Владислав Глушков - Княжа булава

Но на что пошли эти деньги? Виктор Сергеевич достал письмо генерала к Сергею Михайловичу. Нет, даты не совпадали, значит, велась более оживлённая переписка, из которой можно узнать, на что израсходована не малая сумма. В графе расхода, указано просто ремонт.

«Ремонт чего? — Думал Виктор Сергеевич? — что можно было ремонтировать на столь значительные по тем временам средства? Совсем не понятно. Но это след, явный финансовый сед того, что булава была здесь и что с ней что-то произошло».

— Месье Виктор, — прервал его размышления Люк, — что-то нашли, или вновь пусто?

— Кое-что нашёл, Люк, кое-что, да вот только не знаю, куда это кое-что приложить. Пошли, поужинаем, что ли? Прогуляемся, а там может и на ум, что придёт.

— Я не против.

После ужина идти ни куда не хотелось, поэтому Виктор Сергеевич забрёл на задний дворик, там росло несколько деревьев, и стояла совсем патриархальная беседка, но было очень тихо и уютно, идеальное место для размышлений. Он уселся в беседке и вновь начал размышлять, что и где можно было в то время ремонтировать. Во время этих раздумий его глаза блуждали по стене здания, в котором размещалась квартира. Он совершенно бесцельно рассматривал окна, отмечая, что вот в тех не так давно установлены пластиковые, а вон там старые рамы заменены на новые, деревянные, но со стеклопакетом.

«Ну, почти всё как у нас, — подумал Виктор Сергеевич, — а вон окно совсем старое, очень давно не крашеное и не мытое вдобавок. Постой, — окликнул он сам себя, — это окно соседнее с нашим. Точно, вот выходит окно нашей спальни, оно такое же старое, не окрашенное, но оно чистое. Почему? Потому, что дочери ресторатора вчера навели капитальный порядок. А это окно, почему его ни кто не помыл? Но у нас больше ни оно окно не выходит во двор. Значит это не наше окно. Тогда чьё? Соседние с той стороны ухоженные, значит это и не их. Что Выше?»

А выше всё было просто, два окна, то которое было над их спальней и соседнее, над грязным были окрашены в одинаковый цвет, краска выглядела совсем свежей, к тому же на окнах расположились совершенно одинаковые жалюзи. Виктор Сергеевич внимательно присмотрелся к грязному окну и увидел.

Виктор Сергеевич подскочил, ударился головой, и побежал, что было духу наверх в квартиру, он взбежал по лестнице, распахнул двери, совсем не удивившись, что они не закрыты и влетел в кабинет. Вот тут-то прямо на пороге он и замер.

В комнате в двух креслах, друг напротив друга сидели два человека, они не спускали, один с одного глаз и стволов пистолетов. Один из них бы конечно Люк, а вот второй ни кто иной, как полковник Кордубан.

— А вот и наш глубокоуважаемый Виктор Сергеевич, Здравствуйте господин Поздняков, — обратился полковник к вошедшему, не спуская глаз с Люка, — проходите, шо это Вы в дверях застыли, чай Ваша квартирка-то. И ради Бога скажите своему другу, что я не опасен, пускай уберёт свою пушку.

— А Вы не опасны?

— Странный вопрос. Конечно, нет.

— Ладно, поверим на слово, только вот Вы первым свои пистолет спрячьте, а потом уже Люк.

— А шо это я Вам так верить должен?

— Так Вы, господин полковник сами сказали, что не опасны.

— Да, верно, сказал, — согласился Кордубан, пряча оружие. — Ну, шо, господин Поздняков, нашли то, за чем Вас сюда отправили?

— А меня сюда отправили?

— Ну да.

— Не Вы ли мне командировочные выдали?

— Ну, не будем уточнять. Судя по тому радостному выражению лица, с которым Вы просто ворвались в квартиру, всё-таки нашли. Вот и замечательно, давайте её мне, и я со спокойной душёй отправлюсь домой, надоели мне эти заграницы, сил никаких нет. Не понимаю, как Вы здесь жить собираетесь, здесь же чистой воды тирания везде.

— Интересно, а я как то не замечал. И в чём она заключается?

— Да вот хотя бы вчера, останавливает он меня и сразу протокол писать. Ну, я ему как человеку денег предложил, отказался, мало ему что ли, предлагал двадцатку, — Люк при этих словах полковника усмехнулся. — А что ему за превышение скорости сотку давать? Смеётся он. — Глянул полковник на Люка, — так вот я и говорю, не берёт, да ещё и второго зовёт. Ну, тогда я конечно ксиву ему в нос, мол, смотри я тоже вроде как мент. Нет, не помогло, скрутили они меня и в участок, пришлось консулу звонить еле разрулили.

— Я удивляюсь на Вас полковник, привыкли вы дома хозяином жизни себя чувствовать, а здесь не так, здесь закон хозяин.

— Да, бросьте Вы, закон. Какой это такой закон? Ну, да ладно не станем спорить, коль Вам здесь нравится, то и оставайтесь, просто отдайте мне, то, что должны и живите себе спокойно.

— Вот и опять Вы слишком самонадеянны, полковник, говорю же здесь закон. Сейчас я вызову полицию и Вас уже ни один консул не отмажет, так, что лучше идите себе спокойно и уезжайте домой.

— Что не отдашь?

— Нет, не отдам.

— Почему?

— Потому, что, во-первых, ты сам не знаешь на кого работаешь, но явно не в интересах государства стараешься, а, во-вторых… Ну, да и первого хватит.

— Послушай, ты, миллионер новоиспечённый, я смотрю, ты себя слишком вольготно здесь чувствовать начал. А что если мы на тебя дело заведём, Интерпол он законы соблюдает, быстренько тебя к ногтю прижжет и на Родину отправит, а там ты совсем по-другому заговоришь.

— И что же ты мне повесишь?

— Да, что угодно, изнасилование, убийство, наркоту, да мало ли висяков у нас имеется.

— А доказательства?

— Тебе они не понадобятся, ты или сразу всё отдашь, или до суда не доживёшь. Этапы у нас конечно теперь не такие как раньше были, но на твой век хватит.

— Так для экстрадиции доказательства нужны.

— Будут, не беспокойся, так, что лучше отдай и спи спокойно.

— Нет, тебе я её не отдам. В страну передам, безвозмездно, в музей через посольство Французское-что бы ни кто, ни ты, ни твой хозяин не смог лапы к ней протянуть. Понял полковник? — Виктора Сергеевича не на шутку разозлила наглость этого последнего гостя. — Так, что убирайся по добру, по здорову, и хозяину своему передай, кто там тебя заслал, иначе Люк сейчас вызовет полицию, а я дам показания, что ты пытался нас ограбить.

— Смотри Витя, не ошибись, — просипел сквозь зубы полковник, вставая с кресла. Его челюсти были плотно стиснуты от злости, — не ошибись, у тебя ведь семья ещё есть, коль сея не жалко, их пожалей. — Он вышел и сильно хлопнул дверью.

— Кто это был, месье Виктор?

— Это? — Виктор Сергеевич махнул головой в сторону покинувшего квартиру, — Это один очень обнаглевший слуга, точнее защитник Украинской государственности, полковник службы безопасности. Хотя, думаю, он очень давно служит не государству, а кому-то из очень высокопоставленных чиновников, или олигархов. Да и чёрт с ним, смотри лучше, что я нашёл. Пошли.