Владимир Неволин - Иметь королеву

На следующий день после завтрака Галиуллин спросил Зобова:

— Товарищ генерал, продолжим обучение?

— Знаешь, сержант, что-то недомогаю я, — пожаловался Зобов. — Переутомился. Позанимайтесь с капитаном. Вон у него глаза горят от нетерпения.

Зобов развалился на тахте, упер глаза в потолок и, изредка прислушиваясь к чириканью подчиненных, задумался.

Внезапно он вскочил:

— Тихо! Да тише, я говорю!

— Что случилось? — шепотом спросил Ефимов.

— В шахте кто-то есть!

— Не может быть, — прошептал капитан.

— Может — не может… Ты слушай!

Они притихли, и в наступившей тишине из динамиков донеслись едва слышные шорохи — будто старый-престарый человек брел по асфальту.

— Вот и прибыли по наши души, — загробным голосом произнес Ефимов.

— Не нуди, — перебил его Зобов. — Включай видеокамеру!

На экране появился металлический бок ракеты.

— Поднимай!

Видеокамера медленно поползла вверх.

— Так мы все равно ничего не увидим, — сказал Зобов. — Лестница вне обзора. Хотя какая разница. Если там не случайные люди, а профессионалы, то увидим и услышим мы только одно — пламя, взрыв и темноту.

Камера добралась до верхушки ракеты и остановилась.

— Теперь вниз, — сказал Зобов. — И слушайте!

Дно шахты. Никого.

— Может, это мыши? — предположил Ефимов.

— Не изводи ты меня, капитан, — взмолился Зобов. — Какие на хер мыши возле баллистической ракеты!

Внезапно в шахте вспыхнул свет.

— Слава те Господи! — облегченно сказал Зобов. — Какой-то придурок рубильником балуется. Те бы свет зажигать не стали.

Он наклонился к микрофону:

— Кто еще там светом балуется? Электричество, оно денег стоит. Отвечай, а то как жахну сейчас!

Когда в поле обзора видеокамеры появился человек, Зобов внимательно присмотрелся и уверенно произнес:

— Гражданский.

— Думаете, сумеет? — с сомнением спросил капитан, когда через полчаса беседы гость исчез в ремонтном тоннеле.

— Попытка не пытка. Что еще в нашем положении делать-то?

Вечер и часть ночи прошли в напряженном ожидании.

— Все! — сказал Зобов, хлопнув себя по коленям. — Дохлый номер. Не вышло у него ничего. То ли струсил, то ли попался. Хватит глаза в телевизор пялить. Отбой. Выключай вид…

В шахте что-то громко хлопнуло. Отталкивая друг друга, они бросились к монитору.

У основания ракеты расплывалось белесое пятно. Мелькнула фигура человека, похожая на призрак, раздались негромкие щелчки выстрелов, крик.

— А вот и они, — отрывисто произнес Зобов. — Спецназ. Только не пойму я — при чем тут газовая граната? Они что — друг с другом воюют?

Через пару минут в шахте раздалось громкое шипение, и сверкнула вспышка такой силы, что видеокамера на некоторое время ослепла.

— Заряд подорвали! — закричал Ефимов. — Сейчас топливо сдетонирует!

Но вместо этого что-то громко шлепнулось о металлический пол шахты, и объектив равнодушно уставился на неподвижное тело. Белесое облако исчезло, и Зобов вплотную придвинулся к монитору.

— Ежкин корень! — сказал он пораженно. — Ты только посмотри, Ефимов!

Капитан усиленно пялил глаза на матовое стекло.

— На одежду их посмотри! — с досадой пристукнул кулаком по столу генерал. — Одеты они по-разному. А это значит… что значит?

— Что это значит? — эхом откликнулся капитан, но Зобов не слышал его — отвернулся и надолго замолчал.

Их шахты больше не доносилось ни звука. Равнодушно маячил в полутьме округлый бок стратегической, валялись друг подле друга три мертвых человека. Ефимов выключил монитор. От щелчка Зубов вздрогнул и посмотрел на капитана невидящим взглядом.

— Неужели решились? — произнес он задумчиво. — На чужой территории — и так рисковать! Не доверяют… Может, и правильно делают. Но ведь не получилось у них!

— Вы о чем, товарищ генерал? — осмелился перебить начальника Ефимов.

— О том, что надо ждать больших перемен, капитан, — сказал Зобов. — Шахту, скорее всего, больше трогать не будут. Жди гостей из других волостей. Например, из-под Рязани.

— Почему? — поинтересовался Ефимов.

— Потому что ни я, ни ты кнопочку не нажали. А должны были с испугу это сделать. Не будут нас теперь бояться, понимаешь?

— А Рязань-то тут при чем?

— Причем, что десантура там обитает. Усек? Их и жди.

Зобов устало поднялся из-под стола и лег на тахту.

Потянулись скучные, однообразные дни. Капитан Ефимов прилежно занимался с Галиуллиным в «компьютерной секции», а Зобов большей частью валялся на тахте и, уперев глаза в бетонный потолок, думал одному ему известную думу. К концу третьих суток он с прищуром посмотрел на красное от бурной умственной деятельности лицо Ефимова и внезапно взревел:

— Эврика!

— А? Где?! — вскинулся капитан.

— В п…, — мимоходом пояснил Зобов. — Все! Считайте, что с завтрашнего дня мы идем на повышение — из разряда зэков переходи на положение вольных.

— Опять что-то придумали, — уныло сказал капитан. — Опять секцию какую-нибудь?

Зобов сел на тахте.

— Мне в голову пришла мысль — одна, но очень умная! Завтра мы с вами выходим наверх!

Галиуллин открыл рот.

— Завтра? А как?

— Будет день — будет пища, — отрезал генерал. — Утром все и узнаете. Сглазить боюсь. Поэтому приказываю — бросайте заниматься ерундой и каждый в свое лежбище. Только ты, капитан, уж извиняй, сегодня тебе в кресле маяться.

— Да я че… — покорно согласился Ефимов. — Только рановато еще спать.

— Давай, давай! Сил набирайся.

Повертевшись пару часов на тахте, Зобов спросил:

— Ефимов! А где старший наш? Галиуллин.

— Так у люка. Дежурный.

— Зови его сюда, — Зобов махнул рукой. — Хватит там торчать. Бессмысленное занятие.

Капитан ушел. Через пять минут раздался грохот сапог по металлической лестнице.

— Убит он! — закричал Ефимов, врываясь в комнату отдыха. — Голова раскровавлена!

Зобов вскочил с тахты:

— Ты что несешь?! Убит? Кем?

— Откуда я знаю? — продолжал кричать Ефимов. — Я наверх поднялся, а он лежит!

Они бросились к входному люку.

Ефрейтор лежал рядом с опрокинутыми стульями, раскинув руки. Поперек лба у него зияла глубокая рана. Зобов прижался ухом к его груди.

— Тьфу, напугал! «Убит! Убит!» Дышит он! Бери за ноги.

Они перенесли Галиуллина вниз и положили на тахту. Капитан сбегал к аптечке, и Зобов туго перевязал рану бинтом.

— Как же это получилось? — сказал он, глядя на бледное лицо ефрейтора. — Со стула упал, что ли? Утомился, задремал. Все ты — курсы, компьютеры. Утомил парня.

— Что вы говорите, товарищ генерал? — обиделся Ефимов. — Сами заставляли заниматься, а на меня сваливаете.

— Ладно, не куксись. Признаю свою вину. Заездил старшого. Хорошо еще не до смерти. Ничего, отлежится, будет лучше нового.