Рафаэль Сабатини - ПСЫ ГОСПОДНИ

– Вы только что слышали об этом, сэр, – напомнил ему дон Педро.

– Вы молоды, Джервас, – презрительно сказала Маргарет. – Весь мир открыт вам, чтобы вы набирались ума. Идите за мной, дон Педро.

– Молод! – с негодованием выкрикнул Джервас.

– О, да, – подтвердила она, – и все ваши ошибки происходят от бессердечия. Впрочем, вы меня задерживаете.

– Видит Бог, я это делаю намеренно. – Рассерженный Джервас решительно преградил им путь.

Дон Педро мог предложить Маргарет свою помощь. Но он не торопился. Он углядел нечто знакомое в поведении графини и сэра Джерваса. Его собственное положение было чрезвычайно опасным. Он должен был соблюдать осторожность, чтоб не нарушить ненадежное равновесие. Поэтому он оставался в стороне от спора, предметом которого был он сам.

Тем временем сэр Джервас, заметив гнев в глазах Маргарет, подавил свой собственный.

Он понял свою ошибку, не понял лишь, что негодование Маргарет вызвано его плохим поведением.

– Маргарет, это дело…

– Я сказала, что вы меня задерживаете, – прервала она его мольбу.

Маргарет держалась очень высокомерно и властно. Возможно, в ней возобладало упрямство, унаследованное от своенравной матери.

– Маргарет! – Голос Джерваса дрожал от волнения, ясные глаза, чью голубизну подчеркивал загар, были полны тревоги. – Мое единственное желание – служить вам…

– Никакой службы мне не требуется, а уж столь назойливо предлагаемой – тем более.

– Идемте, дон Педро! – в третий раз приказала она.

Сэр Джервас на сей раз отступил: он был очень обижен и не хотел продолжать разговор. Но когда она уходила и дон Педро послушно двинулся за ней, Джервас, больше не скрывая своих чувств, бросил на него ненавидящий взгляд. Испанец ответил на него поклоном, в котором усматривалась почтительность и ничего больше.

Сэр Джервас угрюмо смотрел им вслед; дивное сентябрьское утро померкло, исчезла из души радость предвкушаемой встречи с Маргарет. Он счел себя ужасно оскорбленным – и не без оснований. Вот уже неделю он большую часть дня проводил с ней – либо в ее поместье, либо на прогулках – пеших и верховых. Между ними установились близкие теплые отношения, и Джервас был уверен, что период испытаний подходит к концу и скоро Маргарет даст согласие на официальную помолвку.

Джервас отнюдь не отличался самодовольствем. Даже внушая себе, что Маргарет любит его, он сознавал, что ее любовь – чудо, и он сам, и его заслуги здесь ни при чем. Любовь Маргарет – незаслуженный дар фортуны, который принимают с удивленной благодарностью, не задаваясь вопросами.

Но события этого утра снова означали крушение всех надежд. Ясно, что она его не любит. Просто ей было весело коротать с ним время. Дни ее текли тоскливо в поместье Тревеньон со скучным книгочеем-отцом, и Маргарет была рада, что он приглашает ее на прогулки верхом, охоту, сопровождает в Перин или Труро, катает на яхте или берет с собой на рыбалку. Но любви, истинной любви к нему в ее сердце не было, иначе она не обошлась бы с ним, как сегодня, не унизила, не оспорила его законного права распоряжаться испанцем, выброшенным на берег. Все это казалось невероятным и терзало душу. А ведь он был человек с положением в обществе, уверял себя Джервас. Королева произвела его в рыцари за участие в боях против Армады, и полномочия, данные ему ее величеством, налагали на него определенные обязательства и здесь, в Корнуолле. Арест испанца, спасшегося в морском сражении и выброшенного на берег после кораблекрушения; разумеется, входил в его обязанности, и Маргарет не помешает ему выполнить свой долг, они не заморочат ему голову абсурдно-романтической сдачей в плен, разыгранной этим испанцем. Впрочем, не так уж его капитуляция абсурдна, поразмыслив, решил Джервас. Далеко не абсурдна. Это пример испанской хитрости и коварства. Ради спасения собственной шкуры он сыграл на женском пристрастии к романтике.

Еще раз тщательно все обдумав, сэр Джервас принял окончательное решение. Он отправится в поместье Тревеньон и избавит лорда Гарта и его дочь от незваного гостя, как бы это ни отразилось на его собственной судьбе. А сотом он разыщет сэра Фрэнсиса Дрейка или другого флотоводца и отправится на поиски новых приключений на собственном прекрасном корабле, который оснастил для него сэр Джон Киллигру.

Джервас решительно вошел в дом Тревеньонов, не дожидаясь, пока о нем доложит старый мажордом Мартин, заправлявший скромным хозяйством графа Гарта. Джервас бросил ему в руки ружье и, не внимая увещеваниям, отстранил старика и направился в библиотеку, где Маргарет и ее пленник сидели наедине с графом.

Его светлость был изрядно раздосадован. Речь шла уже не о временных помехах в ученых занятиях, безмерно раздражавших графа, а о деле, чреватом всевозможными неприятностями, о постоянной ежечасной угрозе желанному миру в доме. Дон Педро с самого начала пытался сблизиться с графом, напомнив ему о знакомстве со своим отцом в далекие дни правления королевы Марии. Это несколько оживило туманное представление графа об обязанностях, которые налагает положение. Благосклонность графа выразилась в том, что он не очень явно проявил свое неудовольствие по поводу вторжения и всех неудобств, которые оно сулило.

Худой и бледный затворник почти дружески посмотрел на испанца из-под кустистых бровей, и слабая улыбка мелькнула в когда-то каштановой, а ныне почти белой бороде.

– О, да. Я помню дона Эстебана де Мендосу. Очень хорошо помню. Так, стало быть, это ваш отец? – Граф улыбнулся приветливее. – У меня есть все основания его уважать.

Граф погрузился в раздумья, перебирая в памяти события, внезапно извлеченные из небытия. Он припомнил, что из всех испанцев при дворе королевы Марии дон Эстебан де Мендоса был, вероятно, единственным, кто не жаждал крови принцессы Елизаветы. Когда стараниями Рено создалась угроза для ее жизни, именно дон Мендоса сообщил об этом адмиралу, и своевременное предупреждение, возможно, спасло жизнь ее высочеству.

Этими воспоминаниями и было продиктовано последующее высказывание графа.

– Сыну дона Эстебана де Мендосы не угрожает опасность в Англии. Многие джентльмены будут рады служить вам, памятуя о вашем отце. Сама королева, стоит напомнить ей о прошлом, станет вашим другом, как когда-то ее другом был ваш отец.

– Возможно, они предпочтут вспомнить, что я командовал галеоном Армады, – возразил дон Педро. – Недавние события куда более весомы, нежели дела давно минувших лет. И в любом случае, между мной и джентльменами, которые могли бы отнестись ко мне дружелюбно, – почти вся Англия, где любовь к испанцу почитается зазорной.

И в этот самый момент совет нарушил сэр Джервас; вместе с ним в затхлую библиотеку, казалось, ворвался здоровый свежий ветер вересковых пустошей и моря. Он был слегка взволнован и переполнен неистовой силой – и то, и другое его светлость не переносил. Властью, данной ему королевой, Джервас предложил избавить лорда Гарта от незваного гостя. Он не предлагал услугу, а высказывал намерение, что еще больше не понравилось графу.