Ирина Шевченко - Сказки врут!

— Подъехали, стоим у травматологии, это рядом. Натали сейчас пойдёт к Роману, вместе погуляют. Ещё кто‑нибудь пусть проверит подъездную дорогу со стороны школы.

— Жека, глянь. Заодно Вадика встретишь.

Я слушала эти деловитые переговоры, пока не начала засыпать, прижавшись к Сережкиному плечу. Всё‑таки сумасшедшее было утро…

- …Нормально. Иду к вам.

Отставить спать!

Он вошёл, и Серёжка с Владом тут же кинулись навстречу. Приветствия (как будто с утра друг другу морд не били), рукопожатия. Скупые мужские слезы радости… слава богу, решили отложить для другого случая.

— Были проблемы? — обеспокоенный голос Серого эхом повторялся в наушнике.

О чем он? Я не сдержалась и всё‑таки обернулась к колдуну: под глазом у того всеми цветами радуги переливался роскошнейший фингал.

— Проблемы? Всего одна. Наташкой зовут.

Браво Нат! Снимаю шляпу!

— Ася, я бы попросил обойтись без злорадства.

Ты это мне? Я вообще молчу, Сокол. И разговаривать с тобой не собираюсь.

— Сейчас посижу немного, передохну. Избавлюсь от этой особой приметы, и выдвигаемся.

А сразу что, силёнок не хватило?

…Черт! Ладно, извини…

— Насть, ты в норме?

— Да, Серёж. Всё хорошо.

Если не считать моих мысленных пререканий с их темнейшеством.

Нервы, всё нервы…

Вырваться из морга, пусть мы провели там совсем немного времени и не увидели ничего жуткого, было счастьем. Солнечный летний день, голубое небо, зелень деревьев — красота!

— Знаешь эту больницу? — спросил у Серёжки тёмный.

Тот отрицательно помотал головой.

— Ася?

— В общих чертах. Вон там — детская поликлиника, там — взрослая, а прямо — роддом.

— Роддом через дорогу от морга, — хмыкнул колдун. — Символично. Где травматология, помнишь? Идите туда, спокойно. Я сразу за вами. Натали уже в машине. Влад, — это в микрофон оставшемуся в помещении оборотню, — подстрахуй со своими. Антон, у тебя всё тихо?

Ну точно кино!

Мы с Серым свернули на узкую асфальтированную дорожку и не спеша пошли в сторону двухэтажного кирпичного здания. Ох, скорей бы! Квартира — плевать какая — ванна и постель. Хотя бы коврик в прихожей. Но перед этим чай. Не муть в пакетиках, а «нормальный». Ни за что не поверю, что Сокол не припас пачку крупнолистового. А там, может, и мамины травки захватил…

Когда до машины, в которой ожидала нас Нат, оставалось уже рукой подать, путь нам преградил глобус на длинных ножках. Натурально — глобус. Крупное изображение земного шара на голубеньком платьице растерянно замершей перед нами девушки обретало забавную объёмность за счёт солидного срока беременности. Вот что на самом деле символично, тёмный!

Я улыбнулась будущей мамочке и уже примерилась обойти её по газону, а Серый вдруг остановился, как вкопанный.

— Алёнка?

Я чуть не навернулась с бордюра…

— Здравствуй, Серёжа.

Именно такие ему и нравились всегда: высокая, намного выше меня, в недавнем прошлом — стройная и фигуристая. Длинные тёмные волосы, карие глаза, чуть вздёрнутый носик и пухлые губки. Всё, что надо.

— Ты…

Если бы она могла бежать — побежала бы.

— Я… Я в консультации была… С мужем… Он в аптеку пошёл, вон в ту… — Она махнула рукой куда‑то в сторону.

Нет там никакой аптеки. И не было никогда.

— Ясно. А я вот… Это Настя…

Идиот.

— Привет. — Во второй раз улыбка получилась не такой искренней, но получилась. — А я… тоже с мужем. Тоже потерялся где‑то…

Тёмный, не будь сволочью, ты же всё прекрасно слышишь!

— Нигде я не потерялся. — Крепкие пальцы сжали мой локоть.

Спасибо.

— Вот. Это Вася, — ляпнула я первое пришедшее на ум имя.

— Василий, — подтвердил Сокол, подхватывая и пожимая безвольно обвисшую руку девушки. — Очень приятно.

— Мне тоже… очень. Я пойду. Да… Извините…

Она свернула с дорожки и припустила прямо по траве к просвету между больничными зданиями, быстро–быстро. Но догнать ещё можно…

— Вы чего это? — непонимающе уставился на нас с Соколом Серый.

Телепат хренов!

— Нет у неё никакого мужа, — сказала я, не глядя на него.

— И срок около тридцати девяти недель, — добавил от себя господин доктор. — Последние деньки бегает.

Серёжка громко сглотнул. Обернулся на голубое платьице, потом — на меня. И снова на неё.

— Насть…

Ну чего тебе ещё? Благословения моего, что ли?

— Там дорога, Серый. Маршрутки ходят. Уедет, потом можешь и не найти.

Не будь придурком. Прав тёмный: сейчас не задумываешься, а потом уже поздно будет. Или уже забыл об обязательном условии любого воскрешения? Везунчик ты всё‑таки, Серёжа…

— Сокол? — парень посмотрел на колдуна.

— Десять минут, — разрешил тот. — Максимум — пятнадцать. Влад, у нас тут форс–мажор. Пригляди. Антон…

— Да я слышал, — отозвался охотник. — Бывает же! И правда, подфартило, если вспомнить…

Счастье через край, да.

— Эндометриоз второй… нет, третьей степени, — под нос себе бормотал Сокол. — Врачи не рекомендуют прерывание беременности с таким диагнозом. Не категорически, но и гарантий не дают, что потом всё будет нормально.

У него все чудеса объяснимы.

Мне бы что‑нибудь объяснил…

— Ася, иди в машину.

— А смысл?

Я ждала, я честно ждала, что у него найдётся ответ на этот вопрос. А потом развернулась и пошла, как и Алена, прямо по газону, но только в другую сторону.

— Антон, видишь нас? — тёмного я слышала теперь только в наушнике.

— Да. Нашли время мылодрамы устраивать!

— Антоша, заткнись, — вежливо попросила Натали. — Настя, остановись, пожалуйста…

Я сняла клипсу и зашвырнула далеко в траву. Вот так вот!

Хреновая у меня получилась сказочка и закончилась соответственно.