Валерий Мигицко - Военные приключения. Выпуск 6

— А чё хочешь? — отвечает партнер.

— Давай… Профи, — предлагает Резаный. — Надоел он мне.

— Профи так Профи.

Резаному не повезло, он проигрывает.

Климов идет по аллее к казарме. Вдруг он замечает Резаного, который, перебегая от дерева к дереву и озираясь по сторонам, приближается к домику, где остановился Стрельцов. Климов скрывается в глухом кустарнике и оттуда наблюдает за Резаным. А тот уже возле крыльца. Щелчок пружины, и в его руке взблескивает лезвие ножа. Седой подкрадывается к Резаному и, как только тот ставит ногу на ступеньку, набрасывается на него.

Климов держит Резаного за кисть руки, в которой нож, и наносит ему серию ударов ребром ладони по шее, ребрам, животу. Резаный бросает нож. Седой отскакивает от него, но тут же сбивает с ног коротким хлестким ударом в челюсть. Резаный ползает в пыли, сплевывает кровь и хрипит:

— Ты чё, Седой? Не надо, не надо…

— Убью, гаденыш! — рычит Седой и бьет его ногой в лицо.

Резаный переворачивается на спину и затихает.

На шум из домика выходит Стрельцов.

— Ты поосторожнее здесь, — говорит ему Климов. — Это тебе не мотострелковая рота.

Просторная комната, в которой разместились женщины-официантки. На открытых настежь окнах ветерок теребит белые накрахмаленные занавески, стол заброшен цветастой скатеркой, койки аккуратно заправлены грубошерстными солдатскими одеялами, пол застелен ковровыми дорожками, а под угол огромного зеркала шифоньера подоткнут букетик полевых цветов. Из динамика портативного магнитофона, что стоит на подоконнике, вырывается песня: «Мы встретимся снова…»

У женщин совсем домашний вид — они в легких халатиках, а некоторые и в бигуди. Каждая занята собой. Одна из них сидит на кровати и делает маникюр, другая крутится возле зеркала, третья тоже расположилась на кровати и, позевывая, читает журнал… А вот и та, которую, как мы знаем, зовут Юля. Она гладит на гладильной доске фартук.

Приближаются тяжелые шаги и глухие голоса. Женщины настораживаются, прислушиваются. Дверь распахивается, и в комнату вваливается пьяный «контингент» во главе с Цыганом.

— Здрасьте, бабоньки! — в пьяной радости кричит Цыган.

Икнув, он направляется к той женщине, что недавно читала журнал. Она пятится от него, забегает за стол. Цыган пытается поймать ее. Его собутыльники кидаются к другим женщинам-официанткам. Комната в миг преображается — скатерть оказывается по полу, дорожки сбиты… Идет возня, слышатся вскрики и визг.

Юля забилась в угол. К ней подступает тот парень, который приставал в обеденном зале.

— Не подходи! — замахивается на него Юлька утюгом. — Тресну сейчас! Не подходи, говорю тебе!

Парень ухмыляется, тянет к ней руки. Он делает еще шаг — Юлькино «оружие» летит ему в лоб. Парень хватается за голову, из-под пальцев сочится кровь. Юлька стрелой мчится к окну и, оборвав занавески, выскакивает во двор.

— У-у, стерва! — несется ей вслед. — Лови ее, лови!

Она бежит полем по высокой густой траве, достигает леса, оглядывается, но, убедившись, что погони нет, все равно не останавливается. Она долго петляет между деревьев, прыгает через кочки и ложбинки, прикрывая лицо от хлестких веток, ломится сквозь кустарник.

В изодранном халатике, вся в ссадинах и грязевых подтеках, Юлька бродит по посветлевшему под утро лесу. Она приближается к поляне и совсем было выходит на нее, но тут спешно приседает, прячется за куст. На поляне, возле дотлевающего костра, сидят трое из числа «контингента». Юлька зверьком выглядывает из-за куста, прислушивается к разговору:

— Долго еще мы здесь гнуса кормить будем?

— Сколько надо, столько и будем.

— Кому надо? Мне или тебе?.. Рвануть бы отсюда!

— Крез тебе рванет! Из-под земли достанет.

— До-ста-нет. Вот дождусь, когда он на полигон приедет, и дерну вон за ту ручку. А? Бах-тарарах — и все к чертям собачьим! Всех в небеса отправлю. А?!

— Сиди уж… «Бах-тарарах». Денег нету, ксивы [2] Ксива — паспорт. (Прим. авт.). тоже. Куда подашься? А потом — не Крез, так другие достанут. Он ведь для нас пахан, а над ним еще свора. Как пить, достанут.

— А, гнус проклятый! — отбивается от мошкары тот, что грозился. — Пошел-ка я в яму. Может, там посплю.

Парень встает, идет к березе, одиноко стоящей на поляне, и ловко опрокидывает ее. Там, где должно быть корневище деревца, оказывается люк. Он спускается, судя по всему, по ступенькам под землю.

Утро. Зал для приема пищи бывшей солдатской столовой. Официантки сервируют столы. Здесь же и Юлька, Как обычно, с шумом на завтрак приходит «контингент». Тот парень, которого вчера Юлька ударила утюгом, явился сюда с перебинтованной головой. Расталкивая своих сотоварищей, он рвется в зал. Увидев Юльку, кидается на нее. Схватив официантку за рукав, парень хлещет ее по щекам и в злобе орет:

— Ах ты, стерва! Ах ты, паскуда! Ты сейчас у меня попляшешь! — С этими словами он заламывает ей руки за спину и валит на один из столов лицом вниз.

Юлька извивается, пинается и кричит:

— Отпусти, гад! Я убью тебя! Убью! Только попробуй тронь!

Однако вырваться ей не по силам. Парень свободной рукой рвет на ней платье, задирает подол. «Контингент», будто ничего особенного и не происходит, рассаживается за столы, как в театральные кресла, предвкушая занятную сцену.

В зал входит Стрельцов. Он устремляется на помощь к Юльке. Вадим отбрасывает от нее парня и тут же наносит ему удар в голову. Парень плюхается на пол, но в следующее мгновение вскакивает и пытается нанести Стрельцову ответный удар. Вадим уклоняется от него, захватывает руку парня и резко бросает его опять на пол. Тот охает и затихает.

Юлька, растрепанная и в разорванном платье, стоит прижавшись к стене. Вдруг она хватает со стола нож и бросается к парню. Вадим успевает поймать ее и отбирает нож. У Юльки — истерика. Она бьется в руках Стрельцова, кричит и порывается к своему обидчику. Вадим подхватывает ее на руки и несет к выходу из зала. Юлька еще сильнее кричит, болтает ногами и пытается поцарапать Стрельцова.

— Верх Профи, — звучит чей-то голос из сидящих в зале. — И баба, значит, его.

Все принимаются за пищу, не обращая внимания на избитого Стрельцовым парня, который все еще лежит на полу.

Комната, в которой временно разместились женщины-официантки. Сюда и вносит Стрельцов брыкающуюся Юльку, пытается уложить ее на кровать.

— Полежи, успокойся… Да успокойся, тебе говорю!

Стрельцов, придерживая Юльку одной рукой, другой дотягивается до графина и наливает в стакан воду.

— На, попей. Успокойся. И не бойся меня.

Зубы. Юльки выбивают звонкую дробь. Она все же делает несколько глотков, откидывается на подушку и воет: