Михаил Белов - Когда пробуждаются вулканы

С детства я запомнил картинку в учебнике географии: на фоне голубого неба — гора, а над ее вершиной — гриб дыма. Гора походила на стог сена, какой ставил отец, возле березовой рощицы за гумном. Мы делали в стогу гнезда и прятали туда яблоки. Мне думалось, что и в той горе на картинке спрятаны яблоки, а сама гора казалась никак уж не выше стога сена.

Это представление детских лет о вулканах жило во мне до тысяча девятьсот сорок шестого года; жило, очевидно, потому, что мне не приходилось еще наблюдать за действующими вулканами, хотя я давно уже знал, что гора, нарисованная в учебнике географии, была не стогом сена и в своей утробе она хранила не яблоки, а вулканические бомбы, лаву и смертоносные газы.

В начале лета сорок шестого года я впервые почувствовал грозную силу вулкана. Было это утром, за завтраком, в северном городе Магадане. Меня неожиданно что-то подтолкнуло. Зазвенели оконные стекла. Подпрыгнул на столе стакан с чаем. Все стихло. Только электрическая лампочка на потолке долго качалась, напоминая о происшествии.

Весь день в городе только и говорили о подземном толчке, но никто толком ничего не знал. Объяснение пришло на следующее утро. Московское радио сообщило об извержении одного из камчатских вулканов.

Охотское море, сотни километров суши отделяли наш северный город от действующего вулкана. Какой же силы был взрыв, если мы ощутили его на таком большом расстоянии! Что же делалось там, в районе взрыва? Воображение рисовало грозную картину природы: дым… вулканические бомбы… шуршащий поток лавы…

Примерно дней через пять, проездом на Камчатку, в Магадане остановились известные вулканологи — академики А. Н. Заварицкий и С.С.Смирнов. Редакция последних известий магаданского радио поручила мне взять у них интервью. Я, затаив дыхание, слушал увлекательный рассказ Александра Николаевича Заварицкого. Да, они сожалеют, что не могли видеть начало извержения, но в кратере обязательно побывают, изучат механизм действия вулкана. Не опасно ли это? Конечно, опасно. Но еще большую опасность представляют действующие вулканы для местных жителей. Лава может запрудить реки, сжечь и испепелить населенные пункты. Надо научиться управлять потоками лавы, надо найти пути использования грозной силы вулканов. Со временем наука это решит, а сейчас надо изучать, изучать вулканические явления…

Вечером Заварицкий выступил по магаданскому радио, а на следующее утро ученые улетели на Камчатку.

С этого началось мое знакомство с вулканами и людьми, изучающими их. Я начал читать специальную литературу. Меня потрясло небольшое сообщение в «Бюллетене вулканологической станции Академии наук СССР» о героическом дрейфе двух советских ученых на горячем лавовом потоке. Они работали в невероятно трудных условиях, рисковали жизнью и покинули огненную реку только тогда, когда выполнили намеченный план научных исследований. Да, бесстрашный народ — вулканологи. Я ближе познакомился с ними в пятидесятых годах. Мы вместе поднимались на бескратерный, пелейский вулкан Шивелуч, ночевали в домике, построенном на его склоне.

Прошло немало времени, прежде чем я взялся писать о вулканологах. В книге изменены названия вулканов, рек и населенных пунктов. Только в авторских отступлениях сохранены подлинные географические названия. Герои вымышленные, но в нашей жизни они встречаются.

Клеенчатая общая тетрадь. На первой странице наклеена газетная заметка.

«ЛИМРА-КАМЧАТСКАЯ. 31 марта (наш корр.). Вчера в районе Лимры возобновилась вулканическая деятельность. Над вулканом Северным поднялся огромный султан дыма и пепла. Извержение наблюдали жители двух районов.

Наш корреспондент связался с Камчатской вулканологической станцией Академии наук СССР. Научный сотрудник станции тов. Колбин рассказал следующее:

«22 октября прошлого года, как уже об этом сообщалось в печати, началось извержение вулкана Северный.

В течение двух месяцев из кратера выделялись газ и пепел, затем вулкан несколько «успокоился». Наблюдая с самолета за вулканом, сотрудники станции заметили, что в кратере поднимается купол полузастывшей лавы. Следовало в скором времени ожидать взрыва купола. И действительно, 30 марта в 17 часов 11 минут такой взрыв произошел. За несколько минут клубы пепла и газа, озаряемые вспышками молний, поднялись на высоту около двадцати километров, и черная туча стала быстро смещаться в сторону поселка Лимры. Через полчаса в поселке, задолго до захода солнца, стало темно.

Это явление сопровождалось сильной грозой. За ночь в поселке выпало около двадцати килограммов пепла на квадратный метр.

На вулкан Северный выезжает экспедиция во главе с известным вулканологом профессором Лебедянским».

Дальше следует текст, написанный рукой Романова: «…Дом, в котором я живу, стоит на высоком месте на краю поселка. Глянешь на восток — до самого горизонта расстилаются безбрежные просторы Тихого океана. У скалистой береговой линии день и ночь грохочет прибой. Если смотреть на юг, там, как на ладони, лежит поселок, лесопильный завод, снуют на речке катера, рыболовные боты. А на западе громоздятся вулканы в снеговых шапках.

Я — следователь районной прокуратуры. Работы мало. Прокурор говорит, что это хорошо, когда следователю нечего делать. Наверное, он по-своему прав: придет такое время, когда в жизни общества не будет места зависти, корыстолюбию, коварству, всему, что толкает человека на преступление. Я верю, я работаю на это время и с радостью выметаю всяческий мусор из жизни…

В выходной день я спустился в поселок, где всегда многолюдно и шумно. Группа рыбаков вышла из магазина и, весело переговариваясь, направилась к берегу реки. Лохматые собаки сидят возле хлебного магазина в ожидании подачек. С покупками спешат женщины. У конторы «Заготпушнина» толпятся охотники. Я вошел в небольшой сквер и, усевшись на скамейку, стал рассматривать отдыхающих, как вдруг услышал за собой изумленный возглас:

— Романов?! Какими судьбами в здешних краях?

Я обернулся. Ко мне быстро шел Колбин. Когда-то мы вместе кончали среднюю школу, даже дружили, но потом наши жизненные пути разошлись. Он уехал в Ленинград, а я, по настоянию отца, поступил в планово-экономический институт в родном городе. На первом же курсе я убедился, что экономические науки не для меня, и решил переменить учебное заведение. В школе у нас был любимым учителем естественник Василий Васильевич Абрамов, страстный коллекционер камней и минералов. Летом он ходил с нами за город и рассказывал интереснейшие истории о камнях, строении земли, геологических эпохах. «Может быть, геология — мое настоящее призвание?» — подумал я. И когда сказал об этом отцу, он не стал возражать.