Владислав Глушков - Княжа булава

— Понятно, ладно, тогда дожидайся встречи, а я поеду с Франсуа на рынок, заканчиваются продукты, нужно пополнить запасы.

— Хорошо, езжай. К обеду хоть вернётесь?

— Если я к обеду не вернусь, что тогда ты есть будешь? Конечно, вернусь.

— Да если и не вернёшься, что меня мадам Клори не накормит?

— Мадам Клори не накормит, потому, что мадам Клори уехала в деревню на неделю.

— Ну, тогда не остаётся ничего другого, кроме как ждать тебя, поэтому не задерживайся и езжай немедленно.

Посетитель пришёл ровно в десять, это был человек ни чем не примечательный, такая серая личность, каких ходит по улицам всех городов превеликое множество. Среднего роста, в возрасте около сорока лет, ни усов, ни бороды, короткая аккуратная стрижка. Одет он был тоже вполне заурядно, лёгкие летние брюки, светлая рубашка, светлые туфли. Такого человека если и встретишь где-нибудь на улице, то уже через пять минут забудешь и никогда, потом не вспомнишь, единственное, что выдавало в нём человека достаточно состоятельного, то это дорогие, золотые часы. Но и этот предмет в наше время не говорил о статусе человека. Всевозможные официальные копии дорогих брендов можно было достаточно дёшево купить во множестве интернет магазинов, не говоря уже о совсем дешёвых Китайских подделках, которые продавались на каждом углу на вес. Но так с первого взгляда подделку невозможно отличить от брендовой вещи, поэтому Виктор Сергеевич не стал даже и задумываться над страной происхождения данного мужского аксессуара.

— Здравствуйте Виктор Сергеевич, я рад, что Вы не стали затягивать с этим делом, — произнёс человек всё тем же неприятным голосом.

Вот голос у него действительно был особенный, в отличие от его внешности, такой голос, услышав однажды невозможно забыть, наверное, никогда.

— Здравствуйте, извините, не запомнил, как Вас величать.

— Вы и не могли запомнить, потому, что при нашем телефонном разговоре я Вам не представился.

— Тогда самое время исправить это.

— Да, конечно, Шмыголь, Юрий Карлович Шмыголь.

«Ты смотри и фамилия у него такая же противная, как и голос, — подумал Поздняков».

— Прошу, Юрий Карлович, пройти со мной в кабинет, там нам ни кто не будет мешать, да признаюсь и мешать некому, в доме только горничная. — Они поднялись в кабинет, — итак, слушаю Вас, господин Шмыголь.

— Да, правильно, слушайте, потом будете говорить. Вы, наверное, не знаете, с какими людьми связались.

— Извините, но я перебью Вас, мне так же неизвестно кто Вы такой, и откуда Вам известно о моих делах. Вас это не смущает?

— Нисколько, даже если я Вам представлюсь, это Вам ни о чём не скажет. Но я несколько успокою Вас. Я некоторое время работал с одним из Ваших оппонентов, и конечно у меня остались в его окружении некоторые связи, эти люди регулярно сообщают мне обо всём неординарном, что твориться там. Так вот, как только до меня дошла информация о булаве, у сразу начал поднимать все свои знакомства. Представляете, я ранее никогда ничего подобного не слышал, и вдруг, мой прежний друг оказывается более осведомлённым, чем я. Начал я копать и наружу сразу вылезли все четверо. Кстати должен Вам сказать, что консул, с которым Вы встречались, работает на кого-то из них, потому, что информация о Вашей встрече тут же просочилась, только вот я не смог определить с кем. Что ни говори, профессионал. Ладно, это мелочи. Так, вот как только я понял, что за этой самой булавой ведётся настоящая охота, я спросил сам себя, а почему, тебе Юрий Карлович не сыграть напоследок по крупному? Понимаете, если бы в этом был заинтересован кто-то один из них, я никогда бы не решился, а здесь шанс, шанс свести их в кучу и на этом неплохо заработать.

— Интересно? И на ком Вы хотите заработать? Кто Вам заплатит деньги?

