Роберт Хайнлайн - Искатель. 1993. Выпуск №3

Помимо этого, существует сон. Совершенно удивительное состояние, в котором самим художником дозволено создавать собственные миры. Теперь вы понимаете, надеюсь, — продолжал он с улыбкой, — почему критик должен быть именно человеком. Иначе он бы не смог спать, как все остальные люди.

Еще существуют алкогольные напитки — сочетание еды и сна. Есть удивительное наслаждение общения, подтверждение чему наш с вами пример. Конечно, здесь художник не изобрел ничего нового, но тем не менее это еще один плюс в его пользу.

Не стоит забывать и про секс. Как критик, я бы никогда не обратил внимания на нечто подобное. Но вы, друзья мои, заставили меня, Джонатана Хоуга, посмотреть на это иными глазами и найти в сексе нечто такое, до чего я бы никогда не додумался в своих собственных творениях. Да, ваш художник воистину талантлив. — И он посмотрел на них почти с нежностью. — Скажите, Синти, что в этом мире вы больше всего любите и больше всего ненавидите?

Она даже не попыталась ему ответить, а лишь поплотнее прижалась к мужу. Рэнделл обнял ее. Хоуг обратился к нему:

— А вы, Эдвард? Есть в этом мире нечто такое, ради чего вы отдали бы свою душу? Впрочем, не надо отвечать. Я все понял по вашему лицу и прочел в вашем сердце прошлой ночью, когда вы склонялись над постелью своей жены. Замечательное искусство, просто чудесное… вы оба. В этом мире мне удалось найти несколько образцов истинного искусства, что вполне достаточно для того, чтобы дать художнику возможность попытаться создать повое произведение. Но слишком уж много в вашем мире плохого, созданного небрежно, по-дилетантски. Я не могу проникнуться любовью к произведению искусства, если в нем не заложено трагедии истинной любви.

Синти бросила на Хоуга испуганный взгляд.

Хоуг поднял на нее глаза. В них было не сочувствие, а сдержанная благодарность.

— А как же может быть иначе, моя дорогая?

Она внимательно посмотрела на него, потом отвернулась и спрятала лицо на груди мужа. Рэнделл нежно погладил Синти по голове.

— Прекратите, Хоуг! — гневно сказал он. — Вы опять ее напугали.

— Простите, я этого не хотел.

— Не хотели, а сделали! А теперь послушайте-ка, что я вам скажу. Не слишком ли много в вашей истории несоответствий? Даже не потрудились гладко сочинить.

— Я таки знал, что вы мне до конца не поверите.

Но Рэнделл не верил ни одному слову Хоуга, поэтому, набравшись храбрости, он начал свою речь, не выпуская из объятий жену:

— А как насчет вещества под вашими ногтями? Что, про это вы забыли? А по поводу отпечатков пальцев?

— Вещество под моими ногтями никакого отношения к моему рассказу не имеет. Это служило одной цели — напугать сынов Птицы. Уж они-то хорошо знают, что это за вещество.

— Ну и что же это за вещество?

— Кровь сынов. Она попала под ногти по вине другой моей личности. Ну а что касается отпечатков пальцев, то Джонатан Хоуг — человек на самом деле боялся их оставить. Вы же помните, Эдвард.

Рэнделл это подтвердил, и Хоуг кивнул.

— Я все понимаю, но, честно говоря, даже сейчас не помню такого факта, хотя моя целостная личность все знает. У Джонатана Хоуга была нервная привычка вытирать предметы носовым платком. Возможно, он вытер им и подлокотники вашего кресла.

— Я этого не помню.

— Я тоже.

Но Рэнделл и не собирался сдаваться.

— Это далеко не все и даже не половина. Как насчет санатория, в котором вы якобы лечились? И кто вам платит? Где вы получаете деньги? Почему Синти всегда панически боялась вас?

Хоуг посмотрел на город, от озера начинал подниматься туман.

— Слишком мало времени, чтобы объяснить все до конца, — сказал он. — К тому же это неважно, поверьте мне. Хотя вы, конечно же, мне верите, хотите того или нет. Но вы затронули другой вопрос. Вот, — Хоуг вытащил из кармана целую пачку купюр и вручил их Рэнделлу. — Можете взять их себе, мне они уже не понадобятся. Через несколько минут я вас покину.

— Куда вы собираетесь?

— Обратно, к себе. Когда я уйду, вы должны сделать следующее: сесть в свою машину и немедленно уехать на юг через город. И ни в коем случае не открывайте окна, пока не отъедете от города на милю.

— Почему? Мне все это очень не нравится.

— Неважно. Делайте, как я вам сказал. И запомните, грядут перемены.

— Что за перемены?

— Я уже говорил вам, что сынами Птицы занимаются. Ими и всеми их делами.

— Кто и как?

Хоуг не ответил. Он пристально смотрел на туман, который полз на город.

— Думаю, мне пора. Делайте, как я вам сказал.

Он встал.

Синти подняла голову.

— Не уходите! Только не сейчас!

— Что вы сказали, моя дорогая?

— Мы должны знать одну вещь: мы с Тедди будем вместе?

Он посмотрел ей в глаза.

— Я все понимаю, только я этого не знаю.

— Но вы должны знать!

— Нет, я не знаю. Если вы оба — существа этого мира, то ваши жизненные пути могут и соприкоснуться. Но, кроме меня, есть и другие критики, и вы это знаете.

— Критики? Что они должны сделать с нами?

— Ничего. Просто кто-то из вас двоих может оказаться критиком. Помните, критики — люди из этого мира. До сегодняшнего дня я и про себя ничего толком не знал. — Он посмотрел на Рэнделла. — Вот он вполне может оказаться критиком. Однажды я заподозрил его в этом.

— А я?

— Я слишком плохо вас знаю. Но думаю, это маловероятно. Понимаете, мы не имеем право знать друг друга, поскольку это исказило бы наше артистическое восприятие.

— Но если мы не одинаковы, тогда…

— Все, — неожиданно произнес Хоуг, не то чтобы решительно, но таким категоричным тоном, что Рэнделлы испугались. Он наклонился над скатертью с яствами, отщипнул еще одну виноградину, съел ее и закрыл глаза.

Рэнделл наконец не выдержал.

— Мистер Хоуг!

Никакого ответа.

— Мистер Хоуг!

И снова молчание. Рэнделл отодвинулся от Синти, встал, подошел к Хоугу и тронул его за плечо.

— Мистер Хоуг!

Они подождали еще несколько минут.

— Черт побери, но не можем же мы бросить его здесь! — воскликнул Рэнделл.

— Тедди, он знал, что делает. Нам надо в точности следовать его инструкциям.

— Ну хорошо, в конце концов, мы можем остановиться в Вокегане и заявить в полицию.

— Сообщить им, что мы оставили мертвого человека здесь, на склоне холма? Ты что, думаешь, они скажут «о’кей» и запросто отпустят нас? Нет, Тедди, надо сделать то, что он нам сказал.

— Милая моя, как ты можешь верить всей этой ерунде, которую он тут наплел?

Она внимательно посмотрела на него, и на ее глаза навернулись слезы.

— А ты сам веришь? Только честно, Тедди.

Он отвел глаза и сказал:

— Ладно, неважно! Мы сделаем так, как он сказал. Идем.

Туман, поглотивший город, рассеялся, когда они съехали с холма и направились к Вокегану. Установилась яркая солнечная погода. Воздух был свеж и прохладен, поэтому предупреждение Хоуга по поводу окон, казалось, было вполне оправданным.