Николай Томан - Разведчики

Трижды тяжело грохнуло что-то неподалеку от станции. С потолка на голову Анны посыпалась известка.

«Бомбят, наверное», — подумала Анна. Но в это время раздался голос из репродуктора, она уже ничего не слышала, кроме него.

— Диспетчер!

— Я диспетчер.

— У селектора Городище. Двенадцать сорок два прошел тридцать пять.

«Наконец-то!» — облегченно вздохнула Анна, взглянув на часы. Стрелки их были на пятнадцати часах тридцати пяти минутах, но дежурный по станции Городище доложил Анне только минуты, так как в диспетчерской службе для лаконичности не принято было называть часы.

Выходило, что отец прошел Городище на пять минут раньше времени, предусмотренного графиком, и это обрадовало Анну.

«Молодцом оказался папа! — пронеслась торопливая мысль в голове Анны. — Он, конечно, всегда был хорошим машинистом, но зато уж слишком осторожным. А теперь помолодел словно. Непременно нужно написать Алеше и Лене на фронт о нашем чудесном старике!»

И тут мысли ее снова перешли к Сергею, и она подумала невольно, что это он, наверно, вдохновил отца на трудовой подвиг.

«А ведь это вообще идея, — обрадовалась Рощина, — пускать более слабого машиниста впереди сильного. Папа ведь только хороший машинист, а Сергей отличный, и он, папа, конечно, понимает это. Вот он и выжал все из своего паровоза, чтобы не подвести Сергея. Тут и чувство собственного достоинства заговорило, конечно. Да, это определенно удачная идея!»

Весь день у Анны было хорошее настроение. Она увереннее командовала своим диспетчерским участком, смелее принимала оперативные решения и к концу смены многие опаздывавшие поезда ввела в график.

Капитан Варгин был специалист по расшифровке секретных донесений. Ему и поручил майор Булавин заняться письмом Марии Марковны, написанным рукою Гаевого. Капитан тотчас же тщательно исследовал его, но ему долго не удавалось обнаружить никаких следов шифровки. Лишь после того, как письмо было сфотографировано, снимок его оказался покрытым множеством мелких крапинок, беспорядочно разбросанных по всему полю фотографии. Решив, что крапинки получились на снимке случайно, вследствие недоброкачественной фотопленки или фотобумаги, Варгин повторил опыт, но результат оказался тот же.

«Выходит, что крапинки тут не случайные», — решил Варгин и принялся размышлять, что бы они могли означать.

Было несомненно, что Гаевой нанес их на текст каким-то составом, воспринимаемым только фотопленкой, и они скрывали, видимо, второй, тайный смысл письма.

Сначала Варгин пытался обнаружить в расположении подозрительных крапинок какую-нибудь систему, но после нескольких часов напряженной работы вынужден был отказаться от подобной попытки. Расположение крапинок на письме по-прежнему казалось капитану совершенно хаотическим, хотя не было сомнений в том, что именно в них заключался ключ к шифру письма.

Был уже поздний вечер, когда майор вызвал Варгина к себе.

— Ну как, Виктор Ильич, поддается разгадке шифрограмма Гаевого?

— Не поддается, товарищ майор, — ответил Варгин, нервно теребя в руках фотографии и листки исчерченной непонятными знаками бумаги. — Никак не могу нащупать систему в этом сумбуре загадочных крапинок.

Варгин был умный, серьезный офицер и прекрасно разбирался во всех тонкостях искусства дешифровки, но бывали моменты, когда ему, переутомленному напряженной работой, начинало вдруг казаться, что он зашел в тупик, и тогда инициатива покидала его, и он прекращал поиски.

Майор знал этот недостаток Варгина и всегда старался чем-нибудь ободрить его.

— Дайте-ка мне посмотреть эти таинственные крапинки, — попросил майор, протягивая руку за снимками письма. — Быть не может, чтобы тут так уж все было неприступно.

— Я перепробовал все, — пожал плечами капитан. — Сначала пытался читать буквы письма, на которых были крапинки, справа налево, потом слева направо, затем через букву и через строчку и вообще самыми невероятными способами, однако у меня все еще нет ни малейшей зацепки, ни малейшей ниточки, по которой удалось бы распутать весь клубок.

Капитан замолчал, ожидая, что скажет Булавин.

Не отвечая Варгину, майор все еще разглядывал снимки. Он знал, как любит капитан хитроумные головоломки, как мог он сутками, без сна и отдыха, сидеть над группами цифр или замысловатыми рисунками орнамента, в графических линиях которого были запрятаны схемы дорог и станций, зарисованных шпионами. Ему можно было поверить, что он перепробовал все возможные комбинации читки крапленых букв на снимке письма. Видимо, в самом деле шифрограмма была замысловатой.

— Я бы отпустил вас спать, капитан, — медленно, будто все еще раздумывая о чем-то, произнес Булавин, — однако к утру мы должны возвратить на почту это письмо.

— Но ведь у нас останутся фотографии, — заметил Варгин.

— Фотоснимки останутся, — согласился майор, потирая усталые глаза, — а письмо нужно возвратить на почту и отправить по адресу без задержки, и для этого необходимо знать его тайный текст.

Майор достал из стола сильную лупу и, внимательно просмотрев через нее снимки, произнес:

— Нам нужно, товарищ Варгин, чтобы ни Гаевой, ни его адресат не подозревали о том, что мы напали на их след. Малейшая задержка письма может их насторожить. А что касается замысловатости шифра, — продолжал Булавин, перетасовав, будто карты, фотографии письма и веером разложив их перед Варгиным, — то, мне думается, не хитроумнее он всех прочих разгаданных нами.

Капитан, задумавшись, низко склонил голову над снимками. Не поднимая глаз на майора, спросил:

— Профессиональное чутье вам это подсказывает или есть более убедительные доводы?

Булавин, ничего не ответив, встал и не спеша прошелся по комнате, с удовольствием разминая затекшие от долгого сидения ноги.

Варгин терпеливо ждал объяснений, рассеянно перебирая фотографии и изредка поглядывая на Булавина.

Прошло уже несколько минут, а Булавин все еще ходил вдоль письменного стола, сосредоточенно размышляя.

Щуря глаза, будто всматриваясь во что-то, он изредка решительно проводил ладонью ото лба к затылку, приглаживая тонкие русые волосы. Остановившись перед Варгиным, снова взял из рук капитана фотоснимки письма. Долго, внимательно рассматривал их и наконец заявил убежденно:

— Ведь это только кажется, капитан, что крапинки беспорядочно разбросаны по фотографии. Присмотритесь-ка повнимательнее, и вы увидите, что в строчках письма нет ни одного пятнышка между буквами. Они только между строками и словами расположены беспорядочно, а в словах точно пронизывают центры отдельных букв.

— Да, это действительно так, — согласился капитан, — это я и сам заметил.