Радик Соколов - Наездник

— Что ж вы не сняли верхнюю одежду. — Павлику показалось, что он где-то встречал незнакомку.

— Позвольте я Вам помогу. — Вот это да, потрогав редкую ткань подумал он. — Вот плечики. — Кавалер нежно подхватил легкое пальто из дорогущей викуньи.

— Чем Вам услужить — спросил он — я полностью в вашем распоряжении, сейчас начинается моя смена. Если Вы готовы продолжать общение со мной, давайте отпустим Настеньку.

— Конечно, отпустим. — Девушка натянуто улыбнулась.

— К сожалению, бейджика у меня сейчас нет, поэтому представлюсь — Павел.

— Саша. — Девушка пристально вглядывалась в лицо Павлика.

— Рад познакомиться. Что Вас к нам привело. — Шатову стало неловко под изучающим взглядом.

— Я хотела бы сделать очень неприятную операцию.

— Какую? — хотел было спросить Шатов, но вовремя прикусил язык и произнес, — Какого специалиста мне пригласить? Доктор будет в течении получаса, но у нас неприлично высокие цены.

— Я так поняла, что в цену входит еще и конфиденциальность? Именно поэтому я здесь. — Девушка словно продолжала ощупывать Павлика взглядом.

— Конечно. У нас для этого существует специальная форма историй, где фигурирует только имя, которым можно Вас называть. Еженедельно все проверяется на наличие так называемых жучков. Записи камер наружного наблюдения стираются два раза в сутки. Об этом говорится в рекламе, но есть кое-что и дополнительно. У каждой палаты — выход на черную лестницу, а оттуда прямиком в проходной двор. При желании можете им воспользоваться, чтобы уйти ни с кем не встречаясь. — Заученные фразы позволили преодолеть неловкость и улыбнуться.

— Так чего-же ваша дура выпытывала мои паспортные данные. Белый халат заботу о пациентах предусматривает, а не бездумное хамство. — Вспыхнула посетительница.

— Видимо потому, что вы слишком красивы. — Паша решил в зародыше погасить назревавший скандал. — Завтра я доложу руководству, что нас посетила мисс Вселенная, затмившая Настину красоту как солнце незначительную звёздочку.

Оформление бумаг не заняло много времени. Уже через полчаса Саша входила в одноместную палату — вершину современного медицинского дизайна.

— Располагайтесь. Доктор скоро будет.

— Павел, Вы ведь в сети под фамилией Шатов зарегистрированы? — Она скорее утверждала, чем спрашивала. Лицо ее сделалось холодным и властным, словно она на что-то решилась.

— Шатов. — Павлик был заинтригован.

— Паша Шатов, вы точно уверены, что здесь нет прослушки.

— Я могу проводить Вас для разговора с доктором в специально оборудованное помещение.

— Нет, я хочу поговорить с тобой. Есть здесь помещение в котором лично ты уверен?

— В клинике — нет, но можно пройти на чердак. Только надо будет накинуть халат, вдруг кого встретим на лестнице. — Шатов понял, что разговор будет действительно важным.

— Откладывать ничего нельзя, неси халат. Расскажи, где этот чердак? На улицу надо выходить? — Зачастила девушка не справляясь с охватившим ее волнением.

Еще через пять минут они поднимались по узкой крутой лестнице с деревянными давно некрашеными перилами и стенами расписанными надписями различной степени приличия. Из-за того, что черная лесенка вела из престижного заведения, убирали ее довольно тщательно, правда только до третьего этажа, справедливо полагая, что клиенты вряд ли рискнут подниматься выше. Легко взбежав на верхнюю площадку, где находился один дверной проем, Саша немного опередила Павлика. Отставший от быстроногой клиентки юноша, осторожно приподнял лезвием ножа хитрую щеколду, на которую была закрыта дверь чердака. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули.

Чердак оказался огромен и пуст. Давным-давно никто не развешивал здесь белье и не хранил всякий хлам. Еще во времена, когда свирепствовала приватизация, пожарники, направленные поселившимся на последнем этаже начальственным чином, произвели показательную чистку помещения. Да знать не судьба. С тех пор чердак так и стоял пустой с закрытыми проходами. Ленивые, пухлые дети не рвались сюда — слишком погружены в виртуальный мир, а бомжам перекрывал путь строгий консьерж, берегущий покой состоятельных квартирантов.

Пройдя по деревянному настилу к противоположный стене, они оказались в небольшом, благоустроенном помещении с крохотным слуховым окном, выгороженным от всего остального пространства старой дубовой перегородкой, обшитой снаружи листами кровельной жести.

— Что это? — Спросила удивленная девушка?

— Раньше в этом месте стоял расширительный бак для всего дома. Теперь схему разводки поменяли, а утепленное помещение осталось. Здесь никто никогда не бывает, только я. Замок поменять пришлось. Старый насквозь заржавел. Все неугомонный характер виноват. Я себе здесь берлогу оборудовал, да и переночевать можно.

— Прямо домик Карлсона. Малышки здесь часто бывают? — Саша с сомнением оглядывала аккуратно застеленную кровать, женские тапочки, поставленные в уголке и красивое, манерное зеркало, на прикроватной тумбочке.

— Павлик зарделся. — Ну может один разок всего. Не будешь же часто приглашать в коммуналку где я комнату снимаю.

— Ну, это к делу не относится. Времени все равно больше нет. Давай попробуем поговорить.

— Ничего пока не понимающий Шатов только кивнул.

— Сцепив пальцы и облизнув пересохшие губы, — Девушка спросила — Ты знаешь кто твой отец? — Затем быстро сделав отрицающий жест рукой произнесла. — Нет, не так надо начать разговор. Давай я расскажу историю твоего рождения. Ты что-нибудь про это знаешь?

— Нет. Только Вам-то это зачем. — Растерявшийся от неожиданной перемены темы разговора Павел аж присел на тумбочку. — Мне про родителей рассказывать?

— Если хочешь по-другому, давай вместе взглянем в зеркало — видишь мы очень похожи. Это не удивительно, ведь мы с тобой родные по отцу. — Саша подняла руку предупреждая очередной вопрос. — Давай я тебе все по порядку расскажу. Ты меня не перебивай. Я и так очень волнуюсь, да и поторапливаться надо.

Восемнадцать лет назад, в институт травматологии из таежного селения скорая доставила неизвестного, получившего тяжелые травмы в лесу. Мужчина бредил на непонятном языке, постоянно погружаясь в беспамятство. В клинике решили, что, надо вызвать представителя спецслужб. Тот, без раздумий, отправил «иностранца» в столичное учреждение.

Тут и начинается наша часть истории.

«Иностранец» оказывается совсем непонятным. Язык, на котором он бредил не принадлежал ни к одной языковой группе. Несмотря на практически несовместимые с жизнью травмы он все боролся за жизнь. Потом выяснилось, что и строение внутренних органов несколько отличается от обычного. Неизвестный подвид современного человека. Короче попал наш будущий батюшка под всестороннее обследование, причем такое скрупулезное, что вскоре скончался.