посетителей будто ветром сдуло. Оставили занятия, последовали в вестибюль. Из черной тарелки-динамика, висевшей на одной из колонн, вскоре прозвучал голос Молотова. Нарком иностранных дел извещал о страшном: о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Высказал уверенность, что враг будет разбит, победа будет за советским народом.

Люди разошлись не сразу. Оцепенение охватило всех. Никто не представлял себе войну, но всем хотелось верить, что до Москвы она не дойдет, воевать будем на чужой земле. Было уже не до чтения. Требовалось время, чтобы все переварить, осознать.

Дипломированные историки оказались ненужными, и Антон устроился на 1-й шарикоподшипниковый завод учеником фрезеровщика. Вскоре уже самостоятельно работал одновременно на семи зуборезных и зубодолбежных станках в цехе, который переходил на производство стальных стаканов для реактивной установки «Катюша». Было нелегко, но жить на что-то надо.

В стране становилось все тревожнее. Не успокоило народ и обращение к нему по радио Иосифа Сталина, призвавшего соотечественников производить больше продукции для фронта, а на временно оккупированной земле создавать невыносимые условия для врага. Гитлеровская армия до обидного быстро продвигалась по нашей земле, оккупируя все новые территории.