Алексей Макеев - Церковный вор

В таком порядке наша компания и двинулась в паровозике, ведомом крепким, средних лет испанцем в белой рубашке и темных брюках. Кто ехал в других вагонах сзади, меня особо не интересовало. Мы проехали по променаду мимо отелей, затем свернули направо и потащились в гору. Я решил развлечь себя разговорами с Валерией. Немногим ранее я услышал, как девушка перекинулась несколькими фразами на местном языке с Коронелем, и мне было любопытно, откуда она знает испанский язык.

– Ты в школе изучаешь испанский язык? – спросил я, обращаясь к темноволосой соседке.

Вяло пережевывая жвачку идеально ровными зубками, она хмыкнула:

– Ага, причем на всех уроках. Только не испанский язык, а каталонский, они отличаются друг от друга, как русский от украинского.

– То есть? – не понял я.

– Я учусь в каталонской школе, – пояснила Валерия, глядя на ставшую вдруг резко подниматься вверх улицу.

– Ты хочешь сказать, что учишься в России в школе, где все уроки проходят на каталонском языке? – уточнил я.

Девушка покачала головой и лениво ответила:

– Да нет же, я учусь здесь, в Каталонии… в Террасе. Это по другую сторону от Барселоны.

– С родителями живешь? – не отставал я.

– Да, с папой, мамой и сестрой, – ответила Валерия.

– Но вы же русские!

Девушка стала медленно поворачивать голову то в одну сторону, то в другую – начались дома, довольно-таки нарядные, невысокие, с заборами то из живой изгороди, то из природного камня, то из кованых чугунных решеток, было чем полюбоваться.

– Русские мы, – подтвердила Валерия неспешным тоном. Она вообще была какая-то заторможенная. – Из Волгограда. Восемь лет назад родители решили переехать в Испанию, в провинцию Каталония, вот теперь с сестрой здесь и живем. Я учусь в школе, а сестра – в университете, в туристическом бизнесе хочет работать.

Я только сейчас обратил внимание, что девушка разговаривает с каким-то странным акцентом и иной раз даже подбирает слова, очевидно, русский язык для нее стал уже не родным.

– И как? Нравится жизнь здесь?

– Ну-у… я иной и не представляю, – пожала плечами девица. – Маленькая была, когда сюда переехали… Родители говорят, лучше, чем в Волгограде-то. Здесь у нас отличная квартира… бизнес свой.

– А здесь как оказалась? – продолжал я надоедать девушке вопросами.

Она вздохнула, очевидно, я действительно ее утомил, но все же ответила:

– Решили с сестрой отдохнуть, забронировали в отеле «Индиана Парк» номер и приехали на побережье Коста Брава… на некоторое время или нет… превуильно по-русски, на несколько дней. А сегодня собрались вот пещеру осмотреть. Слышали, там интересно. Так-то туда не попадешь, Аделита временно закрыта для посещения туристами.

Я не стал больше приставать с вопросами к девушке, мое любопытство относительно ее жизни в Испании было удовлетворено. Да и паровозик, добравшись до небольшой площадки, остановился. Мы выбрались из вагончиков и столпились на смотровой площадке, огороженной перилами из природного камня. Отсюда открывался превосходный вид – по всей горе были разбросаны дома, будто разноцветные кубики, вдалеке виднелись отели, за ними – море, необычайного темно-синего цвета на всю ширь, насколько хватало глаз. По нему плыли пароходы, пароходики, лодки, серфингисты, парусники.

Коронель перекинулся несколькими словами с машинистом паровозика, очевидно, объясняя ему, что дальше мы пойдем сами, затем, обращаясь уже к нам, сказал:

– Все, господа, пойдемте со мной!

Наша группа отделилась от остальных экскурсантов и гуськом двинулась по дороге за Константином. Мы прошли по селению, покинули его и стали подниматься по склону горы. Сначала путь лежал по каменистой почве, а потом началась лесная полоса. Там, где была возможность, шли гурьбой или по двое, где нет, вытягивались в цепочку, в авангарде которой шествовал Коронель, а в арьергарде плелся я, помогая Марии Тропининой преодолевать наиболее сложные участки.

Константин изредка останавливался и рассказывал нам об Испании в целом и о Каталонии в частности. Давал кое-какие общие исторические сведения, говорил о климате, исторических датах, жизни испанцев и каталонцев. Особо превозносил первооткрывателя Америки величайшего мореплавателя Христофора Колумба. И неудивительно, именно из Испании Христофор Колумб отправился в свое знаменитое путешествие.

Остановившись в очередной раз на природной смотровой площадке, Коронель перешел к растительности, характерной для Средиземноморья.

– Здесь произрастают пушистые зонтичные сосны, – воодушевленно вещал он, стоя на валуне и обводя руками обступающие нас деревья, – кипарисы, вечнозеленый можжевельник и туя. Посмотрите, как хороши платаны, которые после весенней обрезки «под ноль» умудряются к лету обрасти широкой зеленой кроной, дающей спасительную тень. Кстати, из коры здешних пробковых дубов издавна получали отличную пробку для знаменитых испанских вин.

Что можно сказать об экзотике? Здесь она представлена самыми разнообразными кактусами, раз в жизни цветущими агавами. Выпустив двух-трехметровую стрелу, похожую на сосенку, агава усыхает. Из Африки в Каталонию завезли пальмы. Их выращивают в специальных питомниках, а потом высаживают на набережных, площадях, улицах, где они частенько, увы, болеют. Покупают пальмы и для украшения отелей.

Сцепив руки на груди и приняв позу Гамлета, Константин с печальным видом, будто читал некролог, продолжал:

– А вообще в Каталонии произрастает три тысячи видов растений. Такое количество обусловлено большим разнообразием ландшафта на сравнительно маленькой территории. Зато хватает насекомых и птиц! – воскликнул он, подняв вверх палец. – На скалистых берегах Коста Брава многочисленные гнездовья ласточек – верный признак экологического благополучия этих мест. И еще все побережье Каталонии окружают леса из пиренейской сосны, что и делает курорты, расположенные здесь, самыми престижными в Европе.

Закончив рассказ о флоре и фауне здешних мест, Константин спрыгнул с камня и двинулся дальше в лес, увлекая за собой группу туристов. Остановившись еще пару раз, странноватый спелеолог-пиротехник вывел нас наконец-то к пещере Аделита. Вход в нее выглядел уж очень прозаично – на относительно открытом, поросшем мелкой травой пространстве, в неровно обвалившейся горной породе был лаз примерно полтора на два метра. Никакой охраны вокруг видно не было, да она и не требовалась – вход в пещеру преграждала массивная решетчатая дверь.

Мы замедлили шаг, а потом и вовсе остановились, недоумевая, зачем нас сюда привел экскурсовод, раз в пещеру невозможно попасть. Остановился и Коронель. Он обернулся и, бросив на нас хитрый взгляд, проговорил: