Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны

Кулонга с невероятной быстротой выхватил лук из-за плеч и вложил в него стрелу. Далеко оттянув тетиву, он послал отравленный снаряд прямо в сердце огромного человекоподобного зверя. И Кала с ужасающим воплем упала ничком на глазах всех изумленных членов своего племени.

С ревом и воем кинулись обезьяны на Кулонгу, но осторожный дикарь помчался вниз по тропе, словно испуганная антилопа. Он хорошо знал свирепость этих диких волосатых людей, и его единственным желанием было как можно дальше убежать. Обезьяны преследовали его довольно долго, стремительно прыгая по деревьям, но вскоре одна за другой бросили погоню и вернулись к месту трагедии. Никто до сих пор из них не видел чернокожего человека, и поэтому все смутно удивлялись, что это за странное существо появилось в их джунглях.

Издалека Тарзан услышал слабые отзвуки стычки. И догадавшись, что случилось нечто серьезное, поспешил туда. Когда он добежал до места происшествия, то застал здесь все племя. Обезьяны в большом волнении кричали и суетились вокруг тела его убитой матери.

Горе и злоба Тарзана были безграничны. Он несколько раз проревел свой страшный боевой клич и стал бить себя в грудь сжатыми кулаками, а потом бросился на труп Калы и горько рыдал над ней, изливая скорбь своего одинокого сердца.

Утрата единственного близкого существа, питавшего к нему дружбу и нежность, была действительно великим несчастьем для него. Что из того, что Кала была свирепым и страшным зверем! Для Тарзана она была матерью — нежной, близкой, а потому и прекрасной. Не сознавая того сам, он отдавал ей все уважение и любовь, которые человек питает к своей родной матери. Тарзан никогда не знал иной и безмолвно отдал Кале все, что принадлежало бы прекрасной леди Элис, будь она жива.

После первого взрыва отчаяния Тарзан опомнился и взял себя в руки. Расспросив соплеменников, ставших свидетелями убийства Калы, он узнал все, что их бедный лексикон позволял передать ему. Однако и этого было вполне достаточно. Он узнал, что странная безволосая черная обезьяна с перьями, растущими из головы, бросила в Калу смерть из гибкой палки и затем бежала с быстротой оленя Бары по направлению к восходу.

Тарзан вскочил и, забравшись на ветви, быстро понесся по джунглям. Он хорошо знал изгибы слоновой тропы, по которой бежал убийца, и шел напрямик, чтобы пересечь дорогу черному воину, который мог идти только по тропе. На бедре Тарзана висел нож, унаследованный им от отца, а на плече — длинная веревка, свитая в круги. Через час человек-обезьяна снова спустился на тропу и стал внимательно осматривать землю.

В тонкой грязи на берегу крошечного ручейка он нашел следы ног, похожие на собственные, но они были гораздо крупнее его следов. Сердце Тарзана сильно забилось. Неужели он преследует человека, представителя своей породы?

Две одинаковых дорожки следов шли в противоположных направлениях. Жертва, которую он преследовал, прошла здесь и вернулась той же тропой. Вглядевшись в более свежий след, Тарзан заметил, что песчинки еще осыпаются с края в оставленный отпечаток. Это означало, что след был совсем свежий и что таинственное существо, за которым гнался Тарзан, прошло здесь только что.

Тарзан снова забрался на дерево и быстро, но почти бесшумно продолжал преследование. Вскоре он действительно увидел черного воина. Тот стоял на открытой поляне. В руках у него был его гибкий лук с натянутой тетивой. Против воина стоял готовый к нападению вепрь Хорта, с опущенной головой и с покрытыми пеной клыками.

Тарзан с удивлением смотрел на странное чернокожее существо. Оно так было похоже на него и все же отличалось чертами лица и цветом кожи. Правда, в книжках своих он встречал рисунки, изображавшие негра, дикаря, но как сильно отличались те мертвенные отпечатки от этого лоснящегося, черного, ужасного существа, дышавшего жизнью! К тому же этот человек с туго натянутым луком напомнил Тарзану не столько «негра», сколько «стрелка» из его иллюстрированного букваря.

Как все это было удивительно! Тарзан пришел в такое возбуждение, что чуть было не выдал своего присутствия. Но на поляне перед его глазами происходило нечто совсем новое и невиданное.

Вепрь бросился вперед, и тогда черный человек спустил маленькую отравленную стрелу. И Тарзан увидел, как она полетела с быстротой молнии и вонзилась в щетинистую шею вепря. Едва стрела была спущена с тетивы, как Кулонга положил на нее вторую, но выстрелить не успел, ибо вепрь стремительно бросился на него. Тогда чернокожий перескочил через зверя одним прыжком, с неимоверной быстротой всадил в спину Хорте вторую стрелу и почти мгновенно забрался на дерево.

Хорта повернулся, чтобы вновь обрушиться на врага, сделал несколько неуверенных шагов, словно удивившись чему-то, покачнулся и упал на бок. Несколько мгновений мышцы его еще судорожно сокращались, но вскоре он затих.

Кулонга слез с дерева. Ножом, висевшим у него на боку, он вырезал из тела вепря несколько больших кусков. Он ловко и быстро развел огонь посреди тропы и стал жарить и есть это мясо. Остальную часть вепря он оставил там, где она лежала.

Тарзан очень заинтересовался всем виденным. Желание убить яростно пылало в его груди, но желание научиться кое-чему новому было еще сильнее. Он решил выследить это дикое существо и узнать, откуда оно явилось. Убить же его он решил когда-нибудь потом, когда лук и смертоносные стрелы будут отложены в сторону.

Закончив свою еду, Кулонга исчез за ближайшим поворотом тропы, а Тарзан спокойно спустился на землю. Своим ножом он тоже отрезал несколько кусков мяса от туши Хорта, но не стал их жарить. Тарзан видал огонь и прежде, когда Ара, т. е. молния, сжигала какое-нибудь большое дерево. И все же для него было непостижимо, чтобы житель джунглей мог сам добывать красно-желтые острые клыки, пожирающие деревья и ничего не оставляющие после себя, кроме тонкой пыли. А для чего черный воин испортил свое восхитительное кушанье, отдав его в зубы огню, — было уже совершенно непонятно Тарзану. Быть может, Ара была союзницей стрелка, и он делил с нею пищу? Уж конечно он, Тарзан, никогда не испортит так глупо хорошее мясо. Поэтому он поел попросту и без затей сырого кабана. Оставшуюся же часть туши зарыл близ тропы так, чтобы можно было ее найти после своего возвращения.

Вдоволь наевшись, лорд Грэйсток вытер жирные пальцы о бедра и снова отправился по следам Кулонги, сына вождя Мбонги. В это же самое время в далеком Лондоне другой лорд Грэйсток, младший брат Тарзана, отослал обратно клубному повару поданные ему котлеты, заявив, что они недожарены. А потом, окончив обед, окунул пальцы в серебряный сосуд, наполненный душистой водой, и вытер их куском белоснежного камчатного полотна.