Игорь Середенко - Китайская роза

— Что бы я делал без тебя? — нежно произнес Вильям. Он провел теплой ладонью по лицу, нежно касаясь ее мягкой кожи. — Ты — мой яркий солнечный лучик.

Роза прижала свою голову к груди Вильяма, словно кошечка, и вновь выпрямилась, а затем опять прижалась, будто ластится, мягко касаясь его тела своей головой. Ее рыжие волосы ярко отбрасывали огоньки солнечных лучей, попавших на них, и свисали на плечо и грудь Вильяма, окутывая его словно теплым и пушистым шарфом.

Он все время думал о том, как ему поступить и что сказать ей, когда нужно будет через неделю уехать в Лондон. Он не мог найти подходящих слов и объяснения, ему не хотелось уезжать. Но что сказать отцу, если он решит еще немного задержаться? Что сказать ему о Розе или, быть может, ничего не говорить? За время пребывания с Розой он привык к ней, хотя нет, значительно больше, он не мыслил жизни без нее! Но, как ему рассказать об этом его семье, ведь, отец не поймет этих чувств, ему присущи мысли и разговоры о цифрах, законах, экономике. Вильям хотел поскорее обучить Розу всем манерам поведения в обществе, языку общения и хоть каким-то основным знаниям, чтобы можно было ее вывести в свет. Но, отец… Сможет ли он понять его… Внезапно, его мысли были прерваны словами Розы.

— Люди ночи. — произнесла она как-то таинственно.

— Что, прости, что ты сказала? — переспросил ее Вильям.

— Люди ночи. Они были тут.

— Я не понял, какие люди?

Она весело пожала плечами, затем поднялась и игриво схватив обезьянку, забегала по комнате, перепрыгивая через предметы, находящиеся у нее на пути. С того дня они почти не расставались. Вильям боялся ее вновь потерять. Он поднимался рано утром, еще до рассвета, а уходил поздно вечером, когда солнце уже скрывалось за горизонт. Они подолгу сидели на скамейке напротив фонтана, напоминающего водопад, где вода сбегала по камням, падая в небольшой искусственный пруд, где грациозно и важно плавали разноцветные рыбки, придавая этому сооружению схожесть с настоящим естественным водоемом.

Под тихие звуки бегущей по камням воды и случайные всплески рыб в пруду, Вильям обучал Розу английскому языку, манерам и многому другому, чего ей необходимо знать, чтобы свободно чувствовать себя в людском обществе. Он рассказывал об обычаях и традициях лондонцев и своей семьи, о том, что она может встретить в Англии и какие бывают люди, а она внимательно слушала, повторяя за ним, и, как лучший ученик, старалась верно отвечать на его вопросы о пройденных темах.

Ночью, когда Вильяма не было, она часто вспоминала свою жизнь в дикой природе. Она вспоминала свободу, где не было границ, высоких стен и ограждений, где царствовали законы природы, не искусственно придуманные человеком. Также она вспоминала Вильяма и всех тех людей, с которыми она успела познакомиться. Она понимала, что ей необходимы все эти уроки, что давал ей Вильям, чтобы быть рядом с любимым, быть с тем, кому она доверилась и подарила свое сердце. Она понимала, что он живет в другом, незнакомом ей мире, и если она хочет быть рядом и быть счастливой, то ей необходимо понять и принять его мир — мир людей, каким бы диким, своенравным и чуждым не показался ей. Она, не задумываясь, поставила на чашу невидимых весов счастье и свободу. И она сделала выбор, еще там, находясь с раненым, голодным и слабым Вильямом. Она поменяла свободу на счастье. Она имела полное право быть счастливой, как все люди.

Вильям и Эрик находились на арендованной квартире, они сидели за столом, освещенным лучами раннего восходящего солнца.

— Вот твой кофе, Вильям, — произнес Эрик, — Тебе два кусочка сахара, как всегда?

— Спасибо, Эрик. — дружелюбно произнес Вильям.

— Собираешься к ней? Не забудь подарок. Мне трудно было найти эту помаду. Она хорошего качества, как ты и просил, она нежно красного цвета.

— Благодарю тебя. Я ни на минуту не могу оставить ее. Ты — настоящий друг. — сказал Вильям.

Эрик сел напротив Вильяма за маленький столик и положил несколько кубиков сахара в чашку. Аккуратно и медленно помешав, он сделал глоток.

— Здесь отменный кофе, но чай — лучше нашего. — сказал Эрик. — Я давно хотел спросить тебя.

— Да Эрик, я слушаю. — сказал Вильям, задумавшись о чем-то.

— Я понял, что ты ее любишь. Это так?

— Да, мой друг. Все верно.

— А, вот, любит ли она тебя?

— Думаю, что любит.

— Она говорила тебе об этом?

— Пока нет. Но не всегда можно судить по словам. Я увидел это в ее глазах. Они не лгут. А также, я приметил это в ее отношении ко мне. Эти женские вздохи, взгляды, ласка… — сказал Вильям.

— И все-таки, на тебя она подействовала своим обаянием, мне кажется, больше, чем словами.

— Ах, Эрик, когда влюблен, то не замечаешь слов. Женщине достаточно чувств и действий, чтобы показать свои отношения и проявить тепло, заботу и ласку. Слова не всегда нужны. Иногда, неуместно сказанная фраза может оттолкнуть. Я влюблен…

— Вот именно, ты влюблен и не замечаешь…

— Чего не замечаю? Я не понимаю тебя. — сказал Вильям.

— Когда человек влюблен, он становится слепым и кроме своего идеала в избраннице ничего не видит.

— Потрудись объяснить. Что все это значит? — удивился Вильям.

— Ну, хорошо. Когда уезжал твой отец, он сказал, чтобы ты через две недели вернулся. Как теперь ты поступишь? Все расскажешь отцу про Розу и свои нежные чувства к ней?

— Я об этом только и думаю, Эрик. Я полагаю, что смогу уговорить отца.

— Ты хочешь взять ее в Лондон? Ты с ума сошел. Во-первых, она дикарка…

— Эрик. Я прошу этого…

— Хорошо, извини. Я знаю, что ты делаешь все возможное, чтобы вернуть ее в общество. Но профессор Ронг Бао сказал, что это долгая кропотливая работа. Много лет уйдет на то, чтобы осуществить эту твою идею.

— Да… — задумчиво сказал Вильям, скорее, не соглашаясь, а принимая во внимание сказанные Эриком слова.

— Но, есть еще одно обстоятельство, куда более сложное. Тот мир, в который ты хочешь ее увезти, он может не принять ее. И ты разобьешь ей не только сердце, но и погубишь ее. Ведь, если она тебя любит, то ты сможешь обеспечить ей защиту в своем мире, полном человеческих пороков, эгоизма, лжи, предательства, корысти, зависти. Сможешь ли ты защитить эту чистую и свободную душу? Ведь, ей не свойственны человеческие пороки. Ты невольно из-за благих чувств и побуждений, возможно, из-за жалости, втянешь ее в новый чужой для нее мир. Мы в ответе за тех, кого приручили. Я знаю тебя, ты не сможешь ее оттолкнуть. Тебе придется дать ей новую жизнь. А твоя семья, как она воспримет эту новость?

— Я понимаю тебя, Эрик. Как бы ты поступил на моем месте? Ведь, ты не влюблен и тебе не понять меня. Что касается защиты и заботы, то я, ведь, имею степень бакалавра экономических наук и буду работать, не зависимо от своих родителей.