Алексей Макеев - Церковный вор

Я обернулся к учительнице испанского. Тропинина, видимо, ляпнула, не подумав, и теперь не знала, что сказать.

– Ну-у, – проговорила она нерешительно и вытянула в трубочку тонкие губки. – Возможно, Егор точно так же, как и ты, вылез в окно, спустился на крышу галереи, а затем и на саму галерею.

Нет, конечно же, если бы Тепляков был в чем-то замешан, я и не подумал бы его выгораживать, но то, что говорила Тропинина, было глупостью, и я не собирался ей в этом потакать, поэтому изрек:

– Если бы Егор вылез, как и я, через окно и спустился на крышу галереи, его бы заметили сестры.

Однако Тропинина не хотела так быстро отступать от выдвинутой ею версии причастности к ограблению собора Теплякова и нашла подходящий, по ее мнению, аргумент:

– Ну, раз ты сказал, что сестры могли быть в сговоре, то и Егор мог быть с ними заодно, – возразила она, избегая смотреть в сторону Егора.

Тут в разговор вступил Тепляков, давая понять, что адвокат в моем лице ему не нужен и он способен сам постоять за себя.

– Какая ерунда! – принужденно засмеялся он. – Если бы я был в сговоре с девушками, зачем мне нужно было проделывать такой «дальний» путь, вылезать через окно, когда намного проще было бы кому-то из сестер – Жене или Лерочке – спуститься, как говорил Игорь, по лестнице и проникнуть в собор?

Не знаю, сообразили ли сестры, что сейчас Егор их, по сути, предал, выгородив за счет них себя, но мы с Березиным это поняли и, усмехаясь, переглянулись.

А женщина-хлорофитум все не унималась:

– И почему это ты из списка подозреваемых исключил себя и Мишу?

Михаил, сидевший рядом с Тропининой, отодвинулся от нее, взглянув, как на ненормальную, и возмущенно проговорил:

– Но мы же вдвоем с Игорем были в соборе! Друг у друга на виду!

– Это точно, – подтвердил я. – Пока я исследовал склеп с прахом святого Иоанна, Миша наблюдал за мною, сидя на краю лаза, и я все время его видел. Поэтому мы никак не могли незаметно друг от друга украсть крест и драгоценности.

Из того, что мы с Березиным говорили, Мария уловила лишь одну фразу и сделала акцент на ней.

– Все верно! Вы находились внутри собора. – Выражение ее лица стало ехидным. – Возможно, вы, не найдя клад Христофора Колумба, вступили в сговор и вдвоем украли крест и драгоценности.

– Мы-и?!! – задохнулся я от возмущения. – Да ты что городишь, хлорофи… красавица?!

Сильвестров неожиданно рассмеялся хриплым голосом:

– Точно! Они уперли драгоценности! – Он наставил на меня и Егора указательные пальцы обеих рук и с идиотским смехом потребовал: – А ну, делитесь брюликами!

– Кретин! – буркнула Евгения Аксенова и с презрительным видом отвернулась от Николая.

От испытываемой злости на всю эту компанию, так одурачившую меня, в мою голову вдруг бросилась кровь, и я с тихой яростью проговорил:

– В общем, так, дорогие мои. Ваше право – подозревать меня или нет. Но я обещаю вам, что обязательно найду ту гадину, которая сперла из храма драгоценности, и сдам ее полиции, потому что не хочу всю оставшуюся жизнь сидеть из-за этой сволочи в испанской тюрьме.

– Игорь! – вдруг тихо, даже с какой-то грустью в голосе заговорила Смольникова. – Ты… Неужели ты и меня тоже подозреваешь в преступлении?

Может быть, я и неправильно поступил по отношению к женщине, с которой у меня случился роман, но в тот момент во мне клокотала злость ко всем членам нашего чертова коллектива.

– Всех! – рявкнул я и полыхнул взглядом в сторону Смольниковой. – И тебя в первую очередь!

Не желая больше находиться в одной комнате с этими людьми, я прихватил свою сумку с вещами, которую Егор привез из гостиницы для паломников, развернулся и вышел из номера, с силой захлопнув за собой дверь.

Злой на весь белый свет и на него же обиженный, я вернулся в свой номер и заперся в нем. Весь вечер в мою дверь кто-то стучал, кто-то звонил по телефону, видимо, члены нашей банды, но я не отвечал на звонки и не открывал двери – просто видеть не мог опостылевшие физиономии и не хотел слышать лживые речи.

Я лежал на односпальной кровати, уставившись в потолок, и все думал, думал, думал, примеряя роль вора на каждого из членов нашего тайного сообщества грабителей церквей. Но, как бы я ни прикидывал, по-любому выходило, что украсть крест и драгоценности могли только Александра Смольникова, Николай Сильвестров, Мария Тропинина или сестры Аксеновы. Вернее, кто-то из них. Егор Тепляков, Михаил Березин, ну и я, разумеется, были вне подозрений. Но кто же из пятерых, пока мы с Мишей находились в усыпальнице, проник в собор и совершил кражу? Я ломал над этим вопросом голову и никак не мог понять, кто именно. Мне нужна была хоть какая-то зацепка, которой, к сожалению, не было.

Давно уже стемнело, на улицах Сусанна Круз началась ночная курортная жизнь – гремела музыка, прогуливались отдыхающие, в кафе шли представления и концерты, веселилась публика, а я все лежал в комнате с закрытыми еще с утра плотными темными шторами на окнах, не включая света, и размышлял. И, что удивительно, в конце концов, несмотря на то что утром выспался, неожиданно для себя, прямо в одежде, уснул.

Мне снились кошмары: то пещера, забитая трупами, то церковь, с летающими в ней гробами, то крест с распятым на нем Христом. Не знаю, сколько времени я проспал, но проснулся резко, будто меня кто-то толкнул под бок. Все же есть, очевидно, Всевышний, потому что именно он вовремя разбудил меня, иначе быть мне на небесах лет на тридцать пять – сорок раньше назначенного срока, потому что, когда я открыл глаза, то увидел в темноте силуэт стоявшего надо мной в проходе между двумя кроватями человека с занесенной над головой рукой, в которой блеснуло лезвие ножа. Счастье, что я спортсмен и у меня отменная реакция. В тот момент, когда рука стоявшего надо мной человека стала опускаться вниз, явно метя мне в самое сердце, я успел сделать единственное, что было возможно сделать в этой ситуации. Нет, не красиво ударить ногой по руке, выбив нож из ладони, не перехватить все ту же руку, вооруженную смертельным оружием, а затем вывернуть ее, вынуждая нападавшего расслабить руку и выпустить свое холодное оружие, отнюдь… я успел лишь соскользнуть с кровати на пол, и рука преступника с силой опустилась в то место, где всего секунду назад лежал я. Не знаю, кто на меня нападал – мужчина или женщина, в темноте было не разобрать, но если бы даже это была женщина, я бы поступил точно так же, как поступил в тот момент – приподнявшись на правом локте, левой ударил человека в скулу.

Злоумышленник, сообразив, что момент внезапности нападения упущен и теперь ему будет намного сложнее справиться со мной, решил дальше не искушать судьбу – противником я был сильным – и, раз уж дело, задуманное им, провалилось, в срочном порядке ретироваться. Он стоял в проходе между кроватями и, чтобы задержать меня на тот случай, если я попытаюсь погнаться за ним, с силой толкнул коленями одну кровать вперед, прижимая меня к стенке, а потом, воспользовавшись моментом, бросился к двери.