Алексо Тор - Цитадель Теней

— Закончил? — немного скучающим тоном поинтересовался Ансацу.

Хесед зарычал на Октуш.

— Неужели вы настолько бесчувственны?! — не удержалась т'эрка.

Но Ансацу ничего не ответил. Он подошел к Хеседу и сел напротив него.

— Твой брат погиб и с этим ничего не поделать. Даже я, Повелитель, не в силах это изменить. Но кое-что могу и я, — мужчина вошел в до-во и коснулся шерсти черного фурии. На теле двух кагэми — шиварца и фурри — появились дэне эшекей. Всего миг и часть знаков Ансацу словно переплыла на Хеседа, смешиваясь с его татуировками, создавая новый рисунок. — Вы две части одного сущего. Ни один из вас не может жит без другого. Но и умереть тоже. Теперь сила Гебуры будет всегда с тобой. Ты чувствуешь?

В красных глазах Хеседа стояли слезы. Не в силах что-либо произнести, он лишь молча кивнул.

— Нам пора, — твердо произнес Ансацу. — Повелитель пал, но мы все еще не знаем, чот с Цитаделью. Пора уходить.

Векс ушел первым. Следом, меня облик на родной, покинула мир Харита. Хесед, осторожно взвалив на свои могучие лапы тело брата, еще раз благодарно кивнул Ансацу и исчез в проходе.

— Иди, — Ансацу подтолкнул подопечную к теням. — Мне нужно кое-что закончить. Если что-нибудь случится — держись своих друзей. При всей их разношерстности, все они очень дорожат тобой.

Т'эрка некоторое время потопталась на месте, а затем резко обняла наставника. Зажмурив глаза, она ожидала расправы за свое своенравие. Очень аккуратно, словно боясь сломать, шиварец ответил на объятие.

— Об этом, мы с тобой потом поговорим, — улыбка слышалась в словах мужчины.

Юная кагэми впервые сама вошла в до-во и как можно быстрее запрыгнула в проход, надеясь скрыт свое смущение.

— Выходи. Я знаю, что ты тут, — Ансацу сел на жертвенный камень. Черная сфера покоилась у него в руках.

Из-за деревьев показалась девушка. Кожа ее была смуглой, а голову венчала пара острых рожек.

— Вижу, ты закончил, — представительница кораш лукаво улыбалась.

Ее обнаженное тело поблескивало в пламени угасающих факелов.

— Зачем тебе все это? — шиварец указал на мертвого Алура.

— Ради мести, — незнакомка медленно облизала полные губы.

— Кому?

— Всем. И Красным балахонам и кагэми, без одних не было бы и других.

— Разве ты не дочь балахона?

— Да. Дочь. — глаза с горизонтальным зрачком ярко вспыхнули, — И ради своих фанатичных целей этот старый ублюдок подложил меня, совсем еще юную — ребенка! — под кагэми. И все ради достижения своей цели. Для того, чтобы на свет появился ручной Повелитель, — девушка небрежно пнула труп сына. — Вот только ничего у него не вышло.

Это ты надоумила сын, я прав?

Корш улыбнулась, обнажая клыки.

— Да. Это была отличная возможность расквитаться с обеими враждующими сторонами.

— Даже если ради этого пришлось отправить сына на верную гибель? — Ансацу крепче сжал сферу в руках.

— Он все равно был ублюдочный отребьем шлюхи и предателя, — девушка как ни в чем бывало пожала тонкими плечиками.

На некоторое время над площадкой повисла тишина. Кораш присела около поверженного сына с нескрываемым интересом рассматривая его ужасную рану. В какой-то момент, девушка запустила руку в рану. Вытащив ее, кораш стала медленно слизывать кровь с пальцев. Ансацу поморщился.

— Ты убьешь меня? — наконец спросила девушка не оборачиваясь.

— Да, — в руке мужчины появился изогнутый кинжал.

— Хорошо, — кораш оторвалась от трупа сына и подошла к шиварцу. Ее изящные руки обвили шею Ансацу. Возбужденная грудь прижалась к кагэми. Секунда и ударил в живот, распаривая его. Выхаркивая кровь, девушка возбужденно прошептала Ансацу на самое ухо:

— Отцу стоило выбрать тебя…

Шиваец повел плечам. Безжизненная кораш упала на землю. Девушка улыбалась безумной, но счастливой улыбкой.

Апрель выдался удивительно теплым и солнечным. Детвора весело проводила время в сквере, гоняя туда-сюда по вымощенным площадкам. Мамы всех возрастов сидели тут же неподалеку на лавочках, скрывшись от знойных лучей. Их слегка утомленные голоса тянулись подобно тающему меду. И никто их не обращал внимания на тот факт, что за черной изгородью по соседству, расположилось старое кладбище. Высокие липы, растущие на его территории, печально склоняли могучие ветви, сторожа покой усопших.

Около одной из таких лип появилось двое. Они не пришли сюда по дорожке из гравия, не видел их на входе и коренастый дедушка-сторож — тень среди стволов послужила им проходом в этот мир.

Одним из пришедших был мужчина лет тридцати. Увидев его раз, вы уже никогда не сможете его забыть — его образ слишком хорошо впечатывался в память. Длинные волосы были собраны в тугую косу, небрежно переброшенную через левое плечо. Черные одежды, состоящие из туфель, классических брюк и шелковой рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами, сидели на нем как влитые. Если бы не шрам, рассекающий пол лица, он вполне мог сойти за бывшую модель. Стильные солнцезащитные очки хоть и закрывали глаза мужчины, не давая и единой возможности увидеть их, недовольство черноволосого ощущалось физически.

Его же спутница, юная девушка лет шестнадцати, улыбалась солнцу и радостно щурилась, когда очередной золотистый луч касался ее бледной кожи. Но вот в выборе одежды, девушка ушла не далеко от старшего товарища — кеды, слегка потертые модные джинсы, которые носили все подростки и балахон — все непроглядно черного цвета. Даже прически двух брюнетов были чем-то похожи. Только девушка, в отличие от мужчины, заплела в косу не все волосы, а лишь верхний уровень, оставив нижний распущенным. За спиной у девушке висел футляр для скрипки.

Черная парочка неспешно направлялась в глубь кладбища. Люди попадались им все реже. Когда с момента появления последнего прохожего, которым оказался долговязый и бледный юноша-гот удравший при виде двух темных незнакомцев в ближайшие кусты, прошло пол часа, мужчина заговорил:

— Ты ведь специально выбрала для своего первого перехода сюда столь отдаленную точку. Мы могли сразу появиться в нужном тебе месте, — Ансацу недовольно косился на высоко стоящее солнце, стараясь как можно ближе держаться к теням от деревьев.

— Я не смогла отказать себе в удовольствии пройтись немного пешком. Я слишком давно тут была. Слишком, — хоть девушка и улыбалась, ее хамелеоновые глаза были полны печали. — Тем более, что мне удалось сюда вырваться только спустя полтора месяца после атаки Алура Цитадели.

Ансацу скривился.

— Не напоминай мне об этом жалком щенке.

— Но согласитесь, если бы не смерть… — голос т'эрки дрогнул.

Она все еще не могла принять смерть Гебуры. И никогда не сможет. Она не забывала тех, кто был ей дорог. Девушка молчала, а мужчина не торопил ее. Наконец, взяв себя в руки, она продолжила: