Сергей Карпущенко - Рыцарь с железным клювом

Ковчуна Володя разыскал за замковой стеной, у подошвы южной башни. Здесь, неподалеку от рва, окружавшего замок, велись раскопки, и какие-то неизвестные Володе люди, обнаженные по пояс и с носилками в руках, копошились на дне и по краям раскопа, предназначенного, как объяснили мальчику, открыть старейший культурный слой плоцкого городища. Из раскопа доносился знакомый Володе неприятный голос Ковчуна, ставший еще более гадким после того, как мальчик узнал об открытом недоброжелании археолога к своим конкурентам. Ковчун раздраженно кричал на кого-то:

— Лопух!! Я же говорил тебе, олуху царя небесного, углублять в этом откосе только на полметра! Так что же ты мне, пень дубовый, целых полтора засадил?!

— Но я и назад могу вашу землю вернуть, — отвечал чей-то смущенный голос. — Подсыпем...

— Болван!! — взвизгивал Ковчун. — На кой ляд мне твоя земля теперь нужна! Ты же часть культурного слоя убрал! А ну пошел прочь отсюда, пень еловый!

Володя чувствовал, что пришел некстати, но все-таки начал спускаться в раскоп, понадеявшись на авось и на собственную ловкость. У него в кармане лежал моток тонкой веревки, и мальчик знал, как он распорядится ею.

Ковчун, мужчина среднего мужского роста, но коренастый, так что название «пень» подходило скорей к нему самому, увидев Володю, нахмурился и отвернулся.

— Чего тебе? — спросил коротко, когда мальчик встал рядом с ним.

Володя, делая вид, что очень робеет, сказал:

— Да вот, взглянуть хотел, как вы тут работаете...

— А нечего смотреть! — отрезал Ковчун и даже взмахнул рукой, словно рубил что-то невидимое. — Ходят тут всякие! Поезжай к себе в Петербург да и шлындай там, где вздумается!

Володе было безразлично, что говорит злой Ковчун, — он буквально вгрызся в него взглядом, пытаясь на глазок прикинуть, насколько годен для археолога доспех, увиденный недавно. У Ковчуна были широкие плечи и брюшко, и по этим габаритам он никак не подходил бы для тех лат. Но вот росточком вполне годился, и все же во что бы то ни стало нужно было Ковчуна измерить, а потом решать, что делать с «привидением».

Володя вынул веревку и, улучив момент, когда археолог повернулся к нему спиной, быстро подошел к нему и поднял распущенную веревку на уровень макушки его головы, а потом нагнулся, чтобы схватить веревку там, где она коснулась пяток Ковчуна. Археолог даже не заметил маневра Володи, а мальчик, торжествуя, завязал на веревке первый узелок.

Володе еще очень хотелось измерить размах «археологических» плеч, но Ковчун уже повернулся к нему лицом и хмуро следил за манипуляциями Володи.

— Эй, ты что здесь вытворяешь? — спросил он грозно. — Ты зачем сюда пришел? Вымериваешь, подглядываешь?! Ах вот ты какой! Мать послала?! Чужие методы крадете, воры питерские! А ну, вон отсюда!

Но Володя не ушел. Напротив, он подошел к Ковчуну поближе и быстро приложил кусок веревки к его плечам и тут же убрал ее — размер был снят!

— Ты что? Ты что?! — просто обомлел Ковчун, пораженный дерзостью Володи. — Одурел, что ли?

Но мальчик уже выбирался из раскопа, очень довольный своей ловкостью. На прощание он махнул рукой и крикнул:

— Костюмчик вам пришлю из Питера! В крапинку!

— Ах ты!.. Сегодня же директору пожалуюсь! Издевается еще! — кричал Ковчун вдогонку, но Володи и след простыл.

Мальчик бежал по коридорам замка, чтобы поскорей проверить, годится ли доспех для археолога, еще раз доказавшего сейчас, что он терпеть не может тех, кто якобы отнял его работу. Тонкая веревка с двумя узелками сейчас казалась Володе спасительной нитью, способной вывести его из лабиринта тайны, мучившей его. «Сейчас, сейчас! — говорил Володя сам себе. — Я все сейчас пойму! Конечно, это он, Ковчун, нас выгнать хочет! Но я его разоблачу! Разоблачу!»

И вот он стоял напротив железного монстра, дрожащими пальцами разматывая веревку. В том месте, где был узелок, приложил веревку к гребню шлема, отпустив свободный конец к стопам доспеха, чешуйчатым, с длинными остроконечными носками — оказалось, что веревка была длиннее доспеха сантиметров на пятнадцать.

Володя проверил — не ошибся ли он? Но все было правильно — Ковчун, даже с учетом своей низкорослости, не подходил к доспеху. Вернее, латы не подошли бы для него. Володя, волнуясь, измерил веревкой размах рыцарских плеч — и здесь Ковчун превосходил статью давно истлевшего в могиле хозяина лат.

«Да что же это! — рассердился чуть ли не до слез Володя. — На карлика, что ли, этот доспех? Он ведь никому из замка не подойдет! Так кого же я видел тогда, ночью? Человека в латах или на самом деле призрак?» И Володя, огорченный, обескураженный, поплелся по галерее прочь от доспеха, не разгадавшего мучившую мальчика загадку, а еще более запутавшего ее.

— Дамы и господа! — торжественно обратился к членам замкового братства Петрусь Иваныч, пропавший неизвестно куда на целых два дня и появившийся в замке неожиданно к самому ужину. — Я только что из Минска и встречался там с руководителями общества спиритов!

Реставратор Витя захлопал в ладоши и шутливо сказал:

— Великолепно! Сегодня мы будем вызывать дух Хрущева или Брежнева! Уж они-то знают, как долго будет продолжаться перестройка!

Кое-кто из сидевших за столом рассмеялся, но директору шутка не понравилась, и он заявил:

— Никого мы вызывать не будем! У нас уже все имеется в наличии. Я рассказал спиритам о нашем привидении, и они заинтересовались им! Во всяком случае скоро к нам прибудет сам Иеремия Барский, специалист по полтергейсту и некромантии, чтобы на месте изучить явление. Но они уже пообещали мне опубликовать в своем печатном органе сообщение о нашем призраке! Вы представляете, какую рекламу сделает Плоцкому замку Рыцарь с железным клювом! Да к нам со всего света повалят туристы!

Директор был так счастлив и так доволен собой, как не был счастлив, наверное, Коперник или Эйнштейн, сделав открытия. В Минске он, видно, не только общался со спиритами, но и посетил модный магазин, потому что на нем красовался шикарный пиджак — бордовый с желтой искрой. Петрусь Иваныч расхаживал по столовой, подходил к каждому из членов братства, похлопывал по плечам, приобнимал от избытка чувств и всем говорил, что еще немного полгода-год — и все станут настоящими предпринимателями, держателями акций Плоцкого замка, а может быть, и акционерного туристского общества, которому он уже придумал название — «Рыцарь в железным клювом»!

— Ну как, звучит?! — спрашивал директор и сам отвечал: — Еще как звучит!

Но не все радовались вместе с паном Петрусем. Археолог Ковчун, например, поднялся и ушел, сказав, что и слушать не хочет об этой блажи. А Готфрид Бульонский сегодня снова сидел в подпитии, и ему было безразлично все, о чем говорил директор. Он, правда, иногда похохатывал, чем вызывал гнев Эльзы Жоржевны, которой нравились идеи мужа, а порой вдруг начинал гудеть: «Уу-у-у!», а потом говорил: «Я привидение! Я привидение!» Но эти выходки не очень огорчали увлеченного своими мечтаниями Петруся Иваныча.