Миклош Сабо - Команда Альфа

— Это правда, что мы обещали. И, будьте покойны, слово свое сдержим! Вот что, мистер Мадяр, вы и до сих пор находились в ведении военной разведки. Однако должен довести до вашего сведения, что в последнее время произошли небольшие изменения.

— Изменения? — Я почувствовал, что сердце готово выскочить у меня из груди.

— Именно изменения! Вы, вероятно, знаете, что русские запросто летают в космос. Их ракеты грозны; в этом деле пока что тягаться с ними мы не можем. На карту поставлена наша безопасность, безопасность вашей новой родины и всего ее народа. Пока что вы меня, мой друг, понимаете, не правда ли?

Вопрос этот был излишним. Что тут было непонятного!

— Блок восточных держав мы делим на три основные группы. Разумеется, только как поле нашей предполагаемой деятельности. Первая группа — сам Советский Союз с его населением, заводами, ракетными базами. Вторая — Китай, Корея и Вьетнам. Здесь недра земли хранят огромные сырьевые богатства! Третья группа — это Восточная Европа.

Он наполнил бокалы и поднял свой, многозначительно посмотрев на меня. Мы чокнулись.

— Остановимся на Восточной Европе. Для первых двух групп у нас имеются другие люди. Итак, ваша родина и расположенные вокруг нее страны интересуют нас с двух точек зрения. Во-первых, потому, что по своему промышленному потенциалу, по интеллектуальному развитию и техническому уровню населения они играют немаловажную роль в советском блоке. Во-вторых, потому, что благодаря относительно большому числу недовольных нам нетрудно завербовать в этих странах нужных людей для диверсионных целей. Надеюсь, вы и это поняли? — спросил он ободряюще.

Еще как понял! Значит, вот где собака зарыта! Вот почему этот начавшийся в дружеском тоне разговор принял такой оборот. Я уже и прежде подмечал, что обладаю способностью предчувствовать недоброе. И на этот раз чутье меня не обмануло. Раттер и компания — теперь это уже стало очевидным — решили сбросить маску, говорить открыто.

Я кивнул, дескать, понимаю.

— Вы не можете не согласиться с тем, что при создавшейся ситуации мы должны знать, что происходит в советской Европе? Ваша страна нас особенно интересует. Из-за большого роста промышленности за последние полтора десятка лет! Из-за урана! И из-за пятьдесят шестого года! Дело сейчас складывается так, что мы можем пустить там прочные корни, заслав туда самых надежных и опытных людей! При не особенно большом риске — большие результаты! Вам и это понятно?!

Он снова наполнил бокалы.

Я хотел уже было отказаться от вина, но вовремя одумался: это было бы сейчас ошибкой. И я выпил.

У меня внутри все клокотало.

«Провели!» — это слово сверлило мой мозг.

«Нет, быть не может!» — Я все еще надеялся, что недопонимаю их, что этот разговор ведется со мной как с будущим инструктором и является лишь очередной проверкой.

Я пытался взглянуть на все со стороны, будто речь шла не обо мне, а о ком-то другом, будто моя роль сводится лишь к тому, чтобы высказаться по этому поводу.

— Господа! Такая перемена для меня, признаться, неожиданна! Насколько мне помнится, я брался осваивать свою профессию, чтобы передавать потом опыт другим, тем, кого вверят мне! — Я ждал, что мистер Робинсон со своей обычной улыбкой ответит: «Разумеется! Разве от вас, кроме этого, требуют еще что-нибудь?»

Вас, наверно, удивляет моя наивность.

Но такова уж природа человека: в тяжелую минуту он всегда на что-то надеется и словно утопающий хватается за соломинку. Он просто не в состоянии поверить, что зло неизбежно. Вот и я не мог в это поверить, во мне жила еще надежда.

Увы, мистер Раттер одним махом разбил ее.

— Вы взяли на себя обязательство, — заявил он сухо, — служить Соединенным Штатам в военной разведке! Я вас не понимаю, молодой человек! Выходит, что вы уже выпустили все свои пушечные заряды? Ерунда! Вы выдающийся разведчик. Мы еще нуждаемся в ваших способностях. И точка!

— Не перебивайте! — грубо остановил он меня, заметив, что я собираюсь возразить. — Не говоря и о том, что вы и как инструктор лучше справитесь со своими обязанностями, если обогатите свой опыт!

— Совершенно верно! — вставил мистер Робинсон. — То, что обещано, за нами не пропадет. Вы, друг мой, будете преподавателем в школе военной разведки, это я вам гарантирую! Но, прошу вас, поразмыслите немного: неужто вы так-таки все уже знаете? Нет ведь? Правда? Вот что, советую вам отнестись к предстоящей командировке так же, как вы отнеслись к вьетнамскому заданию! Вы же поехали во Вьетнам? Поехали. Так, спрашивается, почему бы вам не поехать и в Венгрию? Не все ли вам равно, где бороться против коммунистов? Или, по-вашему, коммунист коммунисту рознь?

Меня сначала смутила его логика. Но вот я увидел — да, увидел! — пушечный огонь. Огонь тех пушек, которые расстреливали родную деревню Ме. Я даже явственно ощутил запах горящего дерева, услыхал вопли горящих заживо женщин и детей.

«Не все ли равно, где бороться…» В самом деле, какая разница? Но ведь… если это так, то завтра, через месяц, через год они сожгут дотла и Ясберень? И Шопрон?»

Тогда, в ту минуту, я понял окончательно, что мне нечего делать у Раттера и ему подобных! Что именно поэтому и стали мне противны излияния моего отца! И что назначение спецвойск — кровопролитная воина под сенью джунглей. До сих пор мне в голову не приходило, что операция «Могучий баньян» с таким же успехом могла быть проведена и на берегах Дуная или Тисы!

«Но что же делать? Есть ли выход из этого положения, и если есть, то куда он меня приведет?» — думал я в волнении. Я сидел согнувшись, поглощенный своими мыслями.

Сколько времени просидел я так? Секунды, конечно, но какие долгие бывают секунды!

Я чувствовал на себе зоркие взгляды двух американцев, следящих за малейшим моим движением. Они пронизывали меня насквозь, стараясь заглянуть внутрь.

— Можете сейчас ничего нам не отвечать! — заговорил теперь мистер Робинсон. — Мы и так все знаем. Не думайте, нам понятно ваше смятение. Обучение в немалой степени потрепало вам нервы. Потом неудачный случай с индейцем, затем хорошенькая вьетнамочка… Если не ошибаюсь, ее звали Ме. Так?

В его словах сквозила неприкрытая издевка.

Я вздрогнул. Будто от пощечины! До этого я считал, что из них двоих лучше, сговорчивей, доброжелательней Робинсон… И теперь он, именно он, нападает на меня!

— Будет тебе! Оставь парнишку в покое!.. Не обижай его! — Вот уж не подумал бы, что именно мистер Раттер встанет когда-нибудь на мою защиту. Его мягкий, сочувственный голос словно приласкал меня. — Не обижай! — повторил он еще раз. — Человек перенес слишком много потрясений. Ты подумай только, какой страшной, должно быть, показалась ему вся эта кубинская история! На мой взгляд, ему не мешало бы дать возможность еще немного отдохнуть. Вообще, его надо временно отправить в такое место, где он смог бы снова прийти в равновесие. Теперь, когда мы в принципе все выяснили, давайте подлечим ему нервы. А потом уже вернемся к этой теме!