Владимир Неволин - Иметь королеву

У майора вытянулись бакенбарды. Хлопая глазами, он подошел к столу.

— Ну, как там на складах? Недостача есть?

— Товарищ генерал, в ракетных частях полный порядок. Я вас заверяю, что…

— Ладно, садись.

Бугрей осторожно присел на краешек стула.

— Когда проходили последние учения?

— У нас, извините, учений не бывает. Специфика части не та. Редкие ночные тревоги для поддержания личного состава в боеготовности — это случается.

— Значит, будут. Готовьте матобеспечение. Вот вам список. Позаботьтесь, чтобы из Петропавловска-Камчатского все было вовремя доставлено.

Бугрей прочитал длинный перечень необходимого и осторожно кашлянул.

— Что непонятно?

— Вот здесь под пунктом номер семь — пять моторных лодок «Казанка».

— Ну и…

— Не поймут в Питере. Тайга у нас, извините.

— А солдатики на чем, по-твоему, через Камчатку переправляться будут? Вплавь, что ли?

— Тогда, извините, пять мало.

— Вот это разговор, — одобрил Зобов. — Исправь на семь. Или нет, пятерка лучше на восемь рисуется. Еще вопросы есть?

— Нет, товарищ генерал, я все понял.

За дверями майора обступили офицеры.

— Ну, как он?

Майор подергал себя за бачки.

— Готовьтесь, мужики, к матобеспечению.

И ушел, оставив офицеров в недоумении и тревоге.

Учения проходили на другом берегу реки Камчатка. Две роты солдат сообща укокошили троих красавцев оленей, подготовили посадочную площадку для вертолета и разбили армейскую десятиместную палатку.

К полудню на место дислокации передвижного штаба прибыл Зобов с офицерами. Выпили. Закусили. Зобов сказал речь.

— Господа офицеры! В наше непростое время все вы должны понимать, что жить так, как раньше, уже нельзя. Уходит в прошлое представление о человеке в форме как о роботе, способном только маршировать, стрелять и стоять в карауле. Время требует от вас самостоятельности и предприимчивости. Каждый из вас на своем боевом посту должен задать себе вопрос: «А все ли я сделал, чтобы родная „тридцатка“ процветала и богатела?» Вот ты, — Зобов ткнул рюмкой в ближнего офицера. — Ты кто?

— Командир автороты майор Сельницын, товарищ генерал.

— Ты что на своих «Уралах» возишь?

— Солдат, товарищ генерал, стройматериалы, продовольствие.

— Местные из Калчей к тебе за помощью обращались?

— Так точно!

— А ты что?

— Ни в коем случае. Использование транспорта части в личных целях…

— Ну и мудак. Тебя что, ракетную установку попросили продать? Впредь незадействованный на текущий момент транспорт будет использоваться для помощи местному населению. Не бесплатно, конечно. Всю бухгалтерию будет вести мой адъютант.

Зобов икнул.

— Пример с майором… Семечкиным всем понятен? — Офицеры молчали. — Тогда выпьем, господа, за процветание «тридцатки».

После «учений» майор Бугрей пришел к Зобову.

— Что там у тебя?

— Питер отчета требует, товарищ генерал. Затраченные средства, потери.

Зобов протянул бумагу:

— Держи. Твою работу сделал.

Майор уткнулся в перечень. На лице его отразилось сомнение.

— Что куксишься?

— Лодки…

— Что «лодки»?

— Мы ведь их не использовали. А здесь пометка «списаны в связи с непригодностью». И полевая кухня.

— Тебя что, моя подпись не устраивает?

— Устраивает, товарищ генерал. Но ведь и я тоже расписаться должен.

— А тебе, я понимаю, не хочется?

— Ну… как-то…

Зобов побагровел и, обойдя стол, наклонился над майором.

— Слушай, ты. Целочку-то из себя не строй. В запас захотел? Я это могу устроить. Вышибу с треском, без выходного пособия. На твое место люди всегда найдутся. Хочешь?

Майор не хотел и молча расписался под перечнем.

В кабинет заглянул адъютант.

— Иди, — приказал Зобов, и Бугрей удалился.

— Реализовал? — поинтересовался Зобов у адъютанта.

— С рыбхозом договоренность есть. Берут пять лодок. Остальные три — местные. Полевой кухней заинтересовались геологи.

— Молодец, — похвалил Зобов. — Хорошо работаешь. Что-нибудь еще есть на примете?

Адъютант по-свойски улыбнулся:

— Здесь возможностей — непочатый край, Виктор Сергеевич. Такие дела можно делать — голова кругом идет. Золотое дно. Только вот первоначальный капитал нужен.

— Сколько?

— Для начала — миллион зеленых.

Зобов задумался.

— Ладно, есть у меня на Большой Земле люди. Свяжусь.

Серебристый «мерс», рассекая надвое тайгу, мчался по прямой, как стрела, бетонке к смотровой площадке. Дорога шла, изгибаясь все круче, но скорость не снижалась. Машина выскочила на пустынную стоянку. Из салона вышли трое.

— Ништя-ак! — восхищенно протянула одна из девиц. — Круто! Лучше, чем в Швейцарии. Эта гора как называется?

Упитанный лысоватый мужичок средних лет убрал солнцезащитные очки с носа на лоб.

— Витек говорил, Безымянная, вроде.

Вторая запрыгала как горная козочка.

— Хочу, чтобы ее назвали моим именем. Гора Кристина. Звучит!

Мужичок снисходительно усмехнулся:

— Какая ты Кристина? Всю жизнь Машкой была.

— Все равно хочу.

— Прохочешь.

— А как эта гора называется? — не обиделась Манька.

— Ты когда-нибудь о Калчевском вулкане слышала?

— Не-а.

— Вот это он и есть.

— Красиво дымит. Что у него внутри?

— Лава.

— Хочу на нее посмотреть. Это можно?

Мужичок зевнул:

— Можно. Послезавтра. У Витьки все вертушки в разгоне. Освободятся — свожу.

— А я сегодня хочу.

— Сказано — через день.

— Я думала, ты все можешь, — подначила вторая. — Оказывается, нет.

— Я все могу, — веско сказал мужичок. — Дашь Гарику прямо здесь, на площадке — полетим сегодня. Что, ссышь?

— Я? Гарюша, ком.

Из машины неуклюже вылез угловатый квадратный телохранитель.

Девица быстренько стянула с себя шортики, маечку и осталась нагишом.

— Гарюша, покажем мистеру класс.

Она подбежала к низеньким перильцам и, облокотившись на них, отставила задницу. Телохранитель, видя молчаливое одобрение хозяина, пристроился сзади.

Далеко от смотровой площадки вулканчик-паразит на склоне Калчевской пыхнул искрами. По земле прошла легкая дрожь. Девица вскрикнула:

— Чего это он?

— Извержение. Спермы. Не узнала, что ли?

Гарик отпыхтел свое и отошел.

— Я и за щеку могу, — похвасталась девица.

— Ладно, верю, можешь.

— А вот ты…

— Поехали, — решительно сказал мужичок. — Будет вертолет.

В особняке Зобова был банный день. Разжиревший до безобразия за последние несколько лет генерал отлеживался после сауны. Солдатик-первогодок стоял рядом, ожидая распоряжений.

— Плесни-ка, служивый.

Солдат бросился к батарее бутылок.

— Не то, мать твою! Сколько учить — перед баней шампань, после парной водочку, а на отдыхе «Камю». Вот так.