Валерий Мигицко - Военные приключения. Выпуск 6

Карл XII, в застегнутом на все пуговицы синем кафтане, сидя посреди походной палатки на барабане, угрюмо смотрел немигающим оком на свои голые ноги. Ботфорты из лосиной кожи, забрызганные по самые раструбы черноземной грязью, торопливо чистил за входом денщик. За спиной шведского короля, изогнувшись в полупоклоне, осторожно дышал переводчик.

В двух-трех шагах от ссутулившегося Карла XII стоял гетман Иван Степанович Мазепа. В богатом жупане из голубого сукна, подпоясанный цветастым кушаком, за который была заткнута гетманская булава, в красных сафьяновых сапожках на высоких каблуках, он казался залетной южной птицей среди спартанского убранства военной палатки. Ее владелец образом жизни на войне старался мало чем отличаться от жизни собственных солдат, потомков, как и он, древних викингов. Мазепа терпеливо ожидал продолжения разговора.

А король Швеции безрадостно молчал. Было о чем подумать. Его любимец, генерал Адам Людвиг Левенгаупт, с шестнадцатитысячным корпусом которого связывалось столько надежд, оказался разбитым русскими драгунами новоиспеченного князя Меншикова под какой-то деревней Лесной (Петр I назвал эту победу «матерью Полтавской баталии»), 17 орудий и, самое главное, семь тысяч повозок с боеприпасами, провиантом и фуражом достались победителям.

Идут бесконечные стычки с войсками царя Петра, которого так и не удалось проучить нарвской викторией, А украинские мужики, в верности которых ему уже год клялся Мазепа, во всех местах, где только находилась королевская армия, дружно взялись за вилы. Нападают не только на фуражиров, но и на целые отряды.

О том же думал и Мазепа. Только мысли его были еще более безрадостными. Украинское казачество, не говоря уже о простом люде, отказало изменнику в доверии. Украина осталась верной кровному союзу с Россией, К шведскому королю клятвопреступник смог привести вместо обещанного войска лишь две тысячи человек: сердюков — личную пешую гетманскую гвардию (от слава «сердитый», «злой») и часть казацкой старшины. И все. Да и эти мазепинцы разбегаются тайком, не желая сражаться против своих.

К тому же вездесущий светлейший князь Александр Данилович Меншиков со своими драгунами отвоевал и порушил гетманскую ставку — укрепленный городок Батурин. Именно там хитрец Мазепа собрал для шведской армии огромные запасы продовольствия и огневых припасов…

Решившись, гетман твердо сказал неуравновешенному королю «природных шведов» (так тот именовал солдат своей армии):

— Надо идти зимовать на юг, ваша светлость. К Полтаве.

Карл XII, подняв вихрастую голову, спросил заинтересованно:

— А что даст моей армии Полтава, пан гетман?

Мазепа, чуть подумав, ответил осторожно:

— Царь Петр приказал тамошнему коменданту свезти с округи продовольствие, пушки и припасы к ним. Еще в январе. Из Полтавы и до Сечи рукой подать. Верный мне кошевой атаман Гордиенко головой ручается тебе за запорожцев. За Сечью — Крым. Хан, пообещай ему что-нибудь, станет нам союзником в войне с Россией. А за ханом стоит турецкий султан.

Уловив заинтересованность во взгляде воинственного короля Швеции, гетман ответственно добавил:

— Крепость полтавская — земляная. Валы с тыном да ров. Для шведских храбрецов и моих сердюков то не помеха в бою.

На последних словах Мазепа сделал ударение. Низложенный гетман, проклятый православной церковью и заочно казненный, все еще пытался играть роль самоуправного владыки украинского казачества. Хотя бы на словах.

Король Карл, понимающе кивнув, только заметил:

— А найдется ли в твоей Полтаве, друг мой гетман, второй Фермор?

Намек был ясен. Комендант небольшой крепости Веприк к северу от Полтавы Фермор, шотландец на российской службе, сдал в плен шведам еще способный сражаться гарнизон. Капитулировал на условиях сохранения неприкосновенности своей особы, личного имущества и обоза. Такое предательство вызвало бурю возмущения в рядах петровской армии.

Гетман знал о полтавской крепости многое.

— Нет, ваша светлость.. Комендантом там стоит русский полковник — Келин Алексей. Сам царь Петр за его дела расположен к сему офицеру.

И, прямо глядя в глаза коронованному покровителю, Иван Степанович клятвенно заверил Карла XII:

— Со взятием Полтавы вся Украина перейдет под вашу высокую руку. Доблестная армия получит там все, в чем сегодня так нуждается. В том клянусь на кресте…

Отказавшись от дальнейшего похода на Москву, шведская армия круто повернула на юг и походным маршем двинулась на недалекую Полтаву. Теперь под ней решалась судьба Северной войны.

Среди первых, кто принес в стан армии России сообщение о намерении шведов «доставать» город Полтаву, оказался казак мураховской сотни Ахтырского полка Федор Животовшинский, бежавший из вражеского плена. Давая «расспросную речь», он сообщил:

«…Сам король и Мазепа хотят итить до Полтавы со всем своим войском».

В начале мая 1709 года вся многочисленная армия Карла XII сосредоточилась вокруг Полтавы на расстоянии двух миль. И блокировала ее.

Овладение крепостью давало королю Швеции несомненные выгоды в войне с Россией. Во-первых, Карл получал более спокойный район для расквартирования своей 32-тысячной армии. Во-вторых, улучшал снабжение ее за счет имевшегося в городе, как утверждал Мазепа, большого количества продовольствия и военного снаряжения. В-третьих, взятие Полтавы давало королю-полководцу обладание линией реки Ворсклы, ведшей к переправе через Днепр в Переволочне.

Тем самым, с одной стороны, облегчалась возможность соединения шведских войск с союзником — польским королем Станиславом Лещинским, усиленным корпусом генерал-майора Крассау (Крассова), хотя тем приходилось весьма туго. Их громили в Речи Посполитой коронный гетман Сенявский, литовский гетман Огинский и русские полки. С другой стороны — обеспечивались коммуникации с запорожцами атамана Гордиенко и крымскими татарами, за спиной которых для Петра I зримо стояла Оттоманская империя.

Взятие Полтавы открывало и стратегическую перспективу. Крепость на Ворскле-реке «распечатывала» удобный путь на Харьков и Белгород. И дальше — в глубь России, к Москве.

Все это хорошо понимали король Карл XII, искренне веривший в свою счастливую звезду и свой военный гений, и его ближайший советник бывший гетман Мазепа. Первому не давали покоя военные лавры короля Швеции Густава II Адольфа, правившего в начале XVII века, в Смутное время и оставившего след в истории государства Российского. Второму только победа покровителя давала возможность восстановить былое могущество.

Прекрасно понимали значение Полтавы в Северной войне и Петр I с военачальниками российской армии. Силы же ее только сосредотачивались для предстоящего генерального сражения.