— Во-первых, конечно Вы, за то, что я избавлю Вас от хлопот, а во-вторых, я смогу устроить среди них аукцион, поверьте, я знаю, как общаться с этими людьми, они заплатят мне, или просто перегрызут друг, другу глотки, но один всё равно останется и тогда он заплатит мне.

— Всё это очень захватывающе, но почему я должен Вам довериться?

— Почему? Хороший вопрос, да, прежде всего потому, что хотите спокойно дожить до старости в окружении своих детей и жены, увидеть внуков, ну и тому подобное.

— А Вы мне можете это гарантировать?

— Поймите, я не Господь Бог, но я могу многое, в частности я могу постараться устроить все ваши дела, связанные с булавой, согласитесь, это значительно облегчит Вашу жизнь. И вот, что ещё скажу, Ваши дети в относительной безопасности не потому, что Вы отослали в Киев этого молодого француза, а потому, что я предпринял некоторые меры по их безопасности, как только я эти меры сниму, никакой француз им не поможет.

— Сколько Вы хотите, и что я должен сделать?

— Вот это уже деловой разговор. Я не жадный и одинокий человек, от Вас мне достаточно пятисот тысяч, эта первоначальная сумма, которая в большинстве своём покроет все мои расходы, связанные с этим делом, остальные деньги на своё безбедное дальнейшее существование я получу с аукциона. Вас устраивает эта сумма?

— Сумма не маленькая, но какие гарантии?

— Я же Вам сказал, гарантий минимум. Скажу вам одно, как только Вы лишитесь булавы, эти люди просто отстанут от вас.

— Но в таком случае я могу просто взять и выбросить её в море, это будет значительно дешевле, согласитесь.

— Да, дешевле. Но разумно ли? Я думаю, то нет. Во-первых, я сомневаюсь, что претенденты на владение ею поверят в то, что Вы выбросили столь ценный артефакт, а значит, не перестанут Вас преследовать, а, во-вторых, неужели у Вас поднимется рука на такой акт вандализма, уничтожить собственными руками святыню.

— Святыня, это или просто плод чьего-то воспалённого воображения, здесь ещё можно поспорить, нет действительно исторических подтверждений существования и принадлежности этой булавы, поэтому если речь идёт о благополучии моей семьи, я решусь и на такой шаг.

— Исторические подтверждения? Есть они или нет, этого доподлинно никому неизвестно, может, и есть где-нибудь в засекреченных архивах. А письмо Скоропадского к Вашему прадеду, это разве не исторический факт?

— Это только лишь письмо частного лица, в нём излагается семейная легенда, и только, что в ней правда, а что ложь этого мы никогда не узнаем.

— Хорошо, я соглашусь с Вами в том вопросе, что касается подлинности этого предмета, но Ваши оппоненты, они не согласятся, и они не прекратят своих притязаний, пока не своего, а они, поверьте мне, делать это умеют. Да Вам и самому это прекрасно известно.

Виктор Сергеевич с интересом взглянул на собеседника.

— Да, уважаемый Виктор Сергеевич, я знаю о Вас всё, может, даже больше чем знаете Вы сами. Я привык дела вести основательно, поэтому прежде, чем взяться за него, я узнал про Вас всё. Мне хорошо известно, что Вам уже приходилось сталкиваться с одним из Ваших современных оппонентов, кстати, тот человек, что приходил к Вам, он тоже всего лишь винтик в игре, но винтик, который умеет делать свою работу. Я знаю, что столкнувшись именно с ним, Вы всерьёз задумались о безопасности. Если бы не его визит, Вы вообще не приняли бы все эти притязания серьёзными, отмахнулись бы от них и уже могли бы пострадать. То, что Вы не оставили семью в Киеве, было разумно, этот шаг дал Вам некоторый запас времени, Вы заставили, пускай временно, но играть их по Вашим правилам. Однако сейчас он вновь берут инициативу в свои руки. И вызов Ваших детей в Киев, это не прихоть ректора академии, это результат деятельности одного из претендентов. Скажу Вам честно, что если бы не принятые мною меры, то девочки до академии не доехали бы.