Михаил Белов - Когда пробуждаются вулканы

Алексей Соснин вышел из самолета и не спеша направился в здание аэровокзала. Здесь среди встречающих матери не было. «Наверное, в командировке», — решил он, выходя на заснеженную площадь. В ту же минуту к подъезду бесшумно подкатила легковая машина. «За кем же это?» — сразу припомнил Алексей всех пассажиров самолета. Из машины выглянул молодцеватый шофер в военной форме и окликнул Алексея:

— Товарищ Соснин?

— Да, я Соснин, — замедляя шаг, сказал Алексей.

— Прошу в машину, товарищ Соснин, — предложил шофер, широко распахивая дверцу. — Приказано доставить домой.

— Меня? — удивился Алексей.

— Вас, товарищ Соснин.

Алексей пожал плечами и полез в машину. Шофер захлопнул за собой дверцу и, устроившись поудобнее, включил скорость. Машина тронулась и быстро покатила по дороге.

— Скажите, сержант, кто это позаботился обо мне?

— Вы не знаете? — изумился шофер.

Алексей покачал головой. Шофер посмотрел на пассажира: шутит или действительно не знает? Вроде не шутит.

— Генерал Смоленский, — строго сказал шофер и еще раз взглянул на пассажира.

— Аркадий Иванович Смоленский?

— Так точно! — еще строже добавил шофер.

Алексей вспомнил свою первую встречу с генералом Смоленским. Это было перед выборами в Верховный Совет СССР. Смоленский был кандидатом в депутаты, Алексей — его доверенным лицом. Биографическая справка кандидата в депутаты, которую дали Алексею накануне окружного предвыборного собрания, не удовлетворила его — она слишком скупо рассказывала о жизни боевого генерала, — и он решил лично встретиться со Смоленским.

Встреча состоялась в доме Смоленского на одной из центральных улиц города.

Генерал — высокий старик лет под шестьдесят с крупной седой головой — придирчиво расспросил Алексея о его жизни. Узнав, что он сын командира отряда красногвардейцев Григория Васильевича Соснина, погибшего в годы гражданской войны в горах Якутии, как-то вдруг потеплел и рассказал много интересного о своем боевом прошлом. И сразу же ожила скупая биография генерала, напечатанная на предвыборной листовке.

С отцом Алексея Смоленский не встречался, но хорошо знал его по рассказам местных работников и прежде всего бывшего начальника штаба отряда Соснина Серафима Петровича Бастырева, с которым Аркадий Иванович долгие годы служил вместе в рядах Красной Армии.

— Моя молодость прошла на северо-востоке России, — с грустью сказал генерал. — Там сейчас моя племянница работает…

Через три месяца после этой встречи мать Алексея — хирург Варвара Степановна — оперировала Смоленского. Это сблизило две семьи. Аркадий Иванович со своей женой изредка навещал Сосниных. Бывали и Соснины у Смоленских.

И Алексей, сидя рядом с шофером, с благодарностью подумал об Аркадии Ивановиче, проявившем столь трогательную заботу о нем.

— Генерал очень хотел вас видеть, — сказал шофер. — Вчера он был у вас, сегодня тоже заезжал. Аркадий Иванович улетел полчаса тому назад. Мне приказал дождаться вас.

Поколение, к которому принадлежал Алексей, росло и мужало в годы первых пятилеток. В юности он зачитывался романами о строителях, о летчиках, штурмующих просторы Арктики, о смелых путешественниках, прокладывающих новые географические маршруты на северо-востоке Родины. Его манила романтика побед, и он заранее готовил себя к трудным делам. Он мечтал сделаться исследователем, первоклассным и отважным, таким, как Пржевальский, Арсеньев, Обручев…

Окончив десятилетку, Алексей подал заявление на географический факультет Хабаровского педагогического института. Экзамены сдал, но не прошел по конкурсу и сразу же уехал в низовья Амура.

Через год Алексей вновь держал вступительные экзамены, на этот раз более удачно, и был зачислен в пединститут. Начиная со второго курса, он ежегодно выезжал на малоизученные Шантарские острова для ведения полевых физико-географических исследований. Эти исследования легли в основу его дипломной работы. Она была настолько интересной, что ее напечатали в вестнике Географического общества СССР, а автору присвоили ученую степень кандидата географических наук. Алексею предложили работать на кафедре физической географии института. Он согласился. Его имя все чаше стало появляться на страницах географических журналов. Видные ученые страны ссылались на его труды. В Москве, откуда Алексей только что вернулся, он принял участие в разработке перспективного плана научных исследований Академии наук СССР на ближайшее пятилетие.

Дверь открыла тетя Даша. Увидев Алешу, она обрадовалась, заохала.

— А мамы, что, нет дома? — спросил Алексей.

— Позавчера срочно вылетела в район, — сказала тетя Даша.

Квартиру Соснины получили недавно и обставили ее скромно. Мать Алексея не любила загромождать комнаты лишней мебелью. Поэтому в квартире было светло и просторно.

Приняв ванну, Алексей вышел в столовую. Ужин уже стоял на столе.

— Тетя Даша, вы не замечаете, как я пополнел в Москве за шесть месяцев?

— Слава богу, — ответила тетя Даша, бросая теплый взгляд на Алексея. — Варя говорит, что ты весь в отца — у тебя широкая кость. Теперь и животик можно отпустить, все уважение от людей прибавится.

Алексей засмеялся.

После ужина Алексей ушел в свой кабинет и занялся почтой. Три письма он прочитал без особого интереса. Четвертое было в аккуратном белом конверте с адресом, написанным очень четким и мелким почерком. Алексей вскрыл конверт и прочитал:

«Уважаемый товарищ Соснин!

Колымским филиалом Всесоюзного географического общества и Министерством сельского хозяйства Якутской АССР мне было предложено встретиться и договориться с Вами об участии в экспедиции в неизведанную часть хребта Сунтар-Хаята в районе Оймякона.

Очень сожалею, что встреча не состоялась. Директору института, где Вы работаете, оставлено письмо министра сельского хозяйства Якутской АССР с просьбой откомандировать Вас в распоряжение начальника экспедиции.

Если Вы согласны принять участие в нашей работе, то сообщите об этом не позднее первого февраля по адресам: Магадан, краеведческий музей или же поселок Оймякон, экспедиция.