Алексей Панихин - Хроники Ледяного Королевства

Тянулись месяцы. Короткие и напряженные. Несколько учеников уже покинули гимназию, не выдержали нагрузок, либо их родители были страшно недовольны строгостью здешних преподавателей. Против ожиданий Уэйна учиться оказалось не так уж трудно. Хоть учителя относились к нему равнодушно, это отталкивало глупого ребенка; местные заводилы все чаще и чаще стали встречать Уэйна по дороге домой, но каждый раз за него вступался высокий и мощный одноклассник вместе со своей подругой, той самой черноволосой девочкой, и молодой тренер постепенно осмелел. Он изрядно окреп за год трудов и теперь неспешно, без особых усилий мог сдавать зачеты по физической подготовке. Он ходил в числе отличников; одну, другую, третью олимпиаду он успешно провел, выступая за свою академию, хоть и не выиграл ни разу, единожды смог занять второе место, и теперь ему пришлось целиком сосредоточиться на испытании…

Самым нелегким оказалось объяснять тетушке, у которой он жил, причины своих еженедельных побоев. Мальчик стискивал зубы и, превозмогая острое желание пожаловаться, сводил всю вину на лишний камень на дороге; и хоть он успешно лгал, зрелая женщина все-таки решила сходить в школу, не предупредив Уэйна.

Странный это был вечер. Под ногами вздрагивало, иногда доносились какие-то непонятные звуки, тяжкие и глухие, точно удаленный вой Майтен — это могли быть и они, но вой не прекращался, ни чем не прерывался, был бесконечным. Уэйн боялся и помыслить, что произойдет, когда он покажется испуганным сейчас… в присутствии Натали и Александра, своих единственных, а поэтому — лучших друзей. Поэтому вел себя смелее обычного, пытался шутить — Натали смеялась, Александр чуть ухмылялся, внимательно наблюдая за действиями своего друга. Им было по двенадцать лет, Натали сегодня исполнилось тринадцать и они решили покинуть суматоху праздника, уединившись в старом сарае на горе, о котором им всегда рассказывал Уэйн.

— Все в порядке! — выкрикнул вниз мальчик. — Дверь выбита, можете подниматься — Он осторожно спрятался обратно в темное помещение, достал из кармана фонарик, — покемонов им все еще воспрещалось тренировать, — посвятил вокруг и нашел то, что искал — старый, пыльный подсвечник на низком столике. Вскоре снаружи донеслось пыхтенье, и Александр первым вскарабкался на вершину, сразу заполнив собой все узкое пространство дверного проема; не без труда он протиснулся внутрь. За ним последовала Натали, и только после этого Уэйн решил зажечь свечи.

Они стояли в пустом; полутемном помещении с голыми стенами и высоким заколоченным окном под потолком. Вокруг их ног медленно кружилось сероватое облачко пыли, толстым слоем покрывавшей весь пол, так что с трудом можно было разглядеть сложное содержимое на поверхности. На каждой из стен раньше, очевидно, тоже находились какие-то окна; теперь от них остались лишь серые прямоугольники, наглухо забитые; кто-то настойчиво хотел оградиться от света мирского. Они подняли глаза вверх — потолок не угадывался. Вокруг царила мертвая тишина, от которой ломило уши.

— Мрачно тут, жутковато, — говорят, тут в старину жил кто-то, бродяга — иностранец. Поселился, и больше никто его не видел и не слышал.

— Пошли, пошли отсюда! — запищала Натали и попятилась к выходу. Она потянула Александра за рукав, и недоумевающий, зевающий во весь рот Уэйн вдруг громко заявил.

— Да нет же! Здесь нет ничего страшного. Бродяга тот… был приятелем у моего прадедушки, мне о нем рассказывал отец.

Глаза Александра сверкнули, он переглянулся с Натали и та мгновенно умолкла. Вместе, они озадаченно уставились на своего приятеля и тот мигом засуетился.

Уэйн порылся в мешке, растрепал старый брезентовый пакет, обнажил деревянный пол и одним махом выломал одну из дощечек. Он явно был уже здесь раньше. Спустя мгновение он поднялся, держа в руках небольшую кожаную сумочку, и протянул ее Александру. Тот распустил завязки, сунул в нее руку и извлек оттуда недлинный кинжал в простых черных ножнах, по краям окованных узкой полоской вороненой стали. Мальчик держал оружие плашмя, пальцы его правой руки скрывали рукоять, но он неожиданно ощутил странное чувство. В этом неброском на вид кинжале была какая-то завораживающая соразмерность. Гладкая черная кожа, покрывающая ножны, все это скрывает невероятно красивую сталь, — вдруг мелькнуло у Александра в голове. Как спокоен и уверен в себе будет он, едва его ладонь коснется этой рукояти, хранящей тепло его тела! Ему вдруг очень захотелось поскорее взять — заполучить эту вещь, он невольно подался назад, забывая об осторожности.

— Красивый правда? — невинно задался вопросом Уэйн, чем дал шанс Александру исправиться — вновь шагнуть вперед и даже протянул вещь хозяину.

Мальчик сел на пол, подложив под себя рваный брезент, отцепил ремешки и резко обнажил клинок. Из черной, как ночь крестовины выходило плавно сужавшееся и лезвие в тринадцать пальцев длиной; белоснежная сталь казалась горячей, раскаленной до бела; и по лезвию, оставляя лишь узкие полоски вдоль краев, тянулись удивительные узоры из причудливо переплетенных линий… похожих на… иглы? Наследник готов был поклясться, что его друзья вместе с ним наблюдают за оружием, завидуют… И надо признаться, ему это чертовски нравилось!

Уэйн старательно описал всю историю, потратив на это весь вечер и добрую часть ночи. Как оказалось, она необычайно интересна не только ему. Он пояснил, как странный, голодный и чем-то больной мужчина оказался на пороге их дома, без сознания. Старый, всегда сварливый Маркос де Зон приказал занести человека в дом, заперся с ним в лаборатории, и лишь затем позвал слуг. Попросил принести воды, еды. Никто так и не узнал, каким образом старик мгновенно привел в чувство бледного, страшного и ужасно тощего мужчину. Вопросов не задавали и сторонились взгляда нового гостя. Глаза его ни как не шли в сравнение со всем прочим, они были глубокими, красивыми, но самое страшное — неизмеримо старыми, вечно усталыми. Едва минул месяц, незнакомец покинул дом, там не с кем и не заговорив кроме старика, они дружески пожали руки и распрощались.

— Кто знает, как все было на самом деле, — продолжал негромко Уэйн. — Кто знает, как на самом деле происходило все это, но, так или иначе, мне это рассказал отец, а ему это рассказал дворецкий нашего дома.

— Ничего не понимаю, — почесал в затылке Александр. — Откуда ты узнал про сарай… и про этот кинжал?

— Вы что не слышали этого? — удивился Уэйн. Оба слушателя вновь переглянулись, они были удивлены еще больше. — Старая тетушка говорила мне, что здесь, на горе, творится нечто неладное, её всегда тревожат дурные сны… а иногда, с вершины доносится ужасающий хохот. Тогда, а случилось это два года назад, я не придал этому значения, просто попытался выкинуть из головы. Но теперь, когда я своими глазами видел, как пылают и светятся эти серые пробоины на стенах, вместо окон, когда я услышал этот жуткий хохот снова — я… я не испугался, но мне стало не по себе. А потом, хохот прекратился… и со мной кто-то заговорил. Но я…