Валерий Мигицко - Военные приключения. Выпуск 6

Я выбрасываю козырного туза:

— Автандил — мой друг.

По-видимому, это имя в здешних местах служит чем-то вроде пароля.

— Что слышу! — ликует лейтенант. — Почему молчал, дорогой? Сразу надо было сказать. Сразу!.. Проезжай, прошу тебя! Здесь недалеко, успеешь.

— Спасибо, — благодарю, я.

— За что спасибо? Мне спасибо? — удивляется милиционер. — Тебе спасибо!

В лучших традициях кавказского гостеприимства!

— Спасибо, товарищ лейтенант! — кричит уже из кабины Ольга.

«Нива» огибает «уазик» и медленно катится по дороге. В ста метрах от поста за поворотом столкнулись два грузовика. Насколько могу судить, никто из водителей не пострадал. Тем не менее зрелище не из веселых. Спешу миновать это место. Бригада ГАИ, занятая на происшествии, не чинит моему намерению никаких препятствий.

— Я должна вас поблагодарить, — говорит мне Ольга.

— За что? — искрение удивляюсь я.

— За выдумку со свадьбой. Ловко все получилось.

Минуту-другую внушительно молчу. Затем сообщаю:

— Никакая это не выдумка.

— Гоголадзе, свадьба, тамада — так не бывает! — безапелляционно заявляет она.

— Автандил Гоголадзе — мой друг. Свадьба — вполне реальное событие, которое будет иметь место нынче вечером. Между прочим, мы приглашены.

— И я тоже?

— Я вместе со своей девушкой, — уточняю я. — Если бы вы согласились стать ею на этот вечер…

— Только не обижайтесь, Олег, — после короткой паузы говорит Ольга. — Боюсь, что не смогу. Сегодня было столько всего… Я устала.

Больше к вопросу о свадьбе мы не возвращаемся. Часом позже «Нива» стоит у входа в единственную гостиницу одного маленького городка с труднопроизносимым названием. Девушка сидит в кабине, Я занял стратегически важную позицию у входа и теперь определяю, что она мне сулит. Дверь заперта. В холле никого нет. Впрочем, кроме швейцара, — вот он. Стучу, надеясь привлечь его внимание. Тщетно.

Меняю тактику, нахожу в кармане металлический рубль и телеграфирую им. Тренированный, слух швейцара мгновенно реагирует на изменения в характере производимого шума. Швейцар подходит, отпирает и замирает в двери с решимостью последнего защитника Фермопильского прохода. Незамедлительно переправляю подношение ему в карман и, дабы как-то обосновать сей приступ меценатства, добавляю словесно:

— Два номера.

Не проронив ни слова, швейцар запирает дверь, направляет свои стопы в неосвещенную часть холла и возвращается с табличкой, каковую для удобства ознакомления с ней водружает на уровне глаз. На табличка надпись: «Мест нет». Отлично организована здесь информация: оперативно, доступно и, можно сказать, за чисто символическую плату.

С максимально возможной теплотой улыбаюсь этому достойному представителю местного сервиса и сбегаю по лестнице.

— Мест нет и не предвидится, — сообщаю я Ольге.

Девушка молчит. По ее виду можно заключить, что она с самого начала была в этом уверена.

Предлагаю разбить бивуак на берегу.

— Вероятно, это не совсем удобно, — нерешительно возражает Ольга.

Полностью с ней согласен, хотя на эти самые неудобства мы смотрим, по-видимому, с разных точек зрения.

— Я лягу в машине. Для вас у меня есть палатка, — успокаиваю я девушку. — Ну, так как?

Она молчит, что-то обдумывая. Хотелось бы мне знать, что ее так озабочивает? Ужели моя возможная агрессивность?

— А, впрочем, если хотите, можем до утра простоять здесь. Место не из опасных — людно, светло… — говорю я, надеясь ускорить ее решение, каким бы оно ни оказалось.

— Я принимаю ваше предложение, — наконец объявляет Ольга таким тоном, будто речь идет не о ночевке на берегу теплого моря, а по меньшей мере, в кратере действующего вулкана, и я начинаю понимать, что ее беспокоит что-то другое.

Свет в палатке гаснет. Тишина и темень вокруг такие, что на ум невольно приходят мысли о конце света. Я мог бы нарушить их множеством имеющихся в моем распоряжении средств, но не делаю этого потому, что ничего не имею против мрака и тишины. Тишина обостряет слух, а в темноте иной раз удается подсмотреть такое, чего не разглядишь даже в лучах самого мощного прожектора.

«Нива», в которой расположился я, стоит на опушке каких-то зарослей. Палатка, избранная под резиденцию Ольгой, разбита на пляже в десятке метров от автомобиля. Возможно, при свете дня окрестный пейзаж и радует взор, но теперь, исполненный какой-то мрачной недоговоренности, он кажется просто зловещим.

Сон не приходит. По давней привычке призываю себя поразмыслить о чем-нибудь отвлеченном, но соседство столь очаровательной девушки оставляет этот призыв повисшим в воздухе. Думаю о конкретном. О той, которая в десятке метров отсюда, по-видимому, тоже не спит и размышляет.

Где-то далеко в стороне пролетает самолет. Волна, рожденная в десятке миль, на последнем дыхании доползает до финиша и теребит берег. В соседних зарослях хрустит ветка. Случайные ночные звуки, столь выразительно оттеняющие тишину. Впрочем, не все. Хруст повторяется, заставляя меня придать собственным мыслям иное направление. Суть их проста.

Некто движется через заросли в нашем направлении. Судя по тому, что дикий зверь в здешних местах не водится, этот самый «некто» имеет человеческий облик. Если же вспомнить сегодняшнее назойливое поведение серой «Волги» и учесть, что место и время не очень подходят для дружеского визита, остается заключить, что намерения визитера столь же мрачны, как и ночь.

На случай, если мои предположения оправдаются, принимаю необходимые меры предосторожности. Дотягиваюсь до ружья, которое предусмотрительно положено на сиденье на расстоянии вытянутой руки, кладу его рядом с собой. Нащупываю фонарик и жду.

Долго ждать не приходится. Снова хрустит ветка, вслед за этим явственно слышны шаги. Потом шаги замирают. Человек пробирается не наугад, он боится быть обнаруженным, и у него определенная цель. Самое время продемонстрировать, что мы бодрствуем и готовы к встрече.

Открываю дверцу кабины и вываливаюсь на песок. Резко вскакиваю, бросаюсь в сторону. Дерево, которое я приметил еще вечером, на месте. Укрываюсь за его могучим стволом, включаю фонарик. Луч света простреливает заросли навылет и производит то действие, на которое я и рассчитывал. Ночной гость убегает, даже не пытаясь скрыть своего присутствия. Это все, что я хотел выяснить. Преследовать его нет смысла, да к тому же небезопасно.

Возвращаюсь к машине и с полным небрежением к моим таинственным преследователям, закуриваю. Сей вызывающий жест в достаточной степени аргументирован, ибо попытка повторного сближения вряд ли последует в ближайшую минуту. В то же время я надеюсь, что этот бесхитростный, тысячекратно испытанный прием придаст мне бодрости, ибо честно говоря, мне не по себе. Я издерган, раздосадован. Напряжение сегодняшнего дня не прошло с приходом ночи. Конечно, глупо было располагаться на ночлег в таком безлюдном месте, но тут уж, как говорится, все мы умны задним числом.