Чернияз Абуталипов - Чекисты рассказывают...

Вновь активизировавшиеся в Ферганской долине басмачи наглели с каждым днем, совершая набеги на мирные города и кишлаки. Они поджигали промышленные предприятия, уничтожали посевы, угоняли скот, терроризировали и грабили мирное население, убивали партийных и советских работников, не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей.

Штаб Ферганского фронта был переведен из Коканда в Андижан — центральный пункт района, где орудовали басмачи. В это время даже сам Андижан, за исключением привокзального района, фактически находился в их руках. Бандиты настолько обнаглели, что рискнули обстрелять поезд Главкома С. С. Каменева при посещении Андижана.

В начале мая началась операция по ликвидации басмаческих банд в Ферганской долине. Прежде всего стали очищать от басмачей город. Красноармейским частям активно помогали местные жители, которые организовывали добровольческие отряды милиции. Уже через месяц-полтора эти отряды насчитывали более тысячи вооруженных всадников.

Совместными усилиями частей регулярной Красной Армии и добровольческой милиции к концу июля басмаческие банды были разгромлены. В боях было убито и взято в плен около 1700 бандитов.

План окончательного разгрома басмачей в Алайской долине состоял в том, чтобы нанести комбинированный удар в двух направлениях — со стороны Восточной Бухары на Гарм и Каратегин и со стороны Ферганы на Алай — чтобы зажать банды в тиски, не дать им возможности вырваться из капкана и уклониться от удара красных частей.

Для осуществления этого плана Реввоенсовет Ферганского фронта издал приказ о создании двух экспедиционных отрядов, ответственным руководителем и военным комиссаром одного из которых был назначен Абдулла Ярмухамедов, а командиром отряда — Иван Федорович Маликов.

Задача Каратегинского экспедиционного отряда заключалась в уничтожении банды курбаши Фузаила Максума. На Алайскую военную экспедицию возлагалось также пройти через Гульчинскую крепость по р. Гульче-Суфикурган через перевал Хатунарт, начать-наступление с Верхнего Алтая, по мере занятия горных перевалов укрепить их пикетами, чтобы не дать возможности уйти из долины основным силам басмачей — бандам курбашей Тахтамата, Манаса и Нурмата. На восток бандиты отступить не могли, ибо путь им преграждал непроходимый Заалайский хребет, на юг тоже — там находился Каратегинский экспедиционный отряд. Басмачи волей-неволей должны были принять бой с красноармейскими частями.

Отряд под командованием И. Ф. Маликова и А. Ярмухамедова должен был выступить утром 3 августа 1923 г. из Оша.

В ночь перед выступлением Абдулла долго не мог уснуть. Все думал о будущих боях, мысленно старался представить весь путь, который надо пройти отряду, думал о том, каждый ли боец понял свою задачу, уяснили ли участники экспедиции всю ответственность предстоящего похода. Глубоко за полночь, наконец, задремал…

Проснулся от гогота стаи диких гусей, крик которых напоминал скрип телеги. Птицы летели низко над многочисленными, уже начинающими желтеть предгорными холмами.

Абдулла, поеживаясь от утренней свежести, долго смотрел в окно. Горы, горы, бесчисленные мелкие озера, образовавшиеся еще весной после разливов рек. Вершины величественных гор покрыты вечными снегами. Привольный, богатый, необыкновенный край. В воздухе слышится унылый крик гусиной стаи; кому охота покидать такие места…

И работать бы народу, который вздохнул наконец полной грудью при новой, Советской власти. Да нет, шакалы-басмачи не дают покоя, вконец разорили этот сказочный край, который природа одарила всем, чтобы люди жили счастливо. И от этой мысли еще большей ненавистью к бандитам проникся комиссар.

— Пора кончать с этой сволочью, — сказал вслух Абдулла и стал одеваться…

Отряд вытянулся длинной цепочкой по два всадника в ряд. К 14-му августа, имея по пути несколько мелких стычек с дозорами из банды Тахтамата и Нурмата, он достиг Дараут-Кургана. Здесь намечался последний привал. Надо было сформировать отдельные гарнизоны по 30—40 сабель, закрепить за ними районы действия, создать несколько так называемых летучих отрядов и начать преследование басмачей.

Жители Алайской долины, прятавшиеся до сих пор в горных ущельях, стали постепенно спускаться в долину и группироваться вокруг гарнизонов, видя в них своих защитников. Они всячески помогали красноармейцам, доставляя им продовольствие, фураж. Отдельные жители изъявляли желание идти вместе с бойцами в дозор, быть проводниками.

Рано утром 15-го августа дозорные отряда недалеко от стоянки экспедиции задержали подозрительного всадника без оружия. Он назвался жителем Андижанского уезда. На вопрос, куда он едет, тот ответил, что возвращается из Каратегина после продажи баранов. Дозорные все нее решили привести его в штаб.

Один из бойцов отряда, доброволец киргизской милиции, увидев около штаба задержанного, сразу признал в нем родного брата кровожадного курбаши Курширмата — Рузымата.

Допрашивал Рузымата комиссар. Бандит, конечно, стал все отрицать, говорил, что он-де бедный дехканин, что его с кем-то путают… Тогда комиссар приказал дозорным, которые привели басмача, вернуться на место ареста бандита и тщательно осмотреть местность.

— Не может быть, чтобы Рузымат ехал просто так, — ответил Абдулла на немой вопрос Ивана Федоровича. — Чувствую, он что-то должен был везти с собой, может быть, очень важное. И не случайно он без оружия. Так, мол, безопаснее. А ты как думаешь, командир?

— Согласен с тобой, Абдулла.

Предположения комиссара оправдались. Не прошло и часа, как бойцы вернулись с пачкой бумаг и писем.

— Где нашли? — обратился к ним комиссар.

— Недалеко от места, где его задержали, — ответил молодой милиционер-узбек. — Трава там густая, смотрю — лежит вот этот сверток. Продолжили поиски, но больше ничего не нашли.

— Ну, молодцы! Спасибо! Можете идти отдыхать.

— Есть, товарищ комиссар!

Письма оказались от сбежавшего в Афганистан Курширмата. Адресованы они были Ферганскому курбаши Казакбаю и другим главарям басмаческих шаек. В одном из них Курширмат писал Казакбаю, что необходимо все усилия приложить к тому, чтобы продержаться несколько месяцев. В скором времени он с помощью эмира бухарского и афганского правительства с несколькими сотнями джигитов сам прибудет в Фергану. Уже недалеко то время, успокаивал он своих «друзей», когда Англия объявит войну Советам, и мы вместе, с помощью аллаха, разобьем гяуров, восстановим старые порядки.

— Вот, подлец! — воскликнул комиссар. — До сих пор надеется на что-то! Неужели он еще не понял, что песенка его давно уже спета! Подвернулся бы он сейчас нам, мы бы показали ему Англию